Форма входа
0/0
Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Языкознание
- Название: Волошинов, Бахтин и лингвистика
- Автор: Владимир Алпатов
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов. Жанр: Языкознание. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов:
Книга посвящена изучению лингвистических идей, содержащихся в трудах выдающихся отечественных ученых ХХ в. Михаила Михайловича Бахтина и Валентина Николаевича Волошинова, прежде всего получившей мировую известность книге «Марксизм и философия языка» (1929). Рассматривается место книги и примыкающих к ней статей в мировой науке о языке того времени, ее отношение к ведущим в те годы школам и направлениям мировой и отечественной лингвистики.Подробно исследуются полемика авторов книги с концепциями Ф. де Соссюра и К. Фосслера и их собственная теоретическая концепция языка и высказывания. Особо рассмотрен вопрос о роли марксизма в языкознании. Изучены история написания книги и примыкающих к ней статей, их оценки современниками. Исследованы также более поздние работы М. М. Бахтина 30—60-х гг., изучены их сходства и различия с книгой «Марксизм и философия языка», рассмотрены предложенные Бахтиным концепции стратификации языка, речевых жанров, диалога. В последней главе определяется значение идей В. Н. Волошинова и М. М. Бахтина для современной науки, рассмотрены идеи некоторых ученых, в той или иной степени продолжающих заложенную ими традицию.
Читем онлайн Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Если в РЖ жанры художественной литературы – лишь разновидности «вторичных» жанров, то здесь основное внимание уделено именно специфике художественной литературы. Если в других сферах язык служит «непосредственным целям коммуникации и выражения», то здесь «он сам становится объектом изображения»; говорит ся о «речевых стилях как объектах изображения» (287). Отмечу, что в РЖ говорилось о стилях высказывания, здесь же появляется ранее не встречавшийся термин «речевые стили».
Как и в РЖ, в данных фрагментах нет определения стиля, а стиль может пониматься и в смысле индивидуального, и в смысле функционального стиля. С одной стороны, мы имеем индивидуальный стиль автора, который «определяется диалогическим отношением к другим стилям, к чужой речи. И иностранные языки могут быть обьектом изображения» (288). С другой стороны, в художественном тексте присутствует «образ речевой жизни во всем его разнообразии» (288): внутренняя речь, виды диалога, деловая переписка, военные приказы и пр., то есть там имеются разные функциональные стили. Тем самым повторяется идея, восходящая к «Слову в романе»: нет никакого особого стиля художественной литературы; ее «язык. нельзя рассматривать как определенный функциональный стиль, подобный стилю научной речи. В нем мы найдем все возможные, языковые, речевые, функциональные стили, социальные и профессиональные жаргоны и т. п.» (289). Это относится не только к речи персонажей, но и к речи от автора, где тоже есть «разные стили чужой речи, не прикрепленные к персонажам» (288). Язык реалистического романа – «не сумма языков (стилей)», а их система, сложная и одновременно единая. Ее единство, прежде всего, в единстве их отношения ко всем этим языкам и стилям (288). Итак, то, что обычно именуется стилем художественной литературы, – не единый стиль, а сложная система стилей (в дискуссии в «Вопросах языкознания» близкую точку зрения высказывал Ю. С. Сорокин). Возможности литературы здесь безграничны: «Нет такого стиля (функционального и экспрессивного), такого жанра, такой формы языка, для которых нельзя было[754] найти ярчайшего примера в художественной литературе» (295). К сожалению, при понятности основной идеи некоторые важные пункты концепции не прояснены, например, в чем состоит различие между «языковыми», «речевыми» и «функциональными» стилями.
Со всем сказанным связана другая идея текста, также восходящая к «Слову в романе»: о двоякой роли языка в художественной литературе. «Язык в литературе существует в двух модусах, в других сферах – только в одном» (290). Он и «средство изображения или выражения», и «объект изображения» (289). В иных сферах язык– объект лишь в особых случаях, когда говорящий «актерствует» или «разыгрывает» (290). В этих двух пунктах главный предмет полемики с Виноградовым, для которого существовал особый стиль художественной литературы, и даже речь персонажей была лишь средством изображения.
В связи с этим, кажется, единственный раз в саранских текстах употребляется столь важная для МФЯ идея о творческом характере языка: художественное познание языка учит не просто языковой норме, но творческому использованию языка. «Именно в этом состоит формирующее влияние литературы на развитие общенародного языка, а не в том, что литература дает образцы правильного и хорошего языка» (291). Л.А Гоготишвили находит и здесь скрытую полемику с В. В. Виноградовым, подчеркивавшим нормализаторскую роль художественной литературы (602–603).
Понимание особенностей художественной литературы естественно подводит к вопросу о разграничении лингвистической и литературоведческой стилистики. Обе, согласно Бахтину, занимались лишь ограниченным кругом проблем, при этом разным: литературоведческая стилистика интересовалась прежде всего авторской речью, изучая там метафоры и другие тропы, а «лингвистическая стилистика интересовалась преимущественно речевыми стилями (функциональными и экспрессивными), социальными и профессиональными жаргонами и т. п., рассматривая их как факты языка» (293). Л. А. Гоготишвили отмечает, что разграничение «функциональных» и «экспрессивных» стилей, несколько раз фигурирующее в тексте, видимо, взято из статьи В. Д. Левина в дискуссии (604). В результате «литературоведческая стилистика… совершает прыжок из области литературы в области эстетики, мировоззрения, политики и т. д. Лингвистическая стилистика останавливается, не дойдя до этих пограничных вопросов. Мы считаем эту проблему пограничной. Такие проблемы имеют исключительно важное принципиальное значение, они в значительной степени получают философский характер. Они сложны и очень дискуссионны. Но от них никуда не уйдешь» (294). Больше о них, однако, в рукописи не сказано.
В конце текста Бахтин снова рассуждает о границах наук: «В пограничной области перехода средств языка в речевое общение происходит встреча между лингвистикой и другими науками, сферами культуры и жизни. Если лингвист будет держаться подальше от своих границ, он никогда не встретится с литературоведом вплотную. И литературовед, замкнутый в сфере отвлеченной идейности и социологической проблематики, никогда по-настоящему не встретится с лингвистом» (297). Однако где должна лежать граница? Куда отнести вопросы «перехода средств языка в речевое общение»? Ответа на эти вопросы нет (термин «металингвистика» еще отсутствует), и вскоре после этих слов рукопись обрывается.
В данном тексте Бахтин пытался по-новому рассмотреть вопросы стилистики и границы между лингвистикой и литературоведением. Но, видимо, интерес Бахтина к разработке этих проблем по каким-то причинам быстро пропал. Работа над текстом остановилась на довольно ранней стадии. Однако позже Бахтин возвращался к сходным проблемам.
VI.2.6. «Язык и речь»
Этот специально посвященный лингвистике текст по каким-то причинам не вошел в пятый том собрания сочинений, хотя хронологически он относится к тому периоду, который отражен в томе. Одна из его частей датирована 29 декабря 1957 г., а весь он, по-видимому, относится к концу 1957 г. и началу 1958 г. Впервые он издан Н. А. Пань-ковым при участии В. М.Алпатова лишь недавно: «Диалог. Карнавал. Хронотоп», 2001, № 1, с. 23, 25–27.
Текст «Язык и речь» представляет собой краткие черновые тезисы, большей частью состоящие из назывных предложений. Неясно, для чего они предназначались. По тематике они отличаются и от предшествующего по времени «Языка в художественной литературе» и от последующей «Проблемы текста». Более всего они тематически связаны с РЖ, отражая продолжение размышлений автора над проблемами языка и высказывания. Но основное внимание уделено не высказыванию, а языку. Лишь кратко и без детализации упоминаются «проблема речевых жанров», «формы речевого общения».
Вновь обращаясь к проблематике, связанной с именем Ф. де Сос-сюра, Бахтин в основном сохраняет точку зрения, к которой пришел в РЖ: «Формальная завершенность предложения как синтаксической (грамматической) единицы языка и содержательная и диалогическая завершенность высказывания. Диалогическая завершенность, т. е. способность определять ответ».
Однако кое-что по сравнению с РЖ меняется. Там (исключая наиболее ранние черновики) говорится о языке и высказывании, но не о речи. Но теперь вновь центральными объектами исследования становятся язык и речь, а высказывание уходит на задний план.
Если в МФЯ разграничение языка и речи отвергалось как признак «абстрактного объективизма», то теперь подход совсем иной. Точка зрения, отразившаяся в РЖ, высказана (несколько в иных терминах) еще более четко: «Важность проблемы языка и речи (их различия и их взаимосвязи, диалектического единства). Ни одна лингвистическая концепция не может обойти этой проблемы. То или иное разрешение ее определяет лингвистическую концепцию, хотя это решение часто лишено последовательности и четкой осознанности. Было бы интересно с этой точки зрения проанализировать и показать, как то или иное решение этого вопроса определяет основную философскую лингвистическую концепцию (философию языка, лежащую в основе всякого понимания лингвистического факта) – Гумбольдта, младограмматиков, Соссюра, Фосслера, Марра, структуралистов, неогумбольдтианцев (слово читается предположительно. – В.А.), Пражской школы, советского (одно слово не поддается прочтению. – В.А.) и языкознания, хотя очень часто эта проблема в открытой, осознанной и последовательной форме вовсе не ставится. Особо важное значение эта проблема имеет для синтаксических концепций. С другой стороны, эта проблема имеет огромное значение и для таких приграничных с лингвистикой областей, как литературная стилистика (эстетика слова), учение о жанрах (речевых, художественных, публицистических и др.)».
С принципиально новой для Бахтина идеей о том, что любая лингвистическая концепция определяется тем или иным решением проблемы языка и речи (хотя в «открытой, осознанной и последовательной форме» ее поставил лишь Соссюр), вполне можно согласиться. Отмечу, что наряду с учеными, названными в МФЯ, упомянуты и ученые, работавшие уже в 30—50-е гг. ХХ в. С одной стороны, это последователи Соссюра—структуралисты и Пражская школа, с другой стороны (если слово прочитано правильно), это – последователи Гумбольдта и отчасти Фосслера—неогумбольдтианцы (И. Трир, Л. Вайсгербер и др.). То есть прослеживается дальнейшее развитие двух выделенных в МФЯ основных направлений языкознания. Из советских лингвистов (если не считать Марра) в тексте упомянут лишь А. И. Смирницкий, в связи с брошюрой 1954 г. «объективность существования языка».
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов бесплатно.
Похожие на Волошинов, Бахтин и лингвистика - Владимир Алпатов книги
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Эзотерический характер Евангелий - Елена Блаватская - Религия
- Вечное объятие (Демоника – 4,5) (ЛП) - Ларисса Йон - Любовно-фантастические романы
- Анна Ахматова. Я научилась просто, мудро жить… - Борис Михайлович Носик - Биографии и Мемуары
