Социализм. История благих намерений - Александр Монович Станкевичюс
- Дата:30.07.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Политика
- Название: Социализм. История благих намерений
- Автор: Александр Монович Станкевичюс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От русского просвещения к «зрелым» русским социалистам нас ведут такие писатели, как Александр Радищев и Виссарион Белинский, а с середины XIX в. – представители «революционной демократии»: Герцен, Добролюбов и Чернышевский.
Александр Николаевич Радищев в истории русского социализма стоит особо, хотя едва ли может быть назван убежденным социалистом при объективной оценке его творчества и взглядов (например, Радищев не был противником частной собственности, считая наличие ее у крестьянства стимулом для эффективного хозяйства). Его характеризует непринятие самодержавия, более того – даже просвещенного абсолютизма, а крепостное право становится ключевой темой в весьма революционном произведении «Путешествие из Петербурга в Москву», за которое он был сослан в сибирскую ссылку. В главах от «Подберезья» до начала «Городни» «писатель вскрывает иллюзорность взглядов тех, кто видел способы коренного преобразования действительности в частных улучшениях, мерах, реформах, показывает бесперспективность стихийных крестьянских бунтов (“Зайцово”) и восстаний типа Пугачевского (“Хотилов”). В конечном счете Радищев подводит читателя к выводу, что единственное средство изменения действительности – коренная ломка политических и социальных отношений, разрушение самодержавно-крепостнического строя путем народной революции. Кульминацией этого цикла является глава “Тверь”, а внутри ее – ода “Вольность”, в которой Радищев детально обосновал право народа на революционное насилие, доказал неизбежность революционного пути в историческом процессе. Народная революция, естественный итог самой “тяжести порабощения”, по Радищеву, – это сознательная ломка всей системы самодержавия и крепостничества, движение, направляемое революционной теорией. Революция явится первым шагом на пути превращения России в республику, где власть будет принадлежать народу, земля – крестьянам, где будет существовать полное равенство. Концепция Радищева была утопической, но она отражала чаяния крепостного крестьянства, крестьянскую “идею равенства”, которую В. И. Ленин назвал самой революционной идеей “в борьбе с старым порядком абсолютизма вообще – и с старым крепостническим, крупнопоместным землевладением в особенности”» [285, с. 16]. Смелость высказанных писателем идей в «Путешествии из Петербурга Москву», за которую он пострадал в эпоху авторитарной Екатерины Великой, сделала Радищева в глазах русских социалистов «первым русским революционером» (Ленин), «пророком и предтечей революции» (Луначарский) и «нашим святым, нашим пророком, нашим первым сеятелем, первым бойцом» (Герцен). Однако едва ли такая патетика была оправданна, так как Радищев если в чем и был первым, так это в совершенно верном прогнозе касательно последствий запоздалого решения вопроса с крепостным правом и землей – он призывал решить его чем скорее, тем лучше.
Виссарион Белинский, как и Александр Радищев, не был социалистом. Но его критическое отношение к крупному капиталу и «торгашам» (и положительное – к среднему классу), его рассмотрение технического прогресса как условие для прогресса социального, его материализм были питательными для следующих поколений мыслителей, которые уже открыто перешли к социалистическим идеям. Был в Белинском и определенный дух, который жаждал бесконечного прогресса, основанного на достижениях разума, отказе от старых форм бытия. Его взгляд на историю был вполне диалектическим, близким к научным социалистам. Возьмем в пример следующий пространный отрывок из рецензии на учебник Смарагдова: «Древний мир окончил свое существование… казалось, настал конец миру, светильник просвещения угас навсегда, и варварство должно было поглотить человечество. Но на рубеже двух миров… не переставал раздаваться всемогущий глагол жизни: да будет! И бысть!.. и Новая вера укрепилась и распространилась по лицу лучшей части земли, политический беспорядок переродился в монархическое единство, муниципальная система городов, основанная римлянами в Испании, Галлии, Британии и Германии, удержалась и развилась; римское право сменило варварские законоположения, и, наконец, для Европы воскресли и мудрость, и искусство, и гуманные формы гражданской жизни древней Эллады! Ничто из прожитого человечеством не пропало втуне, но все сохранилось, чтоб ожить в новых, более сложных и полных формах, чтоб войти, подобно питательным сокам, в новое общественное тело… И даже теперь, в наш век, холодный и расчетливый, положительный и мануфактурный… развитие человечества остановилось? Да, если хотите, оно остановилось, но для того только, чтоб собраться с силами, запастись материальными средствами, которые столь же необходимы для него, как и духовные! И эти паровые машины, эти железные дороги, электрические телеграфы – все это что же такое, если не победа духа над грубою матернею, если не предвестник близкого освобождения человека от материальных работ, унижающих душу и сокрушающих волю, от рабства нужды и вещественности!» Далее Белинский наделяет все человечество волей к прогрессу, даже несмотря на все пороки, встречающиеся среди людей и замену великих людей маленькими. Он смотрит на будущее оптимистично, и связано это с материально-техническим прогрессом и стремлением к лучшему: «Но в эпоху всеобщего разложения элементов, которые дотоле составляли жизнь обществ, в эпоху отрицания старых начал, на которые опиралась эта жизнь, в эпоху всеобщей тоски по обновлении и всеобщего стремления к новому идеалу можно предчувствовать и даже предвидеть основание будущей эпохи, ибо самое отрицание указывает на требование, и разрушение старого всегда совершается чрез появление новых идей. Если до сих пор человечество достигло многого, это значит, что оно еще большего должно достигнуть в скорейшее время. Оно уже начало понимать, что оно – человечество: скоро захочет оно в самом деле сделаться человечеством…» [24].
Такие рассуждения совершенно согласны поздним социалистам. Ведь для них и капитализм был прогрессом в сравнении с феодализмом, он созидает те материально-технические основы, что позволят перейти в новую формацию, более совершенную, где человек «будет освобожден». Мы видим, что Белинский прогресс технологий рассматривал как освобождение от труда, который унизителен, – коммунисты тоже считали, что благодаря механизации производства потребность в физической работе будет снижаться вплоть до полной ее отмены, превращения труда из необходимости в прихоть. Но, иронично критикуя новые реалии, Белинский оставляет место похвале: «Не спешите обвинять наш век – ему и
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Религиозный сионизм. История и идеология - Дов Шварц - Публицистика
- В защиту науки (Бюллетень 1) - Комиссия по борьбе с фальсификацией научных исследований РАН - Прочая документальная литература
- Исторический материализм - Герман Гортер - Политика
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция