ЖИЗНЕОПИСАНИЯ НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ ЖИВОПИСЦЕВ, ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ - ДЖОРДЖО ВАЗАРИ
- Дата:19.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Культурология
- Название: ЖИЗНЕОПИСАНИЯ НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ ЖИВОПИСЦЕВ, ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ
- Автор: ДЖОРДЖО ВАЗАРИ
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А теперь неплохо было бы кстати рассказать кое-что о том, что делалось на названном празднестве и во время процессии, дабы сохранить это в памяти потомков, ибо теперь это сильно разладилось. Итак, прежде всего над всей площадью Сан Джованни натягивался голубой холст, на котором были нашиты большие лилии, вырезанные из желтого холста, в середине же в нескольких кругах также из холста и размером в десять локтей находились гербы флорентийского народа и коммуны, капитанов гвельфской партии и другие, а кругом, по краям этой сени, накрывавшей всю площадь, хотя она и была огромнейшей, висели большие, также холщовые знамена, расписанные разными эмблемами, гербами магистратов и цехов и многочисленными львами, одним из знаков отличия города. Эта сень, или шатер, устроенная таким образом, находилась от земли на высоте около двадцати локтей и держалась на прочнейших канатах, прикрепленных к многочисленным железным крюкам, которые и теперь можно видеть кругом храма Сан Джованни, на фасаде Санта Марна дель Фьоре и на всех домах, окружающих названную площадь. А между канатами были веревки, которые также поддерживали эту сень, укрепленную таким образом повсюду и особенно по краям канатами, веревками, подкладками и вставками из вдвое сложенного полотна или брезента – словом, так, что лучшего и вообразить невозможно. И более того, все было прилажено так и с такой тщательностью, что даже ветер, который, как известно каждому, в этом месте всегда очень сильный, хотя и надувал и шевелил эти полотнища, но ни унести, ни попортить их никак не мог. Шатер этот состоял из пяти кусков, дабы удобнее было с ним обращаться, когда же он натягивался, их соединяли, стягивали и сшивали таким образом, что они казались одним целым. Тремя кусками покрывались площадь и пространство между Сан Джованни и Санта Марна дель Фьоре, причем средний, на котором были названные круги с гербами коммуны, был расположен против главных дверей; остальные же два куска, простирались по бокам, один со стороны Мизерикордии, а другой – со стороны канониката и попечительства Сан Джованни. Облака же, которые устраивались сообществами по-разному, с различными выдумками, сооружались, как правило, таким образом. Из досок сколачивали четырехугольную раму высотой приблизительно в два локтя с четырьмя прочными подставками по углам в виде козел, на которые ставятся столы, и перевязанными, как коновязь. На этой раме помещали крест-накрест две доски в локоть шириной с отверстием в пол-локтя в середине, куда вставлялся высокий стержень, на который прилаживалась мандорла, вся покрытая ватой, херувимами, огоньками и другими украшениями, и внутри которой на поперечном железном брусе помещалась, по желанию, сидящая или стоящая фигура, изображавшая святого, почитавшегося преимущественно данным сообществом как его собственный заступник и покровитель, или же Христа, Богоматери, св. Иоанна или же какого другого святого, причем одежда этой фигуры закрывала брус так, что его не было видно. К тому же стержню были приделаны железные скобки, которые, расположенные по кругу в нижней части мандорлы или под ней, образовывали четыре ветки, а то больше или меньше, похожие на ветви дерева, на концах которых такими же скобами были прикреплены, по одному на каждую ветку, маленькие мальчики, одетые ангелами и по желанию вращавшиеся на скобе, на которую опирались их ноги и которая, в свою очередь, вращалась на петлях. Подобные ветви образовывали иногда два или три ряда ангелов или святых в зависимости от того, кого там изображали. И все это сооружение, а именно и стержень, и скобы, образовывавшие иногда лилию, порой же дерево и часто облако или что-либо подобное, покрывалось ватой и, как сказано, херувимами, серафимами, золотыми звездами и другими украшениями. Внутри же находились грузчики или крестьяне, которые несли это на плечах и которые становились кругом этой площадки, названной нами рамой, снизу которой, там, где тяжесть ложилась им на плечи, были подложены кожаные подушки, набитые пером, ватой или чем-либо подобным, упругим и мягким. И все сооружения и ступеньки и остальные их части были покрыты, как говорилось выше, ватой для более приятного вида, и все эти машины назывались облаками. А позади следовали конные и пешие люди и слуги, одетые по-разному, в соответствии с изображавшейся историей, наподобие того, как и ныне они следуют за колесницей или чем-нибудь другим, заменяющим названные облака. В нашей книге имеются подобного рода рисунки, отменно выполненные рукой Чекки и поистине хитроумные и полные хорошей выдумки. Им же изобретались для процессии разные святые, которые сами шли или которых несли либо мертвыми, либо по-разному замученными. Одни казались пронзенными копьями или мечом, у других был кинжал в горле, а у иных еще что-нибудь в том же роде в соответствии с изображаемым лицом. Об этом способе я подробнее говорить не буду, так как теперь хорошо известно, что делалось это сломанным мечом, копьем или кинжалом, оба конца которых закреплялись на железных кружках в точности друг против друга, а часть, якобы вонзившаяся в раненого, отпиливалась по мерке. Достаточно сказать, что в большинстве случаев это было изобретением Чекки. Точно так же и великаны, шествовавшие во время этих празднеств, устраивались следующим образом. Кое-кто из имевших большую сноровку в ходьбе на ходулях или же, как их называют в других местах, на «лапах», заказывали их высотой в пять и шесть локтей от земли и, привязав их и приспособив как следует, влезали на них, надев огромные маски и всякое потешное тряпье или оружие, так, чтобы члены и голова у них были как у великанов, и, ловко шагая, они в самом деле казались настоящими великанами; при этом, однако, спереди кто-нибудь шел с пикой, на которую этот самый великан опирался одной рукой, но таким образом, что казалось, будто пика эта была его оружием, – будь то дубинка, копье или же большое било, которым обычно у авторов романов вооружен был Морганте. И, подобно великанам, делались и великанши, что несомненно было и прекрасным, и чудесным зрелищем. А при них состояли маленькие духи, отличавшиеся от них тем, что, не имея ничего, кроме собственного обличья, они так ходили на этих ходулях высотой в пять и шесть локтей, что казались самыми настоящими духами, но и у них тоже кто-нибудь шел спереди, помогая им пикой. Рассказывают, однако, что некоторые, даже ни на что вовсе не опираясь, отлично ходили на такой высоте. Всякий же, кому знакома мозговитость флорентинцев, ничуть этому не удивится, ибо, не говоря даже о Монтуги, флорентинце, который в хождении и танцах на канате превзошел всех своих предшественников, всякому, кто знавал некоего по имени Ру видимо, умершего лет десять тому назад, известно, что залезть на любую высоту по канату или веревке, спрыгнуть с флорентийских стен на землю и шагать на ходулях, гораздо более высоких, чем описанные выше, было для него все равно, что для другого ходить по ровному месту. Потому и не удивительно, что тогдашние люди, занимавшиеся подобными вещами ради денег или по другой причине, помимо вышеописанного проделывали и не такое.
Не буду говорить, ибо не стоит того, и о неких восковых свечах, которые расписывались всякими фантазиями, но так грубо, что простонародных маляров называли «свечными», а плохие картины – «восковыми чучелами». Скажу только, что во времена Чекки они уже почти не применялись и вместо них устраивались колесницы, похожие на триумфальные, какие в ходу и поныне. Первой из них была Монетная колесница, которая была доведена до совершенства, как это ныне ежегодно можно видеть в Иванов день, когда ее выпускают мастера и начальники Монетного двора, сверху увенчав ее фигурой св. Иоанна и окружив ее снизу многими другими святыми и ангелами, изображаемыми живыми людьми. Недавно было постановлено, что такую колесницу должен изготовить каждый околоток, ставивший восковую свечу, и таких колесниц было сделано не меньше десяти для торжественного прославления названного праздника; однако больше их не строят из-за несчастных случаев, вскоре после этого приключившихся. Первая же, принадлежавшая Монетному двору, была выстроена под руководством Чекки мастерами Доменико, Марко и Джулиано дель Tacco, которые были тогда во Флоренции из первых мастеров-деревообделочников, работавших в области резьбы и инкрустации. В этой колеснице особого одобрения помимо прочих вещей заслуживали нижние колеса, которые были устроены на шарнирах так, чтобы при поворотах на углах можно было поворачивать все сооружение и чтобы оно наклонялось как можно меньше, в особенности ради безопасности тех, кто на нем был привязан.
Он же выстроил для чистки и подправки мозаики абсиды церкви Сан Джованни леса, которые по желанию поворачивались, поднимались, опускались и придвигались с такой легкостью, что управлять ими можно было вдвоем, благодаря чему Чекка приобрел величайшую известность.
- Конец детства (сборник) - Джон Кристофер - Научная Фантастика
- Отцы-святогорцы и святогорские истории - Старец Паисий Святогорец - Прочая религиозная литература
- Золото Монтесумы - Икста Мюррей - Прочие приключения
- Переводы - Бенедикт Лившиц - Поэзия
- Озеро (вар. пер.) - Рэй Брэдбери - Ужасы и Мистика