Русский эксперимент - Александр Зиновьев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Науки: разное
- Название: Русский эксперимент
- Автор: Александр Зиновьев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ф: А почему не для голодных и рабов?!
П: Таковых не будет. А господа планеты будущего будут иметь все в изобилии. Для них-то мечты коммунистов реализуются сполна. Только это не сделает их счастливыми. Вот они и найдут образ счастливого мира в далеком прошлом.
Ф: Прекрасная тема для книги! Напиши! Она наверняка принесет тебе успех!
П: У кого?! Где?! И когда?! Нет, дорогой старый друг, поздно. Наша песенка спета. Я думаю, мир готовится поставить точку на истории русского коммунизма. Я не мыслю жизнь после этого. А что касается того, каким бы я хотел видеть русское общество, то лучше того, какое мы имели в советский период, я придумать не могу. И не хочу.
Ф: Если бы мне предложили повторить жизнь и выбрать любое общество, какое хочу, я бы, пожалуй, тоже выбрал то, в котором и с которым прожил эту жизнь.
П: Ну вот, мы и решили все наши жизненные проблемы.
Прощание с эпохой
До отъезда в аэропорт времени было много, и Писатель решил поехать на Красную площадь, нарушив обещание Философу ждать его дома. Оставил Философу записку, что скоро вернется. Не поехать он не мог. Если он не поедет, думал он, его будут мучить угрызения совести до последней минуты жизни. Он лишь положит цветы у Мавзолея Ленина и на могилу Сталина. На это уйдет не более двух часов.
По выходе из метро он купил два букета цветов, самых больших и дорогих. Один букет положил перед Мавзолеем Ленина, другой — на могилу Сталина. Когда он это делал, на него обратила внимание группа молодых людей. Они засмеялись, заулюлюкали, выкрикивали бранные слова. Писатель разобрал что-то вроде «коммуняки», «Дай им власть, всех перевешают!», «Давить их, гадов, надо!».
Это действительно конец, подумал он. Коммунистическая эпоха ушла в прошлое без благодарности за сделанное и за принесенные жертвы, осужденная, оклеветанная, но не понятая. Я прожил лучшую часть жизни в ней. В ней была доля и моего участия. В нее вложена и моя душа. Я не хочу ее оправдывать, ибо она не есть преступление. Не бывает преступных эпох, бывают эпохи трагические. А трагедия не есть преступление. Я во многом виноват перед ней.
Я сделал все, что мог, чтобы искупить свою вину. Я все-таки остался верен ей. И останусь с нею до конца. Я сын своего времени. Я работал до кровяных мозолей, заранее зная, что не получу за свой труд ничего. Я голодал. Я мерз. Меня ели вши. Я добровольно ходил в глубокую разведку. Я добровольцем оставался прикрыть отступающих товарищей. Я впереди роты шел в рукопашную атаку. Я делал то, что меня заставляли. Меня обходили наградами и чинами. Я никогда не жил в хорошей квартире, не носил красивых вещей по вкусу, не ел пищу и не пил вин, о которых читал в книгах. Мой опыт в отношении женщин был достоин насмешки. Я никогда не верил в марксистские сказки о земном рае. Я знал, что на самом деле происходило в нашей реальности. И все же я счастлив, что жил в эту эпоху. Если бы мне предложили прожить жизнь вновь, я выбрал бы прожитую мною именно в эту эпоху жизнь изо всех возможных. Коммунизм вырос не из насилия надо мною, хотя я и был критиком его и сопротивлялся ему. Он вырос из моей собственной души и моих собственных добровольных усилий. Я ненавидел то, что создавал. Но я жаждал создавать именно это.
Россия стала страной, в которой впервые в истории человечества была осуществлена вековая мечта угнетенных и обездоленных — было создано общественное устройство именно в их интересах. И в России это общественное устройство было изуродовано, испоганено, оплевано, оклеветано и в конце концов убито. Причем это было сделано по инициативе самих политических и идеологических руководителей страны. А русский народ в массе своей либо остался совершенно безучастным к происходившему на его глазах разгрому коммунизма, либо поддержал разрушителей и стал соучастником беспрецедентного в истории преступления против самого себя, против угнетенных, обездоленных и униженных во всем мире как в прошлом, так и в настоящем и будущем. Россия своим примером показала, что угнетенным и обездоленным нечего рассчитывать на решающую роль в истории человечества, что они навечно обречены именно на роль угнетенных и обездоленных. Россия, посеяв надежду на осуществление их вековой мечты, своим примером убила эту мечту точно так же на века, если не насовсем.
Мы совершили величайшее предательство в истории, уклонившись от битвы за коммунизм, а многие — перейдя на сторону врагов. Теперь уже ничего не исправишь. Поздно. Мир уже не принадлежит нам. Время моего поколения прошло. Мы свою роль сыграли. Плохую или хорошую — не нам судить об этом. Будущее принадлежит молодым. Они думают, будто наступила новая эпоха. Нет, это на самом деле наступила старая эпоха, а новая ушла в прошлое. Новая разгромлена, растоптана, оплевана, оклеветана, опозорена. От нее остались лишь мы, случайно уцелевшие старики. Скоро и мы все исчезнем. И миром безраздельно завладеет эпоха молодых, восстанавливающих старое, а воображающих, будто они строят новое. Будущего на самом деле нет. Оно убито. Осталось только прошлое. Мне жаль этих молодых, им не придется пожить в новом мире, в будущем. Они обречены жить только в старом, в прошлом.
Писатель вышел на середину площади. Оглядел кремлевские стены и башни, ленинский Мавзолей, храм Василия Блаженного, здания бывшего ГУМа и Исторического музея. Неужели он все это видит в последний раз?! Скоро он должен покинуть Москву, Россию. Скорее всего — навсегда. Навсегда?! Но для чего?! Разве это не его страна?! Разве это — не его единственная и неповторимая Родина?! Тут погибает его народ, несчастный, обманутый всеми и обманувший всех, преданный всеми и предавший всех, нелепый, вздорный и вместе с тем народ-дитя, вечное доверчивое дитя. Как можно оставлять это дитя на поругание мерзавцев всей планеты?! Тут умирает предмет страсти всей его жизни. Неужели он не будет держать его руку в последние мгновения его трагической жизни и не будет прямо смотреть в его потухающие глаза?!
Еще не зная, как быть, он направился к Охотному Ряду. По выходе с площади у него проверили документы и посоветовали убираться куда-нибудь подальше. Он не сказал ничего. Ноги непроизвольно повели его на проспект, который раньше назывался именем Калинина — «первого всероссийского старосты», как когда-то называли его в народе, первого «президента» советской России. Это был прямой и кратчайший путь к «Белому дому». К «Белому дому»?! Почему такое предательское название для Дома Советов?! Что за люди собрались там и стекаются туда? Почему они там? Почему они идут туда? А какое это имеет значение?! Главное — они там, они идут именно туда. Идут, зная, что их там ждет гибель. И все-таки идут. А ты, русский человек и «настоящий», прирожденный, романтический коммунист, куда уходишь ты в эту самую трагическую минуту жизни и смерти твоей страны, твоего народа, твоей страсти?!
Да, Россия отвергла тебя — это ее дело. Но ты не отверг ее — и это твое дело. Россия осталась твоей Родиной в самом глубоком, всеобъемлющем и высоком смысле слова. Тут ты родился, вырос, стал личностью. С ней случилась беда. Она погибает. Погибает народ, частичкой которого ты был и остался. Ты должен разделить трагическую судьбу своего народа!
А твоя книга?! Ты забыл о ней! Разве не в этом твой долг — оставить это свидетельство эпохи?! Твой долг перед потомками!! Какими потомками?! Их не будет. Ты забыл о книге, значит, не она главное. Слово утратило смысл и силу. Нужно другое что-то. Что?!
Именно сейчас ты должен завершить свою жизнь достойно Человека из Утопии, каким ты сделал себя под влиянием самых лучших и светлых идеалов человечества, думал он вслух. В чем, в двух словах, была суть моей жизни? Роман с моим советским, коммунистическим обществом. Роман как с живым существом. Как с капризной, вздорной, ненавистной и вместе с тем бесконечно дорогой женщиной, единственной и неповторимой. Так оно и бывает в случае подлинной любви: не поймешь, где любовь и где ненависть, где равнодушие и где страсть. Только трагический конец обнажает правду и придает всему видимость подлинности. Объект моей любви-ненависти больше не существует.
В самом начале жизни я был вытолкнут на роль коммуниста-идеалиста, коммуниста-романтика. Потом я эту роль взял на себя добровольно. Я совершал ошибки, но они не были отказом от моей роли. Я обязан доиграть ее до конца. Пусть все в панике бегут и капитулируют. Пусть сопротивление безнадежно и бессмысленно. Как в 41-м году, я остаюсь верен моей эпохе. Я должен остаться прикрыть ее историческое отступление.
Он знал, что Дом Советов («Белый дом») был оцеплен колючей проволокой и тремя рядами ОМОН (Отрядов милиции особого назначения). Но он также знал, что туда можно было пробраться переулками и дворами. Говорили даже, что туда специально пропускают людей, чтобы накопить там побольше «фашистов» и «коммунякой». И он решительно направился туда, чтобы исполнить последний долг русского человека — умереть за Великую Идею, утратившую исторический смысл.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Мстёрский ковчег. Из истории художественной жизни 1920-х годов - Михаил Бирюков - Искусство и Дизайн / Прочее
- Горечь таежных ягод - Владимир Петров - Прочая научная литература
- Жорж Милославский. Бабочка под сапогом - Юрий Ра - Прочее / Попаданцы
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История