Кровавый век - Мирослав Попович
- Дата:27.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Культурология
- Название: Кровавый век
- Автор: Мирослав Попович
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Петлюра никак не мог воспринять реальную картину атаманского всевластия в формально подконтрольной ему Украине. Обвинение его войска в насилии он воспринимает как враждебную клевету. Авторам воззвания правого Союза хлеборобов, где говорилось об «атаманских отрядах разных названий», которые «доказали полную слабость перед врагом», о «прежних средствах борьбы и военной организации с упором на реквизиции, а временами и грабежи», Петлюра отвечает: «Только слепая, партийная заскорузлость и сектантство могли водить той рукой, которая написала приведенную на нас клевету и нападки. Только оторванность от народа и классовый эгоизм могли наделить наше войско определенными чертами – как дезорганизованного, аморального, не способного к борьбе и победе, именно так оно предстает в освещении “Союза украинских хлеборобов”».[244]
С таких же позиций следует оценивать и отношение Петлюры к еврейским погромам.
В правительствах УНР всегда была должность министра еврейских дел, которую до конца занимал Пинхас Красный. Тем курьезнее строки из письма Главного Атамана П. Красному от 29 декабря 1920 г. о «кампании против украинского дела вообще и Правительства УНР, в частности, с обвинениями в еврейских погромах»: «Конечно, основание этой кампании кроется не в погромах, которых в действительности не было (!), а где-то глубже, в тайниках европейской дипломатии, и осуществляется лицами, которым в настоящее время нужно дискредитировать украинский вопрос… Если где-то и были случаи, когда жертвой нападения был еврей, то в этом были виноваты банды разбойников, которых после большевистского господства осталось немало и которых сразу нельзя было уничтожить. О погромах, о массовых ограблениях и убийствах я ничего не знаю и даже не допускаю, чтобы это могло быть»[245] (курсив мой. – М. П.).
В отличие от белых генеральских правительств, Петлюра пытался прекратить волну ужасающих погромов, которые в 1919 г. в Украине унесли около 120 тыс. жизней несчастных и беззащитных еврейских обывателей городов и местечек.
А через три месяца, 18 марта 1921 г., Петлюра пишет обращение к населению Украины относительно недопущения еврейских погромов: «Палачи наши – большевики – везде распространяют слухи, будто украинские повстанцы уничтожают еврейское население. Я, Главный Атаман Украинского Войска, не верю этому, не верю, потому что знаю народ украинский, который, притесненный грабителями-завоевателями, сам не может притеснять другой народ, так же страдавший от большевистского господства». Повторив слова о «слезах, которыми еврейское население провожало отступающее наше войско» (с ними он обращался к Красному), Петлюра заканчивает патетически: «Как Главный Атаман Войска Украинского, я приказываю вам: большевиков-коммунистов и других бандитов, которые совершают еврейские погромы и уничтожают население, карать беспощадно и, как один, стать на защиту бедного измученного населения и через наши военные суды расправляться с бандитами немедленно».[246]
Винниченко и другие национал-социалистические политики совершенно верно видели слабость национального государства в том, что за ним не идут массы. Петлюра не признавал других причин поражения, кроме недисциплинированности и непослушания исполнителей.
Не была ли это хитрость двуличного атамана? Уже упав на парижскую мостовую после выстрела молодого еврея, Петлюра, говорят, простонал: «За что?» В реальности, как он ее видел, погромов «в действительности не было» – по крайней мере, он делал все, что мог, чтобы «отдельные антисемитские проявления» прекратить.
О том, насколько Петлюра пребывал в облаках, свидетельствует хотя бы признание (в августе 1918 г.![247]) самой большой ошибкой Центральной Рады то, что она не провела мобилизации резервистов в армию, – кто бы тогда, когда все разваливалось, выполнил приказ о мобилизации, да и где был тот провинциальный аппарат Центральной Рады!
В письме к начальнику Генерального штаба армии УНР Вс. Петрову он признает сквозь зубы, что «попытка реставрации наших усилий в государственном строительстве (начиная с 1917 г. и вплоть до сегодня) застала нас в таком состоянии организации наших сил, национальной дисциплины и подготовки и умения государственными делами руководить, который не мог преодолеть деструктивные элементы нации, а поэтому не дал возможности овладеть всей территорией, которую заселяет украинская нация»[248] (курсив мой. – М. П.). Вот это состояние неорганизованности, «деструктивные элементы» – все, что ответственно за провал попытки государственного строительства.
Петлюра на практике хорошо знал цену своим военным сотрудникам, как партизанским атаманам, так и кадровым офицерам. В другом письме к генералу Петрову, которому он доверял, Петлюра пишет: «Также наши неудачи новейшей истории Украины (1917–1921) показали мне, что разного рода деструктивные явления, такие как бунты Оскилко, Болбачана, Волаха, как недисциплинированные выходки г. Омельяновича-Павленко с его кустарными ауспициями и спорами, как постоянная оппозиция ген. Сальского и другие аналогичные явления происходят не только по злой воле одних (Оскилко), безволия, которое тянет за собой подчинение воле других (Болбачан), неумение ориентироваться в сложных обстоятельствах политической жизни третьих (Омельянович-Павленко) и, наконец, от амбиций и больного честолюбия четвертых (Сальский), но еще и оттого, что нашей армии вообще, а командному составу ее в частности и особенно, нельзя было… привить единообразия мыслей, говоря иначе, объединить его единственной доктриной».[249] (Михаил Омельянович-Павленко, полковник русской армии, был командующим действующей армией УНР, а генерал Владимир Сальский, тоже русский высокопоставленный штабной офицер – военным министром, другие атаманы – самодеятельной «региональной элитой».)
И уже после окончательного поражения, на территории Польши, Петлюра дает указания о налаживании государственнической идеологической работы и спецслужб через культурно-образовательный, разведывательный и контрразведывательный отделы Генерального штаба, о национальной архитектуре украинских церквей и других безотлагательных задачах перестройки государства… Можно было бы видеть в этом тоталитарный синдром, если бы все это не было размахиванием картонным оружием.
Никовский вернулся в УССР в 1924 г. Свои долгие откровенные разговоры с ним и рассуждения о прошлом Ефремов подытожил в дневнике: «Целая полоса дурости и геройства, продажности и самопожертвования, высокого подъема и подлости прошла через меня. А враг общий – там, за рубежом, наше дело закончено и без перспектив. Люди не живут, а доживают – порядочные (их горсточка) не знают, что делать, а непорядочные (огромное большинство) пустились во все тяжкие… Неутешительная страница нашей истории, непосредственный сквозняк авантюризма, нечестности и легкомыслия, которые начинаются еще с Центральной Рады».[250]
Может, самой показательной для этих последних времен и дней Украинской независимости была история с Тютюнником и Отмарштайном.
Юрий Тютюнник превращался под конец во все более влиятельную и инициативную фигуру в армии УНР. Крестьянский парень из многодетной семьи, поручик военного времени из студентов, он отличался выдающимися командирскими способностями, храбростью, чрезвычайным честолюбием и энергией. Петлюра назначал его на все высшие должности, но в то же время побаивался и всячески против него интриговал, а Тютюннику все меньше нравилась польская ориентация Главного Атамана.
Ю. О. Тютюнник
Образованная в 1920–1921 гг. на западе Украины Украинская военная организация (УВО) под руководством полковника Коновальца стала на путь террористической борьбы с правительством Польши и уже в 1920 г. организовала покушение на Пилсудского. УВО не поддерживала никаких связей с военными органами УНР, Петлюра был осужден галичанами как изменник. Позже в ОГПУ пленный Тютюнник свидетельствовал, что симпатизировал «галицким революционерам».
После поражения на территории Польши были размещены остатки вооруженных сил УНР, которые насчитывали тогда до 25 тыс. человек. Значительно больше сил находилась в Украине в партизанских отрядах. Только в больших отрядах на время максимального подъема движения, в июле 1921 г., насчитывалось более 30 тыс. человек; для сравнения, в независимой армии Махно было тогда 30–40 тыс. человек.
Попытка организации грандиозного антикоммунистического выступления на Украине относится к 1921 г. Подготовка к восстанию продолжалась все лето и осень, по решению Главного Атамана подготовительная фаза должна была завершиться 1 сентября.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Своенравная Луна - Софи Вирго - Любовно-фантастические романы
- Бурный XVI век. Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи - Фрэнсис Вейнс - Исторические приключения
- Переводы - Бенедикт Лившиц - Поэзия
- Русский коммунизм. Теория, практика, задачи. - Сергей Кара-Мурза - Политика