Форма входа
0/0
Протопоп Аввакум и начало Раскола - Пьер Паскаль
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Религиоведение
- Название: Протопоп Аввакум и начало Раскола
- Автор: Пьер Паскаль
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Протопоп Аввакум и начало Раскола - Пьер Паскаль. Жанр: Религиоведение. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Протопоп Аввакум и начало Раскола - Пьер Паскаль:
Классический труд выдающегося французского слависта Пьера Паскаля (1890–1983), принесший ему заслуженную мировую славу, впервые переведен на русский язык. За него будущий профессор кафедры русского языка и литературы в Сорбонне был удостоен ученой степени доктора славяноведения «с наивысшим отличием». Сразу после своего первого издания в 1938 г. монография на многие десятилетия сделалась настольной книгой по истории русского религиозного катаклизма второй половины XVII века и не утратила своей научной ценности до наших дней. Книга, написанная на основании сравнительного исследования многочисленных первоисточников, с которыми французскому ученому довелось в 1920–1930-е годы работать в московских архивах, является наиболее полной в мире биографией протопопа Аввакума, своеобразной энциклопедией раннего старообрядчества. Написанная прекрасным литературным языком, с привлечением огромного пласта документов той эпохи, работа, которую можно назвать образцом научной прозы, детально и объективно прослеживает глубинные причины Раскола Русской Церкви, трагические последствия которого сказываются до сих пор.
Читем онлайн Протопоп Аввакум и начало Раскола - Пьер Паскаль
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Молодой попович был большой любитель голубей: он их приручал под крышей своей избы. Затем, вооружившись шестом, он забавлялся тем, что гонял их и смотрел, как они взлетают, кувыркаются, гоняются друг за другом и возвращаются в гнезда; он нередко приманивал и соседских голубей; для этого надо взять самку, смазать ей зоб душистым растительным маслом, затем отпустить ее, вслед за чем она приводит самцов, которых соблазнит тот приятный запах; таким же образом и по сей день приманивают диких голубей. Эти привычные забавы и до сего дня еще в ходу у русских подростков[310].
Молодой попович предпочитал бегать по двору, а не сидеть дома. В каменистых окрестностях Григорова ему случалось наталкиваться на змей, и он наблюдал за ними: «А змию-то как бьет кто, так она все тело предаст биемо быти, главу же свою соблюдает, елико возможно: свернется в клубок, а голову-ту в землю хоронит. Я их бивал с молода-ума. Как главы-то не разобьешь, так и опять оживает, а главу-ту как разобьешь, так она и цела, а мертва».
Голуби и змеи – вот два единственных свидетеля его раннего детства, о котором протопоп пожелал вспомнить, давая совет своим ученикам: «Будьте кротки как голуби и мудры как змеи»[311].
Григорово вовсе не было глухим местечком. Там были не только церковь и кабак, там была еще третья принадлежность сельского центра – базар, где в субботу встречались люди, прибывшие из разных деревень для покупки ржи и овса, которых у них была нехватка, поскольку в Григорове все было распахано, а окрестные земли были еще мало распаханы. В Григорове была и мельница. Селение было сравнительно старое; в 1607 г. оно уже существовало как приход. У него была тенденция расширяться; из 36 крестьянских дворов с 49 душами взрослого мужского населения в 1621 г. оно выросло в 1646 г. до 150 дворов с 483 душами мужского населения, причем теперь в каждом дворе насчитывались и дети. В общем теперь тут была тысяча жителей[312]. Аввакум как раз был свидетелем этого роста.
Старое селение Григорово было даровано в качестве родового поместья Федору Волынскому в награду за защиту Можайска от Владислава в августе 1618 г.: передача ему Григорова произошла в 1619–1620 гг. Обычно такие изменения были скорее убыточными для населения. Власти, если только им удавалось взимать повинности – 5 рублей 22 алтына и 3 денги в 1608 г., 7 рублей в 1620 г., совершенно не вмешивались в повседневную жизнь. Земельный собственник, у которого было поместье, должен был быть по возможности более требовательным. Но в его интересах было увеличение населения.
Теперь земля была разделена: была пашня помещика, обрабатываемая наемными работниками, и пашня общинная; за эту пашню община платила повинности деньгами и натурой. Приказчик наблюдал на месте за интересами своего хозяина. В 1621 году помещик владел 25 четвертями в каждом трехполье, в общем 37,5 га, которые, благодаря десяти работникам, были в хорошем состоянии. Работники жили вместе, образуя один двор; большая часть полей была все же во владении общины: итого, было 120 га с трехпольной системой землепользования, затем было еще 50 га полей под долгим паром; в общем это все были хорошие земли. Помещик, правда, получал, помимо этого, доходы от кабаков и от пошлины на товары, которые привозили на базар. У церкви были собственные земельные угодья: 30 га пашни, на урожай с которых жили церковные служители: три семьи священника, пономаря и церковного сторожа, затем была еще почтенная вдова, на которой лежала обязанность выпекать просфоры. Помимо того, было девять местных семейств, которые занимали столько же домишек в поповке[313].
Хотя нам и известен послужной список Федора Волынского, но мы ничего не знаем о его характере. Уже в зрелом возрасте, постоянно находясь в дальних отъездах, будучи последовательно воеводой Вязьмы, Холмогор, Дорогобужа, Астрахани[314], он, вероятно, не очень-то сильно выжимал соки из своих крестьян[315]. В те времена, когда крепостное право только еще устанавливалось, община имела большое влияние: она избирала старосту и десятских – нечто вроде исполнительной и судебной власти; эта власть сама производила разверстку и земли, и соответствующих повинностей; община была хозяином в своей церкви, она собиралась беспрепятственно, могла посылать в Москву коллективные жалобы и челобитные; она была сильна благодаря своей сплоченности, своему массовому характеру, своей способности противостоять властям, пассивно или открыто. Это было самоуправление, очень активное, глубоко укоренившееся в быту, которому приказчик, правда, мог препятствовать в его деятельности или указывать, но которое он не мог уничтожить[316].
Для ребенка, до известной степени разбирающегося в характере и переживаниях, было что наблюдать и усвоить в этой разнородной социальной среде Григорова, полной жизни, движения, стремящейся к успеху, в общем благоденствующей. Тут были: поповка со священнослужителями, церковнослужители и нищие; работники, которые тяготели к дому помещика, наверное, и пришлый люд, который бродил по свету; далее община, одновременно и единая, и разделенная: многочисленные семьи зажиточных хлебопашцев, с давних пор осевших здесь и в достаточном количестве владевших землей, сельскохозяйственными орудиями, скотом и имевших подсобных рабочих, несшие всю тяжесть общинных обязанностей, и, с другой стороны, семьи, по той или иной причине неспособные принять на себя эти тяготы и, как следствие, лишенные пахотной земли, владеющие только своим приусадебным участком. Были тут еще и ремесленники, и мелкие торговцы, которые порой могли достичь известного достатка, но неустойчивого, одним словом, «бобыли»; их было 12 дворов в 1621 и 39 в 1646 г.[317] Наконец, имелись еще власти, выборные от общины, десятские, повытчики, держатели кабаков, приказчик помещика. Какие сложные отношения, сколько хитростей и дипломатии, сколько насилия и несправедливости, сколько низости и компромиссов! С другой стороны, какие прекрасные характеры, какая трогательная преданность, какие храбрые поступки, сколько природного ума, сколько душевной чуткости. Мир этот – целый мир в миниатюре.
Не следует думать, что из-за трудности сообщения в начале XVII в. этот мир был обособлен от всего остального мира. Наоборот, последние события, политические и социальные явления смуты скрепили единство Московского государства, воодушевив его единым освободительным порывом, распространившимся из городов по деревням, и память об этом порыве еще долго крепко держалась. Новости передавались и люди легче передвигались, чем это принято предполагать. Григорово в качестве селения, подчиненного непосредственно Москве, получило беглых крестьян из Троицкого посада, между прочим восстановленных позднее в своих правах[318]; григоровские крестьяне ездили, любопытства ради или по своим делам, в Нижний, подчас и в Москву. Передача селения с его угодьями такой особе, как Волынский, вскоре, в 1635 г., облеченного одной из высших придворных должностей, а именно саном сокольничего[319], безусловно усилила его сношения со столицей. Между приказчиком и помещиком или его заместителем происходил постоянный обмен приказами, отчетами, запросами, угрозами, оправданиями; периодически отправляли в Москву обозы с десятками телег с фруктами из поместья и с оброчными поступлениями крестьян – домашней птицей, медом, свининой, лесным материалом для строительства или отопления. Это были беспрестанные поездки из дальней провинции в столицу; большие новости проникали, таким образом, на места вопреки расстоянию. Григорово входило в орбиту общегосударственной жизни, все более и более принимало участие в общении умов на Руси.
Также и из Москвы бюрократия «приказов» прекрасно умела достигать самых отдаленных деревень; это делалось во всех случаях, когда надо было производить перепись, обложить новым налогом или набирать рекрутов. С сентября 1630 по 1635 г. были произведены крупные закупки зерна для экспорта[320]. В 1635 г., в начале войны за завоевание Смоленска, появляется царский манифест и всенародные молитвы; в 1634 и 1635 гг. вводится чрезвычайный налог, взимаемый со всех торговцев, ремесленников и крестьян, занимающихся какой-нибудь приносящей доход деятельностью[321]. В 1636 г. вследствие голода, чтобы умилостивить Бога, вводятся две особые недели поста и воздержания: не должно быть ни спиртных напитков, ни ругани![322] В 1637 г. наблюдается большая тревога, произведенная нашествием татар[323]. В 1640 г. происходит повальная эпизоотия и запрет продавать шкуры животных из-за возможности заразы[324]. В 1641 г. вводятся тяжелые репрессии против беглых крестьян; их помещикам предоставлено право требовать их возвращения в течение не 9 лет, но в течение 10 и 15 лет[325]. Вот те события, которые, без сомнения, вызывали отклик в Григорове и приковывали к себе внимание молодого Аввакума. Если Григорово, если Закудемский стан не имели, как будто, причины жаловаться на свою судьбу, то новости, исходящие из сердца страны, были все же обычно плохие и увеличивали тяготы жителей и представляли возможность размышления тем, кто был вообще в состоянии размышлять: Бог продолжал изливать свой гнев на Россию. Пожары[326], войны, чума, голод: разве все это не было наказанием, ниспосланным за безбожие, небрежение, все увеличивающиеся грехи христиан? Указы и молитвы, приходящие из Москвы, обычно высказывали эту мысль, проповедуя, как средство, – пост и молитву. Все это заставляло задуматься молодого человека, благочестивого, деятельного и широко одаренного.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Протопоп Аввакум и начало Раскола - Пьер Паскаль бесплатно.
Похожие на Протопоп Аввакум и начало Раскола - Пьер Паскаль книги
- История русской церкви (Том 4) - Митрополит Макарий - Религия
- «Особенный воздух…»: Избранные стихотворения - Довид Кнут - Поэзия
- Месяц в Париже - Елизавета Саши - Русская современная проза
- Настоящие программисты не используют Паскаль - Пост Эд - Сатира
- За фасадом строительства советского ВМФ - Почтарев Андрей Николаевич - История
