Неизвестный Сталин - Рой Медведев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Политика
- Название: Неизвестный Сталин
- Автор: Рой Медведев
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такая кампания, была, конечно, немедленно начата в СССР. Аналогичная кампания была начата и против фашистской Германии. В Отчетном докладе ЦК XVII съезду ВКП(б) в феврале 1934 года Сталин не мог, конечно, обойти вниманием Японию, которая, как и Германия, вышла из Лиги Наций и пыталась не только укрепить свои позиции в Маньчжурии, но и продвинуться отсюда в другие районы Китая. На границах с Советским Союзом и Монголией, на Южном Сахалине и Курильских островах поспешно строились японские военные базы и плацдармы.
Но и Советский Союз вынужден был ускорить создание на Дальнем Востоке и в Южной Сибири всех элементов военной инфраструктуры и развертывание здесь многих новых дивизий. «Дело явным образом идет к войне, — говорил с трибуны XVII съезда ВКП(б) Сталин. — Конечно, — продолжал он, — мы будем и впредь настойчиво проводить политику мира и добиваться улучшения отношений с Японией, ибо мы хотим улучшения этих отношений. Но не все здесь зависит от нас. Поэтому мы должны вместе с тем принять все меры к тому, чтобы оградить нашу страну от неожиданностей и быть готовыми к ее защите от нападения»[316].
Изменение международной обстановки повлияло на отношения между СССР и западными странами, в том числе с Францией и Англией. В середине 1930-х годов умножились дипломатические контакты между СССР, с одной стороны, и Францией и Англией, с другой стороны. Эти страны были крайне обеспокоены победой Гитлера в Германии, а также усилением милитаристской активности Японии на Дальнем Востоке. В конце марта 1935 года в Москву прибыл из Лондона Антони Иден — лорд-хранитель печати Великобритании.
Беседа Идена со Сталиным и Молотовым состоялась 29 марта 1935 года, и в этой беседе немало места было отведено Японии. Сталин сказал, что он оценивает общее положение в мире как более опасное, чем оно было в 1913 году. Тогда имелся только один очаг военной опасности — Германия, а сейчас их два — Германия и Япония. «Каковы дальнейшие намерения Японии? — задавался вопросом Сталин. — Что она собирается делать вообще? С этой точки зрения положение на Дальнем Востоке вызывает большую тревогу. То известное улучшение, на которое вы указали, является лишь временным. Это пауза, которая будет продолжаться лишь до тех пор, пока Япония не переварит Маньчжурию».
«Вы вполне уверены в агрессивных устремлениях Японии?» — спросил А. Иден. «Да», — ответил Сталин[317].
В начале 1930-х годов Сталин не высказывался по проблемам КПЯ, которая в эти годы испытывала большие трудности в связи с жестокими репрессиями властей и внутренними противоречиями. В ИККИ и в аппарате Коминтерна проблемы японской коммунистической партии обсуждались несколько раз, но без участия Сталина. В Японии КПЯ находилась на нелегальном положении, работая в глубоком подполье и оказывая влияние лишь на небольшие группы рабочего класса и интеллигенции. В Москве в начале 1930-х годов в учреждениях Коминтерна, Профинтерна, КИМа, МОПРа работали несколько десятков японских коммунистов, из которых наиболее авторитетным и известным был Сен Катаяма. Он принимал участие в работе Президиума ИККИ в 1930–1933 годах, но Сталин никогда не приглашал его в свой кремлевский кабинет, где, согласно записям дежурных секретарей, нередко бывали лидеры других компартий. Однако, когда Сен Катаяма умер в Москве в возрасте 74 лет, он был похоронен на Красной площади у стен Кремля. В этих похоронах, состоявшихся 9 ноября 1933 года, принял участие и Сталин.
Осенью 1936 года, после не слишком продолжительных переговоров между Германией и Японией, представители этих стран подписали специальное соглашение против «Коммунистического Интернационала», которое вошло в историю под названием «Антикоминтерновского пакта». В значительной мере это было ответной реакцией на решения VII Конгресса Коминтерна, происходившего в июле — августе 1935 года под председательством Георгия Димитрова. Этот конгресс принял решение развернуть все коммунистическое движение на борьбу с угрозой фашизма и войны и объединить с этой целью усилия как коммунистов, так и социал-демократов, а также всех антифашистских сил и групп. При этом никто в Коминтерне не скрывал, что главная угроза фашизма и войны исходит на Западе от милитаристской гитлеровской Германии, а на Востоке — от Японии.
В опубликованной части «Антикоминтерновского пакта» говорилось, что Германия и Япония «будут обмениваться информацией о деятельности Коминтерна и о разъяснительных и оборонительных мерах в связи с этой деятельностью». Здесь говорилось, что обе страны будут «принимать в рамках ныне действующего законодательства строгие меры против лиц, прямо или косвенно внутри страны и за границей состоящих на службе „Коммунистического Интернационала“ или содействующие его подрывной деятельности». В этих целях предполагалось учредить специальную комиссию.
К «Антикоминтерновскому пакту» прилагалось и особое Секретное соглашение, в котором утверждалось, что правительство СССР «стремится к реализации целей „Коммунистического интернационала“ и намерено использовать для этого свои вооруженные силы, что является серьезнейшей угрозой существованию не только государств, но и мира во всем мире». В этой связи японское и германское правительства договорились, что если одна из сторон подвергнется «неспровоцированному нападению» со стороны СССР или ей будет угрожать такое нападение, то другая сторона «обязуется не предпринимать каких-либо мер, которые могли бы способствовать облегчению положения СССР». На период действия соглашения, который был определен в пять лет, Япония и Германия обязались «без взаимного согласия не заключать с СССР каких-либо политических договоров, противоречащих духу настоящего соглашения»[318].
Объявление о том, что Германия и Япония ведут переговоры и готовятся заключить между собой соглашение против Коминтерна, совпало с окончанием длительных переговоров между СССР и Японией по поводу заключения новой Рыболовецкой Конвенции. Предполагалось, что она будет вскоре парафирована и направлена на подпись японскому императору. В этой связи народный комиссар СССР по иностранным делам Михаил Литвинов направил большое письмо Генсеку ЦК ВКП(б) Сталину. Литвинов полагал, что Советскому Союзу не следует затягивать подписание Рыболовецкой Конвенции, так как это не предотвратит заключение «Антикоминтерновского пакта», но осложнит отношения СССР и Японии. «Заключение рыболовного соглашения, — писал Литвинов, — несомненно, будет крупным положительным фактом в наших отношениях с Японией и объективно укрепит позиции японских умеренных кругов, являющихся противниками политики военщины в отношении СССР». Сталин согласился с этими доводами, и 13 ноября 1936 года Политбюро приняло решение о подписании с Японией Рыболовецкой Конвенции[319].
Сталин о Японии в 1937–1940 годах
В 1937 году обстановка на Дальнем Востоке резко обострилась. Япония завершила подготовку к новому витку своей экспансии. Летом 1937 года японские войска без объявления войны вторглись в центральные районы Китая и в течение нескольких месяцев взяли под свой контроль многие крупные города и несколько провинций в этой части Китая. Здесь началась большая война, в которой японским дивизиям противостояла армия гоминьдановского правительства, возглавляемая Чан Кайши, и Красная Армия, созданная в советских районах Китая и возглавляемая Мао Цзэдуном и Чжу Дэ. Эта армия была переименована вскоре в Народно-освободительную армию Китая. Между Чан Кайши и Мао Цзэдуном было подписано соглашение о сотрудничестве в борьбе против японской агрессии. Симпатии Советского Союза были, естественно, на стороне Китая, которому наша страна стала оказывать не только моральную поддержку. Одновременно были приняты решения о быстром и существенном укреплении военного потенциала на советском Дальнем Востоке. Но и Япония усиливала свое военное присутствие на Дальнем Востоке, в том числе и на советско-маньчжурской и советско-корейской границах.
Еще в 1936 году на советско-маньчжурской границе произошло несколько крупных инцидентов. В 1937 году эти инциденты участились. Предметом особого разбирательства на Политбюро стало весьма воинственное заявление японского генерала Садао Араки, который в интервью корреспонденту «Ассошиэйтед Пресс» почти открыто призывал к войне Японии против СССР. Сталин, однако, стремился не допустить ухудшения отношений СССР и Японии. Он требовал не поддаваться на провокации и не создавать излишних трудностей для японского рыболовства и для работы японских концессий на Сахалине.
7 апреля 1937 года Сталин отправил в Хабаровский крайком шифрограмму, в которой говорилось: «По достоверным данным, прокурорские власти Сахалина практикуют всякие провокационные придирки в отношении японцев и без нужды обостряют отношения с ними. По тем же данным, местные власти ввели провокационную систему пропусков для японцев за пределами концессии. Эти и подобные им незаконные и провокационные меры дают повод внешнему миру обвинять СССР в желании ликвидировать концессии, отменить односторонним актом договор с Японией и тем довести дело до военного конфликта. ЦК ВКП(б) разъясняет, что подобная провокационная практика идет вразрез с политикой партии и играет на руку милитаристским элементам Японии. ЦК ВКП(б) обязывает вас и обком принять срочные меры по ликвидации подобной провокационной практики»[320].
- Неизвестный Сталин - Жорес Медведев - Политика
- Питание и долголетие - Медведев Жорес Александрович - Здоровье
- Советско-польские дипломатические отношения 1918- 1939 годов в отечественной историографии - Станислав Павлович Чагин - История
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Один год дочери Сталина - Светлана Аллилуева - Биографии и Мемуары