Открыть ящик Скиннера - Лорин Слейтер
- Дата:19.10.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Психология
- Название: Открыть ящик Скиннера
- Автор: Лорин Слейтер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Благодарение Богу, что мы говорим по телефону: я краснею, а глаза начинают бегать. Дело в том, что я могла бы раздобыть кокаин или его химический эквивалент всего за три секунды, вместе с различными галлюциногенными травками, о которых мой любящий химию муж узнал из Интернета. Мы — семейство фармакофилов.
— Так как быстро? — переспрашивает Клебер… мне мерещится или я слышу в его голосе угрозу — уж не заподозрил ли он?..
— На это понадобится много времени, — слишком поспешно отвечаю я. — Несколько часов, а то и недель.
— Ну вот видите, — говорит он. — Доступность увеличивает возможность приобретения, приобретение ведет к аддикции.
И все же… Вот она я с полной возможностью приобретения — у нас имеется чай из мака и купленный по рецепту гидроморфон, маленькие белые диски, только они совершенно меня не интересуют. Я иногда гадаю, почему у меня не возникает желания попробовать имеющиеся в изобилии психоактивные вещества, хотя мой муж, страдающий от постоянных болей, от них не отказывается. Я часто о нем беспокоюсь: он сидит над чашкой чая, приняв две таблетки гидроморфона, и зрачки его делаются черными точками. Я говорю ему:
— Ты скоро станешь, если еще не стал, наркоманом, — и он отвечает, будучи, как и я, поклонником «крысиного парка»:
— Ты же знаешь результаты настоящего исследования, Лорин. Я ведь живу в загоне, а не в клетке.
Тем не менее существуют настоящие наркоманы, которые ничуть не интересуются теориями или политикой, а просто страдают и ищут облегчения. Существует, в конце концов, Эмма Лоури, тело которой предъявляет свидетельства, которые трудно игнорировать. Хоть она, как и мой муж, живет в человеческом эквиваленте «крысиного парка», ей никак не удается выпутаться из сетей опиоидов.
— Творится что-то ужасное, — говорит она мне после каждой попытки уменьшить дозу. — Желудок скручивают спазмы… — В ее голосе звучит настоящее отчаяние. — Никто не предупредил меня, что эти таблетки так опасны. — В последнее время она пользуется скальпелем, чтобы соскабливать с таблетки тоненький слой и тем самым понемножку и медленно уменьшать дозу в надежде сорваться с крючка.
Тем временем нашу страну охватил ужас перед оксиконтином. Это название появилось на обложке «Нью-Йорк таймс мэгэзин», и повсюду испуганные аптекари вывешивают объявления: «Здесь не продается оксиконтин», надеясь предотвратить этим взломы.
Нетрудно найти свидетельства, опровергающие данные, полученные благодаря «крысиному парку». Богатые люди, любые потребности которых удовлетворяются, часто злоупотребляют наркотиками, и имеются убедительные доказательства изменений, происходящих в мозгу при постоянном приеме опиоидов или кокаина, изменений, которые запросто могут побороть свободную волю. У Александера, конечно, есть ответ на все это: богатые оказываются в клетке социальных условностей, а данные ПЭТ говорят лишь о корреляции изменений в мозгу с приемом наркотиков, а не о причинно-следственных связях. Вы можете долго выслушивать возражения Александера критикам его позиции, но эти возражения ничего не меняют в том неоспоримом факте, что, несмотря на чудеса в его сказочной крысиной стране, эксперимент мало что изменил в нашем восприятии проблемы наркотиков. Так что же делает этот эксперимент великим?
Клебер утверждает:
— Эксперимент не был великим.
Сам Александер признает:
— «Крысиный парк» не стал знаменит. С какой стати вы включаете его в свою книгу? Он имеет лишь очень немного сторонников.
Верно: «крысиный парк» невелик, но невелики и «Вайнсбург, Огайо» Шервуда Андерсона и «Уроки ножа» Ричарда Зельцера; однако эти работы — маленькие драгоценности, и их ненавязчивый резонанс силен. Что еще более важно, они незаметно стали моделями, которым следуют более известные литературные произведения; то же самое происходит и с крысами Александера. Его эксперименты послужили толчком для знаменитых исследований, некоторые из которых упомянуты выше и которые показали, как маловероятна аддикция в человеческой популяции. Работы Александера и его коллег были среди тех, которые вызвали интенсивное изучение приема морфия раковыми больными, и обещающее интересные результаты изучение биопсихосоциальных различий между людьми, принимающими морфий, чтобы избавиться от боли, которые редко становятся наркоманами (Эмма, конечно, в эту группу не входит), и принимающими наркотики ради удовольствия, что обычно и ведет к беде. Самое главное — полученные Александером результаты побудили ученых к проведению интересных программ, посвященных изучению воздействия окружающей среды на человеческую психологию. Осуществленное в 1996 году в Иране исследование женщин, живущих в домах, предназначенных для одной семьи, и тех, кто обитает в многосемейном жилище, показало значимо более высокую плодовитость первых по сравнению со вторыми; другими словами, плодовитость падает в результате скученности. Изучение тюрем продемонстрировало рост таких явлений, как самоубийства, убийства и болезни, при переполнении камер. При тестировании испытуемые, находившиеся в тесных помещениях, показывали худшие результаты, чем те, кто выполнял задания в просторных комнатах.
Весьма прохладный прием, оказанный «крысиному парку», должно быть, разочаровал Александера, но ненадолго. В отличие от своего учителя, Харлоу, Александер не кажется подверженным депрессии или злоупотреблению алкоголем, хотя в разговоре он несколько раз упоминает, что был несчастен в любви. Это невезение, похоже, не помешало ему увлеченно продолжать исследования в избранной области. «Крысиному парку» выпала судьба вышедшей, но не попавшей в список бестселлеров книги, и Александер продолжал думать, планировать, пробовать. Он вошел в правление отеля «Портленд» в Ванкувере, учреждения, предоставляющего страдающим СПИДом наркоманам возможность получить чистые шприцы, переночевать в теплой комнате, умереть, не теряя достоинства. Он изучал старинные опиумные притоны в Китае, комнатушки, где тонкая белая пыль липнет к потрескавшимся стенам. Он начал читать труды Платона, «первого психолога», не огорчаясь тем, что университет Саймона Фрэзера из-за непопулярности «крысиного парка» и отказал ему в дальнейшем финансировании. Через некоторое время университет под давлением защитников животных, которые нашли вентиляционную систему в лаборатории устаревшей, закрыл лабораторию; в ее помещении — без ремонта вентиляционной системы — был открыт студенческий консультационный центр.
— Для крыс помещение не годилось, — говорит Александер, — но для людей оказалось в самый раз.
Впрочем, в его голосе нет горечи. Оказавшись без лаборатории и без крыс, Александер обратился к истории, зарылся в загадки прошлого, изучая давно исчезнувшие культуры в поисках разгадки того, как возникает или не возникает аддикция.
Он с интересом обнаружил, что бывали времена в человеческой истории, когда аддикция фактически оказывалась нулевой: так было у канадских индейцев до ассимиляции и среди собственных британских предков американцев до начала промышленной революции. Люди обрабатывали землю и жили ее плодами, смотрели на луну — эту таблетку в небесах. Александер обнаружил, что уровень аддикции растет не с увеличением доступности психоактивных веществ, а пропорционально человеческой неустроенности, неизбежного следствия возникновения рыночного общества. Его теория заключается в следующем: рыночное общество смотрит на человека как на продукт, который добывается, перемещается, переделывается в соответствии с экономическими потребностями.
— В конце XX века, — говорит Александер, — бедные и богатые одинаково могут без предупреждения лишиться работы, общины стали слабыми и неустойчивыми, люди на протяжении жизни постоянно меняют семьи, занятия, профессии, языки, национальность, программное обеспечение и идеологию. Цены и доходы столь же изменчивы, как и общественная жизнь. Даже продолжение существования привычных экономических систем под вопросом. Как среди бедных, так и среди богатых постоянные перемены разрушают тонкие межличностные и социальные связи, меняют материальный мир и духовные ценности — все то, что необходимо для психосоциальной интеграции.
Лишившись всего этого, объясняет Александер, люди, как и крысы в клетках, ищут замену — не потому, что замена привлекательна сама по себе, но из-за неблагоприятных обстоятельств, из-за того, что теперь у нас нет богов.
Окончательный анализ, таким образом, показывает, что ренегат Александер оказывается на самом деле традиционалистом. Годы радикальных исследований привели его к вполне консервативному заключению: значение имеют крепкие связи, любовь, привязанность, рождаемый ими ежедневный ритм — дружба, семья, собственный участок работы. Уик-энды Александер проводит на ферме на острове, посвящая их работе и простым занятиям. Может быть, тут он и его оппонент Клебер нашли бы общие интересы. Александер полагает, что трудные жизненные обстоятельства ведут к аддикции. Клебер считает, что к ней ведет возможность приобретения препаратов с определенными фармакологическими свойствами. Однако в конце концов эти такие разные ученые требуют одного и того же: чтобы социальная структура была красива и осмысленна, чтобы вместо банд возникали семьи, чтобы традиции определяли направление развития культуры.
- Книжный магазин Блэка (Black Books). Жгут! - Роман Масленников - Цитаты из афоризмов
- Четырнадцать свиданий - Морана - Короткие любовные романы / Современные любовные романы / Юмористическая проза
- Эксперимент есть эксперимент - Василий Владимирский - Публицистика
- Помолвка с мечтой - Лорин Чандлер - Короткие любовные романы
- Миражи на стене - Антон Булавин - Русская современная проза