Форма входа
0/0
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата - Сборник статей
- Дата:28.10.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
- Автор: Сборник статей
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата - Сборник статей. Жанр: История. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата - Сборник статей:
Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.
Читем онлайн И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата - Сборник статей
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Первые упоминания Петра у Шаховского можно обнаружить в статье «О начале театра в России» (1808) [ДВ: 49–51]. Самостоятельной трактовки образа императора там не было – автор пересказывал сведения о немецких труппах в России, восходящие к «Краткому известию о театральных в России представлениях, от начала их до 1768 года…» Я. Штелина. В водевилях Шаховского середины 1810-х годов – «Казак-стихотворец» и «Ломоносов, или Рекрут-стихотворец» (в первом события разворачиваются сразу после Полтавской победы, во втором – в начале 1740-х) хотя речь и заходит о Петре, но в большей степени как об идеальном русском государе, чей образ в послевоенном контексте легко проецировался на Александра I5. В итоге, даже не располагая полным корпусом текстов Шаховского за этот период6, мы можем заключить, что фигура Петра не была актуальна для драматурга вплоть до начала царствования Николая Павловича.
Находясь со второй половины 1826 года в Москве7 и, очевидно, участвуя в коронационных торжествах8, Шаховской, всегда чуткий к новым идеологическим и эстетическим веяниям, принимается так же, как и многие другие русские литераторы, за прославление деяний Петра, а значит, опосредованно и Николая (ср. [Костина], [Лотман], [Осповат, Рогинский]). Однако подход драматурга к этой теме был вполне оригинальным. Отсылками к примеру Петра Шаховской наполняет комедию-водевиль «Ф.Г. Волков, или День рождения русского театра» (1827), посвященную легендарному ярославскому актеру Волкову [Иванов], казалось бы, никак не связанному с Петром.
Сюжет пьесы основан на предании о том, как Волков, желая сделать сюрприз отчиму, подготовил и представил в «кожевенном сарае» спектакль, положивший «начало» русскому театру. Исторический анекдот Шаховской согласно канонам жанра «оживил» традиционными комедийными образами. Так, помешать Волкову пытается подьячий Фаддей Михеич, считающий театр «чертовщиной и бесовщиной» [Шаховской 1827:15]. Однако благодаря приверженности всего ярославского общества к «просвещению» представление удается, и новоиспеченные актеры побеждают невежду.
Характерно, что, защищая сына от нападок Михеича, мать Волкова ссылается на то, что «при отце нашем, первом Императоре, представляли комедии не только в Кремле, но и в царевниных теремах и в Ростовской семинарии» [Шаховской 1827:13 об.]. Позднее Шаховской писал Мещерскому, что, по его мнению, именно представления при дворе сестры сформировали взгляды молодого Петра и «внушили ему понятие о словесности» [Шаховской 1833:38]. В таком контексте крайне значимо, что Волков ставит «старинную пьесу Эсфирь, которая была играна в теремах Царевны Софьи Алексеевны» [Шаховской 1827: 6 об.]. П.И. Сумароков и Н.И. Греч, из статей которых автор почерпнул название игранной ярославцами пьесы [Сумароков: 302], [Греч: 19], писали о других комедиях, представленных при дворе Софьи, и не соотносили волковскую «Эсфирь» с традиционно упоминавшейся пьесой «как Артаксеркс велел повесить Амана», игранной при Алексее Михайловиче [ДВ: 50], [Греч: 6]. Шаховской в «Дне рождения русского театра» смешал эти сведения9, в результате чего вычертил принципиально значимую линию преемственности: «Эсфирь», восходившая к допетровским временам, представлялась при малолетнем Петре и позднее стала первой пьесой «родившегося» в Ярославле национального театра. При такой трактовке «отец русского театра» оказывался прямым продолжателем дела Петра, а его «кожевенный сарай», со всей метафорикой «рождения», попадал в парадигму аналогичных объектов10. В пьесе Волков декламирует:
Народ российский переимчив;Он сметлив, силен и смышлен,И все чужое увеличив,В свое преобращает он.Потешная Петрова ротаРодила войска – страх врагов,И ботик маленький Петров —Отец бесчисленного флота.
[Шаховской 1827: 5 об.]В письме Мещерскому Шаховской приравнивал по значению пьесы, игранные при дворе Софьи, и виденное Петром в детстве «учение по Европейскому образцу регулярных полков» – и то, и другое автор считал «первыми неизгладимыми впечатлениями», которые были «очерком того великаго творения, к которому он (Петр. – Д-И.) был предназначен» [Шаховской 1833: 38]. Позднее в «Летописи русского театра», переходя к описанию начинаний Волкова и Сумарокова, Шаховской утверждал: «Самый русский театр, появившийся при Петре Великом, скрылся до счастливаго царствования его народолюбивой Дщери» [Шаховской 1840а: 3].
Отметим, что верным продолжателем петровских начинаний является и отчим Волкова Полушкин. Как характеризует его главный герой: «Вотчим мой грамотей и не прочь от нового: он завел здесь небывалую фабрику, выписал мастеров немцев» [Шаховской 1827: 6 об.]. Вместе с тем Полушкин – «настоящий Христианин» [Шаховской 1827: 20] и устраивает на свои именины угощение «нищей братьи», «как встарь водилось на Руси» [Шаховской 1827:18 об.] Оба персонажа иллюстрируют авторский тезис о «переимчивости» российского народа, который при этом не теряет исконной национальной культуры. В этом смысле Волков и Полушкин оказываются до некоторой степени уподобленными Петру. Параллель особенно заметна, если обратиться к поэме Шаховского «Москва и Париж в 1812 и 1814 годах»11, в обширных примечаниях к которой автор подробно пишет о деяниях Петра.
Если Волков в комедии преодолевал сопротивление невежественного подьячего, желая создать «первый» русский театр, то в поэме «Петр затеплил Просвещение и вводил Художества там, где еще закоренелые предрассудки считали их грехом и развратом» [Шаховской 1830: 29].
Для осуществления своего замысла Волков завел знакомства в итальянском театре, где «перенял все, что можно было: узнал музыку, ноты; понаторел в резьбе и живописи <…>; принаровился к театральной постройке и машинам; снял с них рисунки», потом привез из Петербурга «все, что на первый случай необходимо» и обучил соратников [Шаховской 1827: з, 5 об.]. Петр «обязан Себе Самому, даже воспитанием Своим, прищепляясь <.. > ко всему, от чего мог приобресть познания. <… > в то же время учил Свое Отечество всему, что для него было необходимо^ показывал Своим примером» [Шаховской 1830: 29–30].
В пьесе Шаховского, в отличие от ее источников [Иванов: 177], Волков побывал и в «немецком охотничем театре», и в «придворном итальянском театре», и «в Кадетском корпусе» на представлении «Семиры» Сумарокова [Шаховской 1827: 4–5]. Он подбадривает актеров: «То искусство, которое я перенял у немцев и итальянцев, так же, как и все, чему мы научаемся от других, удивит наших учителей». При этом герой остается «истинно русским» и досадует, «что у нас в России нет еще русского театра, что мы еще равнодушны к своему и восхищаемся только иностранным» [Шаховской 1827: 5]. Здесь он также следует примеру царя-реформатора:
Петр Великий в чужих землях был всегда Русским и видел везде выгоды Своего Отечества. Не говоря уже о искусствах и ремеслах, которые Царственный Путешественник отовсюду пересылал в Россию, Он брал дань Своей родине даже и с самых произведений Природы: Голландия, по велению Его, обогатила скотоводством Архангельск и Холмогоры. Франция оплодотворила берега Дона своим славным виноградом; <…> Германия, Голландия и Англия доставили России многие семена питательных растений [Шаховской 1830: 30].
В таком контексте понятно, что могло заставить Шаховского написать два огромных письма молодому дипломату Мещерскому. Полагаем, более всего его должно было задеть утверждение, что «высшая цель» Николая I противоположна цели Петра. Мещерский писал: «Петр сделал нас Европейцами; Николай сделает нас обратно Русскими» [Lettres: 104]. Для Шаховского это единственное упоминание Петра в «Письмах русского» было более чем спорно, т. к., вероятно, вызывало ассоциацию с известным тезисом о Петре, который «хотел сначала создать немцев, англичан, когда надо было начать с того, чтобы создавать русских» [Руссо: 91]. Большую часть письма Шаховской посвятил опровержению мнения, «будто Петр Великий <.. >,ускоря естественный ход просвещения, истребил древнюю народность Русских, стер их родовой характер и составил из России безобразную и непрочную смесь Европейства с Азиатством» [Шаховской 1833:36]. В комедии о «русском гении» Волкове и поэме «Москва и Париж…» Шаховской доказывал обратное.
Комедию «День рождения русского театра» можно рассматривать как сценическую иллюстрацию взглядов Шаховского на петровские реформы. Не имея сейчас исчерпывающих сведений о московском круге общения Шаховского в 1826–1829 годах, мы можем лишь указать на его идейную близость к М.П. Погодину12 и С.П. Шевыреву, которые также считали Петра «русским» и участвовали в создании идеологии, примиряющей допетровскую и постпетровскую Россию [Живов: 62].
Тем не менее трактовка деятельности Петра у Шаховского выделялась на общем идеологическом фоне начала николаевского царствования особой культуроцентричностью. Драматурга не смущало расхожее мнение о том, что «театр принадлежит к роскоши просвещения, а Петр преимущественно смотрел на предметы полезные и необходимые» [Греч: 8–9]. В «заимствованиях» царя Шаховской, очевидно, видел близкую ему практику «заимствований» литературных. В «Предисловии к Полубарским затеям» драматург писал:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата - Сборник статей бесплатно.
Похожие на И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата - Сборник статей книги
- Апостол Сергей: Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле - Натан Эйдельман - Биографии и Мемуары
- Книжные тюрьмы - Татьяна Вешкина - Героическая фантастика / Попаданцы / Фэнтези
- Когда бессильны пушки - В. Львович - Детская проза
- 1917. Разгадка «русской» революции - Николай Стариков - История
- Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг. - Сергей Волков - Биографии и Мемуары
