Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин
- Дата:03.08.2024
- Категория: Политика / Экономика
- Название: Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках
- Автор: Михаил Леонидович Хазин
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теоретик. Но вернемся к нашей теме. Ачесон отозвался еще пренебрежительнее, чем Хрущев: на очередном публичном выступлении он заявил, что Кеннеди «играл с бумерангом и подбил сам себя»[447]. Когда эти слова достигли ушей президента, перспективы плана Ачесона стали весьма сомнительными. Кеннеди начал искать альтернативу, и коль скоро американский истеблишмент единогласно выступал за конфронтацию, обратился к другой стороне, которая, возможно, была бы заинтересована «заключить сделку». 9 мая 1961 года Роберт Кеннеди[448], разумеется, по согласованию с Джоном, провел первую (но далеко не последнюю) неофициальную встречу с майором ГРУ Георгием Большаковым, работавшим в Вашингтоне под видом корреспондента ТАСС.
Читатель. Ничего себе! Вот так прямо пошел к иностранному шпиону?!
Практик. Первый раз в истории, что ли?
Теоретик. Видимо, идти было больше не к кому; как бы там ни было, переданное через Большакова пожелание Кеннеди провести переговоры по берлинскому вопросу дошло до Хрущева, и 3 июня 1961 года в Вене руководители двух великих держав встретились лично. Президент США на тот момент искренне не понимал, зачем ему вообще нужен «свободный Берлин»:
Глупо стоять на пороге ядерной войны из-за обязательств по защите Берлина как будущей столицы объединенной Германии, когда всем известно, что Германия, вероятно, никогда не объединится [Кемп, 2013].
При таком раскладе переговоры могли идти только об одном: какие небольшие уступки сделает Хрущев в обмен на полную сдачу Берлина. Как говорил сам Кеннеди:
Это было самое тяжелое испытание в моей жизни… Он меня просто отколошматил [Кемп, 2013].
Хрущев не предпринял даже попытки «позолотить пилюлю». Он видел перед собой слабого, нерешительного человека и продиктовал ему условия сделки: «Советы вольны делать все, что хотят, с восточной частью Берлина, при условии, что это не будет касаться его западной части». Когда в телевизионном обращении к американцам 25 июля Кеннеди 17 раз произнес слова «Западный Берлин», всем стало ясно, что кризис закончен — на условиях победителя[449].
Бывший госсекретарь [Ачесон] сказал своим коллегам по рабочей группе: «Господа, вы тоже можете с этим столкнуться. Этой страной никто не руководит» [Dallek, 2004, р. 423].
И это было еще мягко сказано. Генерал Люциус Клей (которого мы упоминали в качестве соратника Эйзенхауэра), командовавший американскими войсками в Берлине, телеграфировал Раску в дни кризиса:
Сегодня у нас есть ядерная мощь, способная обеспечить победу ужасной ценой. Но нельзя больше рассматривать эту силу только как средство сдерживания и планировать использовать лишь в качестве оружия возмездия… Несомненно, что в течение двух или более лет возмездие станет бесполезным, поскольку тот, кто нанесет первый удар, нанесет и последний [Douglass, 2011, р. 113].
Клей выражал общее мнение военных: ядерное преимущество США постепенно тает, и если не начать войну в ближайшие годы, ее станет невозможно выиграть в принципе. Неудивительно, что нежелание Кеннеди не то что воевать, но даже просто обострять отношения с СССР выглядело подозрительным:
Военное сознание начинало видеть в совести президента угрозу выживанию нации. Более того, его становившиеся все более тесными контакты с Хрущевым[450] попахивали предательством [Douglass, 2011, р. 113].
Уже к осени 1961 года и Даллесу, и пентагоновским генералам стало ясно, что Кеннеди и холодная война несовместимы. Новый президент делал ставку на «конвергенцию» — постепенную эволюцию политического режима СССР в сторону больших свобод, вытекающую из стремления новых поколений советской элиты к повышению уровня жизни. Именно эту политику предлагал в своей знаменитой книге советник Кеннеди Уолт Ростоу:
Кадры 30-х годов [в СССР]… являются теперь людьми, которые «решают все», но их дети приняли современную индустриальную систему в готовом виде и стремятся к тому, чего созданное Сталиным зрелое общество им дать не может… возможно наблюдать… крепнущее проявление воли к более высокому уровню потребления [Rostow, 1991].
Как видите, Кеннеди и его «мозговой центр» не нуждались в военной победе: они верили в историческое превосходство западной экономической модели и считали, что противостояние с СССР удастся перевести в режим «соревнования двух систем», победа в котором им гарантирована. Но открыто заявлять об этом в США начала 1960-х было политическим самоубийством: не только правящая элита, но и значительная часть избирателей[451] воспринимали СССР как врага, с которым ведется война. Более того, за пределами узкого круга академических интеллектуалов (вроде Гэлбрейта или Ростоу) было практически невозможно найти людей, разделявших антивоенные взгляды Кеннеди:
Утром 15 июля [1961] Бобби [Роберт Кеннеди] сказал Шлезингеру[452], что реорганизация ЦРУ приостановлена до нахождения замены Даллесу… Президент рассматривал самого Бобби на эту должность, но решил, что его бесцеремонный младший брат будет слишком политически ангажированным кандидатом… Кеннеди даже поднял вопрос о возможности усадить самого Шлезингера в кресло Даллеса [Talbot, 2016, р. 955].
В итоге Кеннеди удалось лишь поменять «шило на мыло» — в ноябре 1961 года место отправленного в отставку Даллеса занял республиканец Джон Маккоун, работавший председателем Комиссии по атомной энергии в администрации Эйзенхауэра, — типичный представитель американского истеблишмента. Несколько лучше получилась замена главного пентагоновского «ястреба» Лемнитцера — на его место был назначен Максвелл Тейлор, друг Роберта Кеннеди и известный противник «ядерного» уклона в военной стратегии[453]. Однако отдельные назначения не могли заменить главного: сплоченной властной группировки, понимающей, что и зачем она делает.
После 18 месяцев [лето 1962] общения со своими советниками Кеннеди потерял доверие к их мнениям по вопросам внешней политики… Ни Раск, ни Макнамара, ни Банди, ни Ростоу, ни Тейлор не впечатлили его в решении каких-либо серьезных проблем, с которыми они столкнулись на Кубе, в Берлине или во Вьетнаме [Dallek, 2013, р. 580].
А вот у противников Кеннеди такая группировка была:
Лучшие люди Даллеса, такие как Энглтон и Хелмс, остались в ЦРУ. И
- Второй арап Петра Великого - Дмитрий Чегодаев - Исторические приключения
- Последний шанс - Сергей Леонидович Ясинский - Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Брант "Корабль дураков"; Эразм "Похвала глупости" "Разговоры запросто"; "Письма темных людей"; Гуттен "Диалоги" - Себастиан Брант - Европейская старинная литература
- Диалоги. Размышления старого психолога - Сергей Кравченко - Психология
- Акафист "Слава Богу за всё" - Трифон Туркестанов - Религия