Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин
0/0

Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин

Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин. Жанр: История / Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин:
Масштабный исследовательский проект Игала Халфина посвящен ключевому ритуалу большевизма – критическому анализу собственного «я», перековке личности с помощью коммунистической этики. Анализируя процесс этой специфической формы самопознания, отраженной в эго-документах эпохи, автор стремится понять, как стал возможен Большой террор и почему он был воспринят самими большевиками как нечто закономерное. Данная книга – вторая часть исследования, которая отличается от первой («Автобиографии большевизма») большим хронологическим охватом (повествование доходит вплоть до 1937 года) и основывается преимущественно на материалах сибирских архивов. Герои этой книги – оппозиционеры: рядовые коммунисты, крестьяне с партизанским опытом, подучившиеся рабочие, строители Кузбасса, затем исключенные из партии и заключенные в лагеря как троцкисты или зиновьевцы. С помощью их эго-документов и материалов контрольных комиссий 1920‑х годов Халфин прослеживает внутреннюю логику рассуждений будущих жертв Большого террора, а также те изменения в языке и картине мира, которые сопровождали политические и идеологические трансформации постреволюционной эпохи. Игал Халфин – профессор департамента истории Тель-Авивского университета, специалист по ранней советской истории, теории литературы и кино.
Читем онлайн Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 338
коллективом 199 пехотного полка». Ляпин становится коммунистом всего за два года до Кутузова, но какие два года! Полыхает пламя Гражданской войны. Ляпин выполняет «специальную партийную работу», и в декабре 1919 года Политуправление Ярославского военного округа мобилизует его и назначает начальником отправляющегося на Украину Губвоенкомата (Чернигов, а затем Киев). «В Киеве я работал до наступления поляков, во время отступления поляков заболел, пролежал в Кременчуге в военном госпитале около двух месяцев (ранение левого глаза, которым я ничего не видел после тифа) и затем <…> был выдвинут на Волыни Секретарем Губкома»[374].

Кроме того, Ляпин работал в Узбекистане с марта 1924 по февраль 1925 года и «показал себя как работник, могущий ориентироваться в общей обстановке. Организационными способностями обладает. От общей линии партии не уклонялся; все возложенные на него поручения ячейкой выполнял ревностно», а также, и это особенно важно в нашем контексте, «делал доклады на общих собраниях ячейки и собрании служащих».

В поисках ответственного работника для Сибири Сырцов читал характеристики и убедился, что Ляпин «политически хорошо развит», «умеет ориентироваться в обстановке, руководясь Марксистским методом»[375]. 5 апреля 1927 года Ляпин был утвержден секретарем Барнаульского окружкома, но уже 23 августа Сибирский крайком ВКП(б) отозвал его и командировал в распоряжение Томского окружкома, рекомендовав на руководящую партийную работу[376].

Поэтика автобиографии Ляпина – не просто ответ на идеологический диктат, который можно было бы определить и в терминах его анкет и формуляров. Она важна именно своими тропами и фигурами, без которых он не смог бы превратить реальные события своей жизни в осмысленный нарратив. Напоминая чем-то христианскую исповедь, его текст описывал движение авторского «я» к нравственному совершенствованию: докладчик окружкома не довольствовался простым воспроизведением своей жизни такой, какая она была, а старался взять себя в руки, открыть себя заново. Ляпин переосмыслял ценности и осознал себя как коммуниста. Задачей исповеди было не столько воссоздание своего прошлого, сколько истолкование своего настоящего. Но коль скоро автобиография направлялась сознанием автора, трудно было оспорить, что он управлял и своей жизнью.

Безусловно, автобиографии Кутузова и Ляпина дают контекст к их высказываниям в институте. В чем заключается этот контекст, однако, не так уж очевидно. Мы приводим материал личного плана не в разоблачающем ключе, где биографические данные объясняют сказанное. Материал не придает высказыванию глубину, не позволяет увидеть мотивы говорящего. Здесь и далее автобиографии находятся на том же онтологическом уровне, что и другие источники. Их содержание было известно участникам дискуссии, их зачитывали и критиковали, они были частью публичной сферы партии. Автобиографии стоит читать и перечитывать – но как часть публичного имиджа говорящего. Вышеприведенный материал не объясняет разницу в политической позиции наших героев. Оппозиционерами становились старые и молодые, местные и приезжие, рафинированные интеллигенты и импульсивные рабочие. Главным было приобщение к большевистскому политическому дискурсу, общей политизированности, а этими качествами студенты СТИ обладали в избытке.

Как бы то ни было, биографическое отступление важно: участники дискуссии знали и обсуждали жизненный путь друг друга. Политика и этика, нынешний поступок и прежде проявленный характер были тесно взаимосвязаны в их мировоззрении. Обращаясь к субъективной стороне вещей, к искренности и честности говорящего, дискутирующие ставили проблему не столько фактов, сколько их толкования. Кто-то считал Ляпина закоренелым бюрократом, кто-то – опытным партийным руководителем. В свою очередь, Кутузов мог восприниматься не только как принципиальный, честнейший коммунист, но и как бунтарь-анархист, использовавший мимолетное недовольство в пролетарской среде для самоутверждения.

Рассмотренные выше автобиографии являются лишь одним типом эго-документов, насыщающих страницы этого исследования. Смежные жанры – характеристики, заявления, переписка и, не в последнюю очередь, протоколы опросов и допросов – также являются источниками, где исследователь сталкивается с одновременно пишущим и присутствующим в тексте субъектом описания. Эго-документы включают как тексты, написанные по требованию официальных органов, так и приватные «излияния души», но они всегда предполагали общественное рассмотрение. Практики разбора коммунистических жизнеописаний, система кодов, которые формировали ритуалы герменевтики «я», во всей их совокупности стоят в центре нашего внимания.

4. Аппаратные игры

С точки зрения буквы партийного устава ЦК запаздывал с созывом съезда. Дело было не в одной только формальности: откладывалось обсуждение принципиальных вопросов, притом что сложность сложившейся политической ситуации никто не оспаривал. Наконец пленум Сибкрайкома, проходивший с 11 по 14 октября 1927 года, объявил о предстоящей дискуссии. «Дискуссия должна явиться воспитательным фактором, из нее парторган должен выйти более сознательный», – торжественно заявил С. И. Сырцов, который не сомневался, что широкие партийные массы поддержат Сталина и Бухарина[377].

Официальное открытие дискуссии было приурочено к 1 ноября, то есть всего за месяц до съезда[378]. Времени для обстоятельного обсуждения партийной повестки могло не хватить. Зиновьев и Троцкий жаловались в ЦК, ссылаясь на устав: «Как поступала партия при Ленине? Во-первых, съезды созывались точно в срок. Даже опоздание на месяц считалось при Ленине недопустимым. Никогда при Ленине не бывало, чтобы ЦК сам себе продлил полномочия на лишний год, т. е. удвоил бы полномочия, полученные от съезда. <…> Во-вторых, при Ленине перед съездом все члены партии действительно получали реальную возможность печатать в партийной прессе свои предложения, тезисы, платформы, брошюры, сборники и выступать на любых партийных собраниях. В-третьих, все это делалось с таким расчетом, чтобы в дискуссии действительно могли принять участие все члены партии и чтобы выборы на съезд определялись действительной волей партии. <…> В-четвертых, при Ленине в предсъездовский период не только не бывало высылок товарищей, не согласных с линией ЦК, из рабочих центров в отдаленные углы (при Ленине ссылки вообще не практиковались), но наоборот. Именно тем товарищам и группам товарищей, которые имели разногласия с большинством Центрального Комитета, безусловно гарантировалась возможность остаться в крупных центрах с тем, чтобы они могли перед съездом и на самом съезде выступить со своей критикой линии Центрального Комитета. Ничего подобного нет теперь. <…> Наоборот <…> районные конференции должны начаться, а местами уже закончиться в двадцатых числах октября, тогда как начало официальной дискуссии Центральным Комитетом обещано на первые числа ноября. Это значит, что официальная дискуссия сможет начаться тогда, когда районные конференции будут уже закончены или, во всяком случае, будут закончены выборы на них»[379]. «Если ЦК партии не отменит немедленно решение о сроке выборов на районные конференции, это превратит выборы на съезд в простую формальность, а при нынешней обстановке, в сущности говоря, в комедию»[380].

Вообще феномен распределения времени партийной жизни был важен для всей истории большевизма (планирование, пятилетки и т. д.). Дискуссия тоже не могла быть «открыта» раньше времени. Оргбюро имитировало силы истории, логичные и

1 ... 74 75 76 77 78 79 80 81 82 ... 338
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1 - Игал Халфин бесплатно.

Оставить комментарий

Рейтинговые книги