Блистательный Химьяр и плиссировка юбок - Лев Минц
- Дата:29.10.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Научпоп
- Название: Блистательный Химьяр и плиссировка юбок
- Автор: Лев Минц
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Само слово «ид» возникло и попало в идиш не без приключений.
Как известно, названия народов (и евреи тут — и это редкий случай — не исключение) происходят или от имени, которое народ дает себе сам, или от того слова, которым пользуются для его обозначения другие. К примеру, индейцы никогда не звали себя индейцами (и даже не подозревали, что таковыми являются), китайцы не зовут себя китайцами, а немцы — немцами. Но так их назвали другие, и это прижилось, по крайней мере в иностранных языках. А евреев, сплошь проживающих в окружении носителей нееврейских языков, все зовут именно так, как выбрали для себя они сами. Мне могут возразить: «ид» — слово на идише, идиш — заимствован из верхненемецкого, на котором «еврей» звучит как «юд» («юде»), и с особо большой симпатией это слово никогда не произносилось. И я ни с каким из этих утверждений спорить не буду — они все правильные. Я только спрошу: а откуда в немецком языке это слово появилось? И как на иврите, исконном еврейском языке, будет «еврей»? И отвечу: «егуди», то есть «житель Иудеи», которая как раз и есть «Егуд». У римлян, которые познакомились с евреями много раньше германцев, «Егуд» стал «Iudaea» — «Иудеей», маленькой, но беспокойной провинцией Римской империи. А будущая Германия — Прирейнские провинции — стала зачастую тем древнеримским Магаданом, куда иудейских повстанцев ссылали в массовом порядке. Из латинского «iudaeus» и получилось немецкое «юде» и столь нам близкое «а ид». Слово, так сказать, вернулось к законным владельцам. Как поется в хасидской песне «Ой, ви гит ци зайн а ид!» — «Как же хорошо быть евреем!». Впрочем, этот вопрос каждый решает для себя сам. Я лишь добавлю: «Хорошо быть таким евреем, который понимает, что это такое».
Ксива на шмон
Все, чьи бабушки разговаривали с дедушками на идише в попытке скрыть от внуков тему разговора, помнят удивительное сочетание слов и целых оборотов — то совершенно непонятных, то вдруг абсолютно ясных. Для этих людей выражение вроде «А банке мит варенье штейт аф а полке ин ди кладовке» не представляется ни противоестественным, ни непонятным, ни сказанным на любом другом языке, кроме идиша.
Идиш — язык рассеяния, говорящие на нем люди всегда жили среди других народов, как правило, владели их языками и при постоянно возникавшей необходимости вводить новые слова и понятия заимствовали их из языка окружающего населения. И тем, кстати, ничем не отличались от других народов, дополнявших свой язык, хватая отовсюду, где можно. Разве что столь быстро заимствовали из разных источников. Так что с течением небольшого времени говорившие на разных диалектах идиша переставали понимать друг друга. Это, кстати, евреев особенно не беспокоило: для контактов разных общин использовался иврит, резко не принимающий иноземных заимствований.
Но идиш с его судьбой интересует нас тут лишь с одной и гораздо менее известной стороны: как язык, не только бравший слова из других языков, но и донор, дававший им свои. Практически во всех языках Европы присутствуют слова из идиша. Частью это так называемые «экзотизмы», то есть слова, необходимые для передачи специфики описываемой среды. К примеру, слова «ребе», «хедер», «балагула». Они понятны всем, описывают только еврейскую среду и привязаны к ней, к быту местечка и черты оседлости.
Другие слова — тоже однозначно понимаемые как еврейские — могут употребляться в любом случае и не обязательно связаны с евреями и их бытом.
«Мишиге», «бекицер», «халеймес», широко употребляемые на юге России и на Украине (особенно в Одессе или Херсоне), понятны всем, и когда цыганка из-под Одессы говорит: «Вы мне эти халеймесы для киндероу не рассказывайте!», вовсе не значит, что она говорит с еврейкой или о еврее.
Мы сейчас не будем говорить о таких словах, как «аминь», «аллилуйя», «херувимы» и «серафимы». Они вошли в европейские языки из древнееврейского, но воспринимаются не более еврейскими, чем имена Мария, Михаил или — что далеко ходить за примерами — Иван.
Но есть масса слов, о происхождении которых никто и не догадывается: раньше их знали немногие — увы, представители криминального, как теперь говорят, мира. Теперь их знают все, так уж повернулась наша жизнь. «Хипеш», «шмон», «ксива», «малина», «мусор», «халява» — список можно продолжать, но для первого знакомства нам хватит разбора и этих «понятий». Занятно, что они проникли в «блатную музыку» через идиш, но все они родом из иврита. Очевидно, евреи, которые плотно контактировали с блатными, не доверяли непонятности идиша и употребляли то, что в Европе никому не понятно, — иврит, но, разумеется, в ашкеназском произношении. Отсюда и фонетические особенности. Так, «ктуба» — на иврите документ (брачный), в грубом местечковом произношении может звучать как «ксивэ». Отсюда и блатное «ксива» — «документ, бумага».
При этом слова, попадая в русский, переиначивали свой смысл. К примеру, «хипеш» восходит к глаголу «хипес», что значит «искать». Но «хипеш» — это не обыск, а шум, крик, скандал. Зато «шмон» от глагола «шмаа» («слушать») — не «допрос», как, казалось бы, а как раз «обыск». Эти слова понятны всем, но их нерусское происхождение все-таки заметно (как у слов «пахан» и «бабай», попавших в ту же среду из татарского).
А вот «малина» звучит более чем по-русски. Место, где встречаются, отдыхают, пьют, где все вокруг свои — одно слово — малина! Между тем в девичестве малина звалась «мелуна», в точном переводе — «ночлег». Ну уж очень совпали звук и содержание! Увы, то же следует сказать и о «мусоре», который в бытность евреем был «мосер» — «шпион», «соглядатай». В обрусении этого понятия сказались вся ненависть и презрение темного элемента к доблестным стражам порядка во все времена.
По пятницам в еврейских общинах раздавали пищу неимущим. Не всегда это было молоко, но называли это вспомоществование «молоком» — «халяв» на иврит. Надеюсь, переводить читателю это слово не нужно.
С этим словом связана забавная история. Среди людей, поселившихся в Израиле и осваивающих иврит, довольно много жизнерадостных остроумцев. И они иногда развлекаются, составляя фразы на смеси недоученного иврита и не совсем забытого русского. Так родилось очень по-ближневосточному звучащее выражение «аль-хахаляууа» — «на халяву».
…Знать бы весельчакам историю родного народа и его наречий, никогда бы этому слову не вернуться в родные места.
Бекицер — нет худа без добра…
В русском языке есть много выражений, взятых из идиша. К примеру, «талмуд». Но вот что интересно: евреи это выражение обычно в своем разговоре на русском языке не употребляют. Я думаю, дело здесь в том, что в русском просторечии «талмуд» (а часто — «талмут») обозначает толстую книгу, где написано нечто совершенно непонятное. Вам рассказывают о бухгалтере, расчеты которого непонятны, но доказать ему ничего невозможно, потому что он всегда прав.
— Я ему говорю: чего мне здесь не доплатили? А он талмут свой открывает: смотри, мол, вот здесь и здесь с тебя по столько-то процентов положено…
Скорее всего евреи — сколь бы необразованными в еврейских вопросах они ни были — все-таки представляют себе, что «талмуд» значит нечто совсем иное. И даже если Талмуд им непонятен, показывать этого не хотят ни в коем случае.
А вот выражение «порнос» (порнус, порносы) они употребляют, и с удовольствием. С еще большей теплотой относятся к смыслу этого слова. Ибо в разговорном смысле — на идише — это означает «заработки». И не те, что записаны в платежной ведомости.
— Как дела? Как заработки?
— А! Какие там заработки! Как везде…
— Ну а порнусы есть?
— Без них бы я вообще с голоду помер!
Слово восходит к ивритскому «парнаса», что обозначало доходы религиозной общины. Сейчас это слово (в идишско-разговорной версии) я бы переводил как «черный нал».
Значительно чаще можно услышать выражение «а хиц ин паровоз». Причем от небольшого знания зачастую произносится как «а ицн паровоз» и т. д. И смысла зачастую говорящие не понимают, употребляя это сочное и не такое уж древнее выражение как что-то вроде азохн-вей. А выражение возникло, когда по «черте оседлости» прошла железнодорожная колея и побежали вагоны, влекомые паровозом. Сначала выражение значило нечто совершенно не нужное: ведь «а хиц» — «жар», «горячие угли» — в паровоз добавлять не надо. Жару там хватает. С другой стороны, наоборот: нечто нужное, необходимое.
— Вам помочь?
— А хиц ин паровоз! То есть помоги, поддай угольку!
Вы скажете, что оба смысла противоречат один другому. И мы согласимся. Да, противоречат. Ну и что? Такой уж язык идиш, где помимо грамматики еще надо знать, кто сказал, кому сказал, зачем сказал. И самое главное — где.
Слова «гелт» и «гешефт» к ивриту отношения не имеют, они целиком идишские — в том смысле, что заимствованы из немецкого.
- Экономика для "чайников" - Шон Флинн - Экономика
- Секреты лаборатории питания. Наука похудения, мифы о силе воли и пользе диет - Трейси Манн - Здоровье
- Региональная экономика и управление - В. Марасанова - Экономика
- Социология в вопросах и ответах. Учебное пособие - Альберт Кравченко - Социология
- Энциклопедия еврейской демонологии - Александр Рыбалка - Эзотерика