Путешествие в Сибирь 1845—1849 - Матиас Александр Кастрен
- Дата:30.09.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Культурология
- Название: Путешествие в Сибирь 1845—1849
- Автор: Матиас Александр Кастрен
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Путешествие в Сибирь 1845—1849
📚 Аудиокнига "Путешествие в Сибирь 1845—1849" погружает слушателя в увлекательное путешествие по просторам загадочной Сибири XIX века. Главный герой книги, Матиас Александр Кастрен, финский ученый и путешественник, рассказывает о своих приключениях, встречах с местными жителями и открытиях, сделанных им во время экспедиции.
🌍 Слушая эту аудиокнигу, вы окунетесь в атмосферу таинственной и прекрасной Сибири, узнаете удивительные факты о жизни и обычаях коренных народов, а также о природных богатствах этого удивительного региона.
👨🔬 Матиас Александр Кастрен – финский ученый, этнограф и лингвист, который совершил ряд значимых открытий в области изучения сибирской культуры и языков.
🎧 Сайт knigi-online.info предлагает возможность бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
📖 Погрузитесь в мир книг вместе с нами! Слушайте аудиокниги, погружайтесь в увлекательные истории и открывайте для себя новые миры прямо сейчас!
🔗 Ссылка на категорию аудиокниги: Культурология;
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь несколько слов о моем здоровье. На него я не могу особенно пожаловаться, кроме нескольких катаров и других незначительных страданий, преимущественно грудных, неизбежных в холодных и продуваемых сквозным ветром жилищах, я был всю зиму довольно здоров и мог работать. Да и стыдно было бы расхвораться в зиму, так сносную и кроткую, что ни разу не замерзали, как говорил мой ямщик, ни вороны, ни сороки. Но вот близится несносная весна и еще несноснейшее лето — настоящие оселки моего здоровья. А тут на беду еще в томской аптеке я не нашел прописанных мне лекарств, вероятно, не найдешь их и в Красноярске, и за тем придется уже предоставить попечение о моем здоровье решительно на волю Божью.
VII
Асессору Раббе. Томск, 5 (7) марта 1846 г.
Вот я и в Томске! Если ты хочешь узнать, какими путями пробрался я в этот блестящий Париж Сибири, то возьми карту Азии и отыщи на ней реку, которую самоеды поэтически называют Душою (Kuai)[89], остяки — Ac (As), а большая часть остальных смертных — Обью. В верхней речной области ее ты найдешь при реке Томи город Томск, а несколько градусов посевернее, на самой Оби, лежит город Нарым, который, однако ж, едва ли окажется на твоей карте, потому что он так же, как и Сургут, уже лишился своих привилегий и только благодаря своей древности и прежним заслугам пользуется еще почетным титулом города. Переезд от Нарыма до Томска, равняющийся 470 верстам, делается обыкновенно в какие-нибудь трое суток, а я ехал целых три месяца, потому что филологические исследования имеют страшную способность везде задерживать. Хорошо еще, если они задержат в населенном месте, но на моем пути это случается очень редко и совершенно неожиданно. Такова уж, верно, была воля Всевышнего, чтобы народы, принадлежащие к бедному племени самоедов, служили батраками сильным мира сего и жили в беднейших и пустыннейших странах обитаемого мира. Правда, что томские самоеды еще менее большей части своих соплеменников имеют причину жаловаться на обдел в этом отношении, однако ж, и на их горькую долю выпала все-таки страна по преимуществу болотная. В области томских самоедов находятся скверные Барабинские болота, которым едва ли есть что-нибудь подобное на всем земном шаре, как по обширности, так и по злокачественности их испарений. Из этих болот ежегодно распространяются опустошительные заразы, поражающие без разбора и людей, и животных, истребляющие все стада, что составляет главное препятствие всякому возделыванию и благосостоянию. Окруженные такой враждебной природой, самоеды и в Томской губернии остались большей частью дикими обитателями лесов, которым покрытые снегом поля приятнее домашнего очага. Некоторые выбрались, конечно, из лесов, расстались навсегда с болотами, но жизнь все-таки осталась жизнью лягушки в грязи. Даже и самые на русский лад устроенные жилища их похожи на хлева, в которых люди, телята, собаки и куры дружелюбно живут под одной кровлей. Хотелось бы уверить себя, что в этом сожительстве они, по крайней мере, ведут жизнь невинную, беспорочную, но и эта иллюзия уничтожается тотчас же страшно обезображенными лицами, множеством пьяных не только мущин, но и женщин, валяющихся в юртах и раздирающих ваше ухо громкими носовыми диссонансами, противнейшими даже и рева их бессловесных товарищей.
Из этого не совсем эстетического описания ты можешь заключить, что даже и в северной части Томской губернии находишься все еще вне пределов цивилизации. У самоедского населения страны никогда не найдешь хоть несколько сносного приюта. Приводилось поневоле провести ночь в самоедской юрте — я всегда взбирался на печь, обыкновенно же останавливался в таких русских деревнях, в которых можно было встретить самоедов или в самой деревне, или в ее окрестностях. У русских сибиряков жилище всегда чисто и опрятно, одна беда — так холодно, что без шубы не обойдешься. Могут быть, конечно, исключения, но мне по крайней мере ни разу не привелось даже и в городах пожить в комнате с двойным полом, со стенами, в которые не продувало бы, и с окнами, в которых не было бы разбитых стекол. Все чаще попадал я в дома, построенные из гнилых барочных досок. Именно такого-то рода были и обе главные мои квартиры между Нарымом и Томском. В одной из них, а именно в деревне Тогур, я провел Рождество в ужаснейшей борьбе с холодом и вдобавок еще без ветчины, без соленой рыбы, без елки, подарков и поздравлений. Я беседовал ежедневно с одним самоедом из лесной стороны, человеком необыкновенно веселым, добродушным, говорливым и, сверх того, докою на все. Он уверял меня, что умеет и тесать, и ковать, и класть каменные стены, и плотничать, что мастер делать стрелы и копья, и даже богов и людей. По-своему он был и филолог, потому что мог объясняться на четырех из
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Книга пяти колец - Мусаси Миямото - Древневосточная литература
- Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч - Иностранный детектив
- Книга замет – Добрых примет - Владимир Портнов - Русская современная проза
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези