Зов пахарей - Хачик Даштенц
- Дата:19.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Зов пахарей
- Автор: Хачик Даштенц
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В первые годы жеребец айсорского старейшины был таким норовистым, что Молния Андреас еле справлялся с ним, несмотря на двойную узду. Однажды в Рахве-Дуране конь изловчился и укусил Молнию Андреаса в плечо. Андреас во время битв при Дилмане и Багеше с сожалением заметил, что с конем действительно приключилась какая-то роковая ошибка и это ускорит его гибель. Старый гайдук верил, что если бы Мосе Имо ударил рукой по спине лошади три раза, тогда вообще ни одна живая душа на свете не смогла бы обуздать Аслана и он умчался бы в небо, сокрушая все на своем пути.
Из Франции в Америку приехал знаменитый скульптор. Он собирался лепить скульптуру всадника-гайдука на коне. Эта скульптура предназначалась для могилы Шапинанда на Пер-Лашезе. Господин Левон приказал Мехмеду-эфенди взять коня Андраника на побережье, возле Лос-Анджелеса.
Скульптор поставил Аслана возле громадного утеса и с воодушевлением принялся лепить. Темно-феолетовые волны океана ударялись об утес и, превратившись в белую пену, с шумом откатывались обратно, обрушиваясь на набегающие волны.
Вечером, когда скульптор почти закончил работу, Аслан вдруг бросился с утеса в морскую пучину.
Мехмед-эфенди, не мигая, с волнением следил за ним. «Сейчас поплывет обратно», – подумал он, но конь уплывал все дальше.
«Нет, он уже не вернется», – и Мехмед-эфенди вздрогнул. Он сбросил с себя одежду и прыгнул следом за конем в воду.
Конь был уже далеко, и только белая его грива и хвост виднелись в волнах. И поплыл за ним Мехмед-эфенди. Он плыл быстро, стараясь догнать коня. Руки его устали. «Господи, куда плывет этот конь?.. Аслан, вернись, куда ты, Аслан!» – кричал старик, безнадежно молотя кулаками по воде. Но конь словно слился с волнами, задрав над водой маленькую красивую голову, он словно мчался рысью по синим холмам.
Совсем выбился из сил старик Мехмед. Руки уже не слушались его. И зачем это захотелось несчастному старику выхватить из пасти океана утопающего жеребца?.. Собравшиеся на берегу люди видели, как он пытается доплыть до коня и не может. Увы, он уже не мог доплыть ни до Аслана, ни до песчаного берега. И разве возможно это – оседлать в океане огненного жеребца? Как можно достичь недостижимого? Ах, какую роковую ошибку совершил хозяин гостиницы «Путник мушец»!
Еще немного, и Аслан скрылся из глаз – он пропал за чертой горизонта, где сходились небеса и воды океана. Конь старейшины-айсора, которого не одолел ни Рахве-Дуран, ни сумасшедший ветер зангезурских гор, остался под волнами чужого океана. А через некоторое время не стало видно и Мехмеда-эфенди. Один бил порождением воды и соединился со своей стихией, а другой стал ее жертвой. Погибли конь героя и учитель-вероотступник из Манаскерта.
В кармане пиджака, брошенного на берегу, нашли вымокшую бумажку, на которой с трудом прочли: «Хочешь, возьму тебя с собой в нашу страну, увидишь, что это за бесподобный край, что за народ живет там. Стоит умереть ради него».
Это написал Геворг Чауш, но кому и по какому поводу, так и не узнали.
Внизу была приписка: «Я ради этого народа ислам принял. Прости меня, грешного, господи! Мехмед-эфенди».
Возврощение В сентябре 1947 года из Франции в Армению приехал старик в военной форме. Он сел на пароход в Марселе с первой партией армян-репатриантов.
Всего лишь днем раньше он был в Париже. В этот день он был, наверное, единственным человеком во всем городе, который ранним утром пришел на Пер-Лашез. Он хотел сказать последнее «прости» всаднику на каменном коне, своему полководцу.
В годы второй мировой войны старый воин помогал французскому Сопротивлению в борьбе с фашизмом. Знакомые не советовали ему покидать сейчас Францию, но он тайком от них сел на пароход. Он просто умолял отвезти его в Армению.
И вот в одно прекрасное утро он объявился на ереванской улице.
Красивый высокий старик, легендарный фидаи, которого все называли полководцем.
Вот только оружия при нем не было.
Была лишь трость, на которую он опирался порой. Город казался ему незнакомым. Сменились поколения. Он не видел знакомых лиц. Как-то ему послышалось брошенное шепотом: «Полководец Махлуто, из Франции приехал», – два старика, кинув на него удивленный взгляд, быстро скрылись.
А новые – они были совершенно другие. Они были подтянутые, быстрые и, казалось, не имели ничего общего с прошлым, для них существовало только настоящее и будущее. Они даже говорили иначе. И хотя это была та же армянская речь, но произношение другое, непривычное для него. И он даже порой кое-чего не понимал.
Медленно шел он по улице, и в памяти звучали голоса прошлого. Вся Мушская долина прошла перед его глазами – дом за домом, род за родом. Он помнил каждый двор и цвет дыма над каждым ердыком. То был Сасун. В просторных, огромных трехах прошел перед его глазами князь Спаханац Макар. Он услышал шаги Гале.
Он оперся на палку, вытащил из кармана синий платок, вытер лоб. И чуть не упал. Он, ни разу не падавший в бою, чуть было не растянулся на тротуаре. Но кто это бежит к нему, задыхаясь? Он услышал знакомый голос: «Полководец!» – и какой-то мужчина обхватил его крепкими руками.
– Это ты, Барсег? – И Махлуто прижал к груди своего конюха, поседевшую голову своего старого боевого друга.
– Узнал, что ты приехал. Побежал домой, взял кисет с табаком… и вот.
– Где ты живешь?
– В селе Воскетас, в Талине это.
Полководец помолчал, потом спросил:
– Что стало с Фетара Исро?
– Его давно уж нет.
– Тер-Кадж Адам?
– Его тоже нет.
Махлуто всхлипнул.
– О Каро не спрашиваю, – сказал он, надевая шапку, – потому что знаю его историю. Он и Звонкий Пето примкнули к курдам, но восстание в скором времени было подавлено, а Салим-бек (так в последнее время звали Шейха Зилана) был обманут и похищен. А ты знаешь, кто был Шейх Зилан? Наш старый гайдук Бриндар из села Харамик, тот, что разжигал бездымный огонь в Марникском лесу, тот самый, что мечтал о том дне, когда Геворг Чауш позволит ему участвовать в открытом бою.
Восстание Шейха Зилана потрясло весь мир. Вот что такое свободолюбивый армянин-фидаи! Рядом с Шейхом Зиланом находились курд Хасано, айсор Абдело. В последнее время на склонах Масиса появился курд по имени Колоз. Он всюду ходит со своей женой. Колоз – это тот самый Амино, на свадьбе которого мы насмерть напугали Али-бека. Амино потом убежал в Фархин и долгое время слал нам серу и порох. Все трое – курд Хасано, айсор Абдело и Колоз – были убиты под Орговом, когда шли с Шейхом Зиланом на Ван. Словом, долго рассказывать. Шах Реза отдал Малый Масис, тем дело и кончилось.
– А в каком направлении увезли Салим-бека – хоть это известно?
– В последний раз его видели в тех краях, где провел свои последние дни Ад Чоло.
– А Каро и Пето живы?
– Они из Персии перешли в Багдад, а из Багдада – в Ливан. Каро жил под чужим именем и прятался, потому что убил в Персии одного английского офицера: англичанин в его присутствии похвастался, что самолично расстреливал в прикаспийских степях Степана Шаумяна и его товарищей. Пето иекоторое время прожил в Гамишли и Алеппо. Под конец обосновался в Бейруте. Там же, в Бейруте, жили Цронац Мушик и много других видных гайдуков из Сасунского полка. Последние годы Звонкий Пето был пасечником при Антилиасской церкви. Каждый год он переходил границу, через Тигранакертское поле, добирался до Сасуна; испив воды из Андокского родника, набирал полный кувшин для Каро и снова возвращался в Бейрут. Кто еще так любил родной край?..
– И они умерли?
– Оба. Борода – в городе Гамадане, это в Персии, а Пето – в Бейруте. И оба до последней минуты тосковали по родине. Может быть, мы во многом ошибались, Барсег… Возможно, мы избрали неверный путь, но помыслы наши были чисты и суд – справедлив. И не прав будет тот, кто обвинит нас, не попытавшись разобраться, какое это было время и в каких условиях мы боролись.
Нас было несколько десятков или сотен землепашцев из долины да столько же горцев, мы дрались за честь нашего народа, за его свободу и теперь стоим перед судом истории, на виду у всех с чистой совестью. Пройдемся немного, Барсег, – предложил Махлуто. – Мне все хочется обойти, так много еще надо увидеть… Ты сказал, что принес мне табаку, спасибо, его хватит на несколько месяцев. Я привез с собой французские сигареты, возьми попробуй, может, понравятся. Мне они не по вкусу, коробка красивая только, а табачного духа нет… В Армении из наших краев много народу живет? – спросил Махлуто, останавливаясь.
– Много, полководец. Около ста пятидесяти тысяч мушцев в Армении, столько же сесунцев, старых и молодых”.
– Отрадно слышать. А что тебе известно об Аджи Гево.
– Если верить слухам, поначалу Аджи Гево был сторожем на каменоломнях возле озера Тохмахан. В черкеске, с длинным чубуком в руках, с вечным своим «ло-ло» на устах. В последние годы, говорят, жил в Батуми, там и умер. Невестка Аджи с детьми живет там… Ты о себе расскажи, полководец, где ты остановился?
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Армянские предания - Народное творчество (Фольклор) - Культурология
- Килиманджаро. С женщиной в горы. В горы после пятидесяти… - Валерий Лаврусь - Русская современная проза
- Сражение года: оборона Саур-Могилы - Евгений Норин - Публицистика
- Исторический материализм - Герман Гортер - Политика