Нравы русского духовенства - Ефим Грекулов
- Дата:21.08.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Религиоведение
- Название: Нравы русского духовенства
- Автор: Ефим Грекулов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Любопытная жалоба игумена Кирилло-Белоозёрского монастыря на своевольство всесильного старца Александра, который «игумена и старцев соборных лает блядинными детьми… и строителем в Москве был… а отчету монастырской жизни не дал… и общежительство Кирилловское разоряет, слуги и лошади держит собинные, торгует себе на сабину».
Из грамоты 1606 года узнаём, что в Вознесенском Богословском монастыре монастырскими средствами монахи распоряжаются очень оригинально: «В монастыре они в казне денег не держат; кто что даст вкладу, им откуда какие деньги привезут, и они делят по себе, и от того богатеют, и книг приходных и расходных не держат, чтобы и не по чему было считать; а хлеба что упашут, и раздают своим же посестрием и детем… (деньги) скопили крадучи из монастырского дохода, и отдают в рост в кабалы из ростов, а в монастыре строения никакого нет, а церковь и трапеза развалились, ни служб ни келий нет, а и строить некому»[7]. Грамота 1613 года указывает, что игумен Иона закончил разорение Переяславского монастыря, разорённого поляками во время смуты, а «что было осталось образов и прикладов, риз и книг, а то все игумен пропил и сам из монастыря сшел».
Интересные сведения мы находим в грамоте 1639 года, обвиняющей царских чиновников Михаила Ладыжина и дьяка Федорова в невыполнении данного им поручения обследовать Спасо-Евфимиев монастырь. «В нынешнем году,— читаем мы в грамоте,— били нам челом Спасо-Евфимиева монастыря келарь старец Кирило, казначей Галактион с братьей, что послали вы для сыску и счету, и у архимандрита пируете, а архимарит у вас почасту, и завел у себя архимарит питье келейное, дворян и детей дворянских, государевых дворцовых сел и боярских и княжецких приказных людей, старост и крестьян скупает, а вы де сыщики ему архимариту во всем норовите и по его архимаричию научению братьев и служкам угрожаете и крестьян продаете, во всем его норовя архимариту, чтобы ему в нашем богомолье и впредь быть архимаритом, а наших богомольцев братью и служек и крестьян разогнать; и от того де ваших сыщиковых продаж и братья и служки и крестьяне разбрелись розно и соборные церкви и пределы оставили»[8].
Из этой любопытной грамоты мы видим, что даже при жалких потугах правительства устранить замеченные недостатки в монастырях, посылаемые на ревизию чиновники продавались церковным растратчикам, покрывали их и т.п.
Говоря об упадке Николо-Угрешского монастыря, историк его замечает, что причина упадка его была в недобросовестности его строителей. Игумен Варлаам жалуется на Угрешского келаря Георгия, что он продал за бесценок московское подворье, купленное за 1100 рублей, что он собирал с крестьян доходы не в монастырскую кассу, а в свою пользу, что он расхищал монастырское имущество, пока, наконец, не разорил окончательно монастырь и исчез неизвестно куда.
Разоряя монастырское хозяйство, обращая доходы монастырей в свою пользу, церковники не забывали также и свою младшую братию и облагали их всякими поборами в свою пользу.
Стоглав упоминает, что от духовных «десятинников и заезчиков», обязанных смотреть за дьяконами и священниками, была «нужда и продажа великая». Вымогая от низшего духовенства эти поборы, церковные чиновники за то делали ему ряд послаблений и смотрели сквозь пальцы на грешки своих младших братьев, за нравственностью которых и за исполнение ими их обязанностей они обязаны были «дозирать». В постановлениях Стоглавого собора находим очень яркую оценку этой деятельности высшего духовного начальства: «Бояре и дьяки и тиуны и десятильники и недельщики судили и управу чинили не прямо, а волочили, и попов по селам продавали без милости, и дела составляли с ябедники; по сговору с жонками и девками чернцов и на попех и на мирянех силы искали и соромоты[9].
Зато и «священницы бедные и братьи», будучи «алчны и жадны и всячески неспокойны», в свою очередь также не оставались в долгу, и всю тяжесть поборов переносили на население, с которых вытягивали всякими способами последние гроши.
Церковное сребролюбие вызывало ожесточенную борьбу, хотя и неуспешную, со стороны ревнителей церковного благочестия и устроителей церковной жизни.
Известный обличитель церковных стяжателей, Вассиан, так характеризует современное ему церковное общество: «Господь сказал: роздай имение твое. А мы, войдя в монастырь, не перестаем, по нашему безумию, всячески приобретать себе чужие села и имения, то бесстыдно выпрашивая у вельмож лестью, то покупая. Сделавшись, таким образом, вопреки заповеди, господами чужих имений, мы считаем за великую правду и добродетель постоянно увеличивать их, и вместо того, чтобы безмолствовать и питаться своим рукоделием и трудами, беспрестанно разъезжаем по городам и заглядываем в руки богатых, лаская их всячески и угождая, чтобы как нибудь получить от них село или деревеньку или какую животину»[10].
Эти стяжательские стремления вызывали частые изменения в существующей сети мелких монастырей, когда иссякли их источники, и старцам поживиться в них было нечем. Как отмечает Стоглавый собор, «старец в лесу келью поставит или церковь срубит, да пойдет по миру с иконою просить на сооружение, а у меня (царя), земли и руги просит, и что сбережет, то пропьет, а церковь — выставку, пробыв в ней год, покинет, жалуясь на притеснения архиерейских десятильников и недостаток земли и руги». Высшее же духовенство, достигнув разными путями своего положения, не упускало случая вознаградить себя за временное смирение и, в поисках «стяжаний всяких, стад скотских и всякие сладкие пищи», не останавливалось ни перед какими средствами. Отсюда симония, поборы и эксплуатация низшего духовенства.
Живя «в отраде и покое», высшее духовенство представляло достаточную полноту власти своим чиновникам, лишь бы только они могли обеспечить им тот образ жизни, к которому они стремились; поэтому все жалобы на насилия, чинимые этими чиновниками, что они «бесщадно и безмилостиво расхищали имущество», высшее духовенство оставляло без последствий. И нужно было совершить какое-нибудь особенно тяжкое преступление, чтобы высшее духовенство отказывалось от защиты своих верных чиновников.
Говоря о современном ему высшем духовенстве, Максим Грек дает ему уничтожающую характеристику: «Ты же, треокаянный, говорит он, обращаясь к епископу, кровей убогих бесщадно испивавши, лихвами и всяким делом не праведным и себе оттуда преобильно приготовляеши вся твоя угодная, егда же якоже хощещи».
Такая характеристика духовенства не должна нас удивлять. Значительная часть духовенства, отказавшись временно, «по отречении», от стяжаний после того, как достигала власти, вновь начинала «пристяживать села и стяжания различна», т.е. стремиться к увеличению своих богатств. Естественно, что в этом стремлении к округлению своих владений нельзя было быть особенно разборчивым в средствах. По образному выражению Максима Грека «плотские и духовные страсти, паки возникнувши, окаянную душу иноков начинали обступать и воевать и всяким образом уязвлять».
Духовенство, в особенности церковная аристократия, за счёт церковных доходов удовлетворяла не только свои «потребы», но и содержала значительное число родственников-паразитов и знакомых. Церковная аристократия, «подкупом достигшая своих должностей», как свидетельствует Стоглавый собор, «покоили себя в кельи с гостьми; да племянников своих вмещали в монастырь, доволили всем монастырским». На этих друзей, церковных приспешников и прислужников, уходила значительная часть церковных и монастырских богатств. «Весь покой монастырский,— читаем мы в Стоглаве,— и богатство, и изобилие во властех оне (власть) истощали с роды и племянники и с боярами и с гостями и с любимыми друзи».
Многие игумены и архимандриты не принимали никаких мер к правильному ведению монастырского хозяйства, но расстраивали его вследствие полного пренебрежения интересов монастыря, заботясь лишь о своём благополучии. Даже Волоколамский монастырь, являвшийся примером староиноческой жизни, и тот подвергался общему разложению нравов. Монахи, во время игуменства там Даниила, жили «особые стяжение держаще злаго ради пристрастия и сребролюбия ради». Это дало Даниилу основание обратиться к своей братии с резкой проповедью, где он укоряет её в сребролюбии, жадности и несоблюдении монашеского устава.
В посланиях митрополита Даниила мы встречаем неоднократные указания на епископов-сребролюбцев, проявлявших слишком большую «заботливость» в отношении к вверенным им средствам. Один епископ так открыто крал церковное имущество, что в результате многочисленных жалоб на него со стороны пострадавших он удостоился специальных посланий митрополита. Послания эти, адресованные епископу, «лихоимственное житие имущему», выявляют очень любопытную физиономию этого епископа, которой являлся крупным вором даже для своей эпохи, не делавшей зачастую различия между личной и государственной собственностью.
- Приходское духовенство и крестьянский мир в начале XX века - Юлия Белоногова - Религия
- Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник - Нина Валгина - Справочники
- Об отношении православия к русской народности и западных исповеданий к православию - Иван Аксаков - Публицистика
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Каин и Авель - Ефим Зозуля - Советская классическая проза