Исцеление в жизни и смерти - Стивен Левин
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / Психология, личное
- Название: Исцеление в жизни и смерти
- Автор: Стивен Левин
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако на самом деле ему не так уж спокойно жилось. При ходьбе он часто хромал и вздрагивал от боли. Искалеченная нога и узнаваемое чувство боли стали неотъемлемой частью его личности. Когда мы спросили Ховарда о его боли, он осторожно снял эластичный бандаж на ноге и показал несколько кровоточащих нарывов на изъязвлённом бедре. «Они не проходят уже многие годы – кажется, они никогда не заживут».
Мы посоветовали ему начать процесс исцеления с тщательного изучения стыда, который он носил в своём уме и который возникал из-за того, что он пережил своих «товарищей по оружию». Мы предложили ему начать обращать внимание на любые чувства, которые возникают, когда в связи с неприятными ощущениями он сосредоточивается на ноге. Мы предложили ему чутко прислушиваться к посланиям и урокам, скрытым в его больной ноге. Спустя несколько недель он сказал, что заметил следующее: каждый раз, когда он менял повязки на открытых ранах, то практически «чувствовал запах тел товарищей, гниющих в джунглях». Побывав на нескольких семинарах по осознанной жизни/ умиранию и консультациях, он почувствовал желание ежедневно заниматься медитацией на прощении. Это было оптимальным началом для того, чтобы осознать горе в его уме / теле. Поскольку он ощущал, что, развивая умение прощать, лучше всего сможет гармонизировать своё чувство вины и обиды, он стал медитировать по двадцать минут дважды в день, совершенствуясь в этой практике. Огромная трудность, которая возникла у него поначалу, – отношение к своей боли с чувством прощения – позволила ему определить, что препятствует исцелению. Погружаясь в воспоминания о своих «десяти несчастных годах», он быстро начал замечать, что «Вьетнам многое выявил во мне». Он стал понимать, что проблема выходила за рамки «искалеченного тела». Он стал замечать, когда внимательно наблюдал за болью в своей ноге, что она будто бы соединялась, пронизывая его тело, с болью в груди, от которой он давно страдал. «За последние пару лет я несколько раз делал ЭКГ, но мне всегда говорят, что с моим сердцем всё в порядке. Однако теперь, кажется, я понимаю, в чём дело. Поразительно, как я не замечал этой связи все эти годы». Благодаря работе с горем и медитации на прощении, которым он с увлечением посвящал своё время, боль в сердце стала ещё более явной. «Похоже, будто моя нога вытягивает силы из моего сердца».
Поскольку Ховард жил очень далеко, мы виделись с ним лишь изредка, но примерно раз в неделю он звонил, чтобы задать какой-нибудь технический вопрос в связи с медитацией на прощении: «Что делать, когда я наполняю свою ногу чувством прощения и при этом перед глазами возникают жуткие кровавые сцены? Должен ли я простить тех парней, которые меня подорвали на мине? Смогу ли я когда-нибудь простить то, что причиняет мне такую боль? Смогут ли простить меня?» В ходе этих недель можно было видеть, что поначалу вопросы исходили именно от его ноги, но по мере углубления в процесс долгожданного исцеления стало требовать именно его сердце. Через несколько месяцев его звонки стали менее регулярными, а вопросы – ещё более глубокими и пронзительными: «Порой, когда я погружаюсь в своё сердце, чтобы обратиться к больной ноге, у меня не находится слов, есть только чувство связи между сердцем и ногой. Когда так происходит, боль в ноге как будто исчезает – на чём мне сосредоточиться в таком случае?» Он прилагал все усилия, чтобы сохранять открытость в ходе работы.
На семинаре, который проходил примерно шесть месяцев спустя после нашего последнего разговора с Ховардом, он вошёл в помещение, почти не хромая. Когда я спросил его, что произошло, он сказал: «Раны перестали кровоточить, когда я всем сердцем принял своё несчастье и свою больную ногу. Теперь я могу стоять на обеих ногах». Нельзя сказать, что боль полностью исчезла, но она изменилась. «Я чувствую, что простил свою рану и, как бы это странно ни звучало, моя рана тоже простила меня. Во всяком случае хорошо, что теперь я чувствую себя живым. Посмотрим, что можно сделать дальше». Работа по проживанию горя была для него глубинным исцеляющим процессом, который может продолжаться многие годы, но, как говорит Ховард, «похоже, моё тело навёрстывает упущенное. Я так долго был закрыт и так долго боялся чувствовать, что, кажется, без всей этой боли я бы не обратил на это внимания».
Ещё одним очень ярким пример такой работы, связанной с обретением открытости исцелению, является случай, произошедший с одним нашим другом-терапевтом, который из-за хронического заболевания сердца не мог больше подниматься по лестнице и продолжать работу в области танцевальной терапии. Он рассказал нам, что его работа по обретению открытости «сердца самому себе» началась, когда однажды он оказался перед изображением священного сердца Иисуса. «Своим собственным дряхлым сердцем» он открылся его сиянию. По его словам, с каждым вдохом в него проникало то сострадание, которого ему самому так не хватало. Он принял сердце Иисуса в самую глубину своего сердца.
«Своим собственным больным сердцем я начал сливаться с этим священным сердцем, и в этом было что-то по-настоящему опьяняющее». Проходили месяцы, и его медитативная практика, начавшаяся с десяти минут, увеличилась до нескольких ежедневных сессий по двадцать минут. Пока он учился милосердию, необходимому для исцеления, развитие его болезни прекратилось. Уже три года его болезнь сердца не прогрессирует. «Теперь я снова могу преодолеть лестничный пролёт, а порой сердце влечёт меня танцевать, хотя тело всё ещё немного выматывают такие движения».
Некоторым требуются месяцы боли и беспомощности, чтобы они начали искать исцеления на большей глубине. Другим, кажется, нужно лишь мгновение, чтобы нащупать тот путь, на котором можно обрести целостность. Одна женщина, болевшая раком, которая приехала на десятидневный ретрит по осознанной жизни и смерти, на третий день подошла ко мне и сказала: «Сейчас я собираюсь отправиться домой, чтобы отдохнуть, – я приехала только затем, чтобы понять, что делать дальше. И я получила то, зачем приехала». Через шесть лет после этого события опухоль в её мозге исчезла. В последний раз, когда я видел её, эта женщина подошла ко мне, широко улыбаясь, и сказала: «У меня больше нет рака». Когда я спросил её, полностью ли она вылечилась, ответ был таков: «Не знаю, но я чувствую большую вовлечённость в жизнь, чем когда-либо прежде».
У некоторых людей предчувствие выхода из болезни может возникнуть после длительного периода интенсивных страданий и сопротивления, когда они пережили поражение перед лицом трудностей, порождённых болезнью, когда «просто больше не остаётся сил на борьбу». Часто сердце обнажается, когда исчезают сопротивления, и даже в сильнейшей боли чувство поражения растворяется в новой возможности переживания жизни. Словами Томаса Мертона, «истинной любви и молитве учатся в миг, когда молитва становится невозможной, а сердце обратилось в камень».
Очевидно, именно это произошло в случае Мэй, на руках у которой умер её четырнадцатилетний сын, – как она думала, он просто тяжело простудился. После того, как врач сказал, что «это просто не опасный для жизни грипп», она до последней минуты уверяла своего сына, что он сможет «выдержать это самостоятельно, проявить мужество!». Однако он умер. После его смерти она разрывалась на части от чувства вины и сомнений в себе. «Больше года я сходила с ума, и вот моё сердце просто не выдержало. Я не могла даже самостоятельно дойти до ванной. Я просто лежала в опустошённом состоянии. Я чувствовала себя совершенно разбитой. Мне казалось, что я больше никогда больше не буду чувствовать себя нормально. Я привыкла спрашивать у каждого, с кем знакомилась, знают ли они человека, который не смог бы оправиться от горя. Я думала, что жизнь кончена, что я перегорела. Я разрушила всё. Мне продолжало становиться всё хуже, пока я не почувствовала, что так просто уничтожу себя. После года ежедневных размышлений о самоубийстве я поняла, что „либо пан, либо пропал“. После увещеваний многочисленных терапевтов я впустила в себя эту боль. Я думала, она меня уничтожит; возможно, так и случилось, ведь в некотором смысле я родилась заново, позволив боли и горю убить меня – но я не умерла. С тех пор я стала доверять боли, как и прощению. И возобновила отношения со своей семьёй».
Большинство людей откладывают необходимое исцеление на потом. Мы начинаем задаваться вопросом: «На каком уровне можно обрести исцеление?» лишь тогда, когда в нашем организме обнаруживается раковая опухоль, когда мы переживаем смерть ребёнка или теряем положение в обществе, которое много для нас значило, из-за старости, развода или хронической болезни.
Исследовать горе, присутствующее в нашем больном теле и болезненно разделённом уме, можно на самых разных уровнях. Да, вполне может быть, что только после травмирующего события мы начнём проявлять внимание к жизни на том уровне, где можно обрести исцеление и освободиться от тонких травм.
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Создание, обслуживание и администрирование сетей на 100% - Александр Ватаманюк - Программное обеспечение
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
- Собрание сочинений в 14 томах. Том 5 - Джек Лондон - Классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив