Сорок вопросов о Библии - Андрей Десницкий
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Религиоведение
- Название: Сорок вопросов о Библии
- Автор: Андрей Десницкий
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Библейская критика в том виде, в каком она еще существовала, когда произносилась эта речь, давно уже перестала быть современной и актуальной. Но вызов со стороны современной философии и гуманитарной науки по-прежнему существует, и исследователю Писания предстоит так или иначе на него отвечать. Нелепо было бы гоняться за новейшей модой, а равно и слепо отрицать всё, что не принадлежит непосредственно отцам Церкви.
Сложный конгломерат методов и идей, который привычно называется «библейской критикой» и который, при всей своей ограниченности и тенденциозности, предшествовал современной библеистике и во многом определил ее нынешний облик. А какова именно эта библеистика – об этом мы вкратце поговорим в 15-й главе.
14. Существует ли «библейское богословие»?
Как мы видели в прошлой главе, одной из основных целей классической библейской критики была реконструкция религиозной истории древнего Израиля и ранней Церкви. Пусть сегодня эта зодочо не выглядит такой актуальной, но по-прежнему издаются книги, озаглавленные «Богословие Ветхого/Нового Завета», «Библейское богословие» – в них, по замыслу авторов, в целостности и полноте излагаются верования людей того времени. Собственно, многие из протестантов утверждают, что у них нет никакого собственного богословия, только то, которое они почерпнули из Библии. Так существует ли оно, особое библейское богословие, и можем ли мы его точно определить и отделить от позднейших добавлений?
Библейское или систематическое?
Современная западная библеистика достаточно разнородна. Немалая ее часть стала совершенно светской наукой: ей могут заниматься и верующие ученые, но при написании книг и статей они никак не дают понять, что видят в тексте нечто большее, чем просто древний памятник письменности, вроде египетских текстов пирамид или сказания о Гильгамеше. Такой подход характерен в основном для североевропейских стран.
Однако для других ученых, прежде всего для американских протестантов, характерно именно стремление связать свои исследования со своей верой. Протестантизм привычно говорит, что основывает всякое утверждение и действие на Библии, но огромное разнообразие деноминаций и течений внутри самого протестантизма неизбежно ставит вопрос: каким образом из единого текста получаются неодинаковые богословские построения? Действительно ли можно утверждать, что рядовой верующий открывает Библию, самостоятельно находит ответы на все возникающие у него вопросы и так формирует свое вероучение? Иными словами, если бы племени, живущему на далеком острове и никогда ничего не слышавшему о христианстве, дали Библию на его родном языке, можно ли было бы ожидать, что в племени возникнет община верующих, совпадающая во всех основных моментах с некоторой группой христиан в «большом мире»? И какой именно группой?
Такой эксперимент никто не ставил, но очевидным представляется отрицательный результат. Человек редко читает Библию один. Даже если он сидит в одиночестве в собственной комнате, он так или иначе соотносит ее текст с другими текстами и с людьми, которые тоже читают и толкуют ее, – в конце концов, кто-то же предложил ему Библию прочесть, кто-то рассказал, что это за книга. Это могут быть люди, интересующиеся Библией как памятником культуры и истории, но, как правило, это община верующих. У всякой общины есть свое вероучение (а по аналогии можно сказать, что некоторый общий взгляд на мир возникает и в светских сообществах, объединенных общими интересами). Такое вероучение обязательно построено на Библии, установочные тексты (катехизисы, исповедания, литургические песнопения) постоянно цитируют или пересказывают ее. В результате человек, вступая в такую общину, в первую очередь знакомится не столько с самой Библией, которая пока для него слишком велика и сложна, а с упрощенным изложением вероучения, опирающимся на Библию.
Итак, спрашивает себя современный западный библеист из числа христиан, что оказывается здесь первичным, Библия или богословие? Если богословие, то какое именно, ведь сегодня в библиотеках западных семинарий книги по библейскому богословию (то есть изложению идей, высказанных в Библии) стоят на иной полке, чем книги по систематическому богословию (для православных привычнее называть его основным, или догматическим).
При этом у библейского и систематического богословия несколько разные задачи: библейское просто описывает то, что встречается в Библии, а систематическое скорее определяет значение этих находок для жизни Церкви и отдельных верующих, актуализирует их, помещая в современный контекст. При этом, разумеется, богословские схемы не выводятся из библейского текста с той же неизбежностью, с какой физические законы выводятся из экспериментов или грамматика языка выводится из созданных на нем текстов.
В представлении многих протестантов взаимодействие этих дисциплин выглядит линейно: сначала мы интерпретируем некоторое количество библейских текстов, потом на их основании выстраиваем стройную схему вероучения, изложенного в Библии, а потом уже прилагаем это к вероучению нашей собственной общине. На самом деле, экзегеза (толкование Библии) никогда не совершается в пустоте, и все три элемента этой схемы: экзегеза, библейское богословие, систематическое богословие – постоянно взаимодействуют и влияют друг на друга.
Можно ли выстроить единую схему?
Поэтому неудивительно, что появляется всё больше трудов, носящих названия «Богословие Ветхого/ Нового Завета», но между ними не просто нет полного согласия – едва ли не каждая из них предлагает собственную модель. Во многом причиной тому служит разнообразие библейских текстов, отсутствие неких универсальных схем. Например, Павел подчеркивает, что человек спасается не делами, а верой (Еф 2:8–9), а Иаков утверждает, что «вера без дел мертва» (Иак 2:14–16) – оба высказывания истинны, они не противоречат друг другу, но явно подходят к вопросу о роли благих дел в спасении человека с разных сторон, и в самой Библии никакой третий текст не устанавливает определенного соотношения между ними. В то же время любая попытка создать «богословие Нового Завета» обязательно должна будет сосредоточиться на вопросе об отношении веры и добрых дел. И решение будет во многом определяться взглядами самого автора и той традиции, к которой он принадлежит: он станет выбирать именно те отрывки и цитаты, которые созвучны его собственной догматике.
Канон Нового Завета у всех христиан (за исключением Эфиопской Церкви), как мы уже разбирали в 3-й главе, один и тот же, различия в ветхозаветном каноне тоже касаются не самых важных книг. Но у разных христианских сообществ может быть свой «канон внутри канона», то есть собрание наиболее авторитетных текстов, которые кладутся в основу их вероучения. Упрощенно говоря, протестанты будут настаивать на оправдании верой и только верой, католики будут напоминать о значении добрых дел как признака веры – этот спор продолжается еще со времен Реформации, и конца ему не видно.
Один из современных библеистов, протестант Д. Карсон, пишет: «Новый Завет полон противоречий, он включает многие богословские точки зрения, которые не могут быть выстроены в единую систему, и разница здесь не только в словах, но и в понятиях, и состоит он из документов, написанных на протяжении такого длительного периода, так что богословские положения боле ранних текстов оказались устаревшими в ходе дальнейшего развития». Эта фраза может показаться экстремистской, но, в самом деле, в одном и том же Евангелии мы встречаем Иоанна Крестителя, учеников до Воскресения и учеников после Воскресения – нельзя не признать, что их представление о том, Кто есть Иисус из Назарета, не вполне одинаково. Тем большую разницу мы увидим, если включим в этот ряд Савла по дороге в Дамаск и апостола Павла в конце его миссионерской деятельности.
Вообще, всё живое растет и развивается, оно достаточно неоднозначно и переменчиво. В одном и том же тексте Иоанн Креститель указывает на Иисуса как на Того, Чей приход возвещали пророки (Мф 3:3) – и через некоторое время сам обращает к Нему через учеников вопрос: «Ты ли Тот, Который должен прийти?» (Мф 11:3); апостол Петр обещает последовать за Христом до конца (Мф 26:33) – ив ту же ночь отрекается от Него (Мф 26:75).
Мы уже отмечали в 10-й главе, что в одном и том же Евангелии от Иоанна Христос говорит вещи, которые кажутся противоположными: «Я и Отец – одно» (10:30) и «Отец Мой более Меня» (14:28), и, по сути, только Предание – коллективный опыт прочтения этого текста общиной верующих, которая его и породила, – может нам здесь подсказать, как согласовать эти два изречения. Если истолковывать Библию исключительно изнутри самой Библии, у нас просто нет никаких критериев, что счесть главным, а что второстепенным.
- Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня - Евгений Александрович Костин - История / Культурология
- История русской церкви (Том 4) - Митрополит Макарий - Религия
- В помощь кающимся: из сочинений святителя Игнатия (Брянчанинова) - Святитель Игнатий (Брянчанинов) - Религия
- Ориентирование - К. М. Станич - Современные любовные романы
- Тень свободы - Дэвид Вебер - Космическая фантастика