Повседневная жизнь инквизиции в средние века - Наталия Будур
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Повседневная жизнь инквизиции в средние века
- Автор: Наталия Будур
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы же в приложении даём не менее интересную работу известного русского юриста Якова Абрамовича Канторовича (1859 – 1925), посвящённую преследованиям ведьм на Руси.
Я. Канторович Колдовство в России[98]История колдовства в России резко отличается от истории колдовства в Западной Европе.
Разнообразие элементов, наполнявших религиозную жизнь и питавших религиозную мысль на Западе – вся обстановка католицизма с её папством, инквизициею, теологиею, с её догмой греха и искушения, с её таинственными сводами и мрачными оградами монастырей и соборов, с искусством, отдавшим себя на служение религиозным сюжетам, – всё это вызывало разнообразие и яркость представлений о Сатане, его власти на земле и его похождениях среди людей. Кроме того, Западная Европа наследовала богатый материал для демонологии и от классического мира, на котором возникла цивилизация Запада, и от язычества, которое со всеми своими богами, сошедшими на землю и вступившими в борьбу с началами добра и света, с водворением христианства послужило основанием демонологических понятий и сатанинского культа.
Совсем другое мы видим на Руси. И на Руси были распространены представления о дьяволе и о борьбе с ним. Но благодаря простоте внутреннего содержания Восточной церкви, однообразию форм её внешнего строя, слабому развитию философско-теологической литературы, бледности красок и однообразию жизненных элементов в складе древнерусской жизни – представления о дьяволе остались в бледных зачатках и в самых слабых очертаниях и не могли развиться в ту стройную систему демонологических учений, какую мы видим на Западе.
«Древнейшие сказания, – говорит Ф. И. Буслаев, – распространённые на Руси, как национального, так и византийского происхождения, изображают беса в самых общих чертах, придавая ему только одно отвлечённое значение зла и греха. Фантазия, скованная догматом, боязливо касается этой опасной личности и, упомянув о ней вскользь, старается очистить себя молитвой. Самые изображения бесов в русских миниатюрах до XVII века однообразны, скудны, не занимательны и сделаны как бы в том намерении, чтобы не интересовать зрителя»[99].
Восточная церковь не считала своей задачей борьбу с дьяволом и не посвящала себя этой борьбе, как служению Богу. Поэтому и в народе не была выработана вера в организованный демонический культ, и народным воззрениям были совершенно чужды те демонологические понятия, которые вызывали на Западе жестокое преследование колдовства. Как справедливо замечает В. Б. Антонович, «народный взгляд, допуская возможность чародейного, таинственного влияния на бытовые, повседневные обстоятельства жизни, не искал начала этих влияний в сношениях со злым духом; демонология не только не была развита, как свод стройно развитой системы представлений, но до самого конца XVIII столетия, насколько можно судить по процессам, совсем не существовала в народном воображении, даже в виде неясного зародыша. Народный взгляд на чародейство был не демонологический, а исключительно пантеистический. Допуская существование в природе законов и сил, неведомых массе людей, народ полагал, что многие из этих законов известны личностям, тем или другим образом успевшим проникнуть или узнать их»[100].
Само по себе обладание тайною природы не представлялось, таким образом, делом греховным, противным учению религии. Поэтому преследование колдовства и ведьм не имело у нас того жестокого фанатического характера, какой приняли процессы о колдовстве на Западе.
Производившиеся у нас процессы по обвинению в колдовстве не имели ничего общего с процессами западными. Эти были большею частью обыкновенные гражданские иски, возбуждавшиеся против тех или других лиц (преимущественно женщин), обвиняемых в причинении вреда посредством колдовства. Колдовство, таким образом, играло лишь роль орудия для нанесения вреда другому, и вина обвиняемых вытекала не из греховного начала колдовства, а измерялась экономическим началом – степенью и количеством нанесённого ущерба.
Никаких религиозных или иных причин для преследования колдовства в народном сознании не было. Дьявольская сила преследовалась не за свою греховность, а за то, что ею пользовались для нанесения вреда. Народ смотрел на колдунов, как на силу, умеющую вредить, и защищал себя от колдовского вреда или мстил за причинённый вред. Судьи принимали к своему решению дела о колдовстве как частные случаи и были чужды каких-либо фанатических представлений о необходимости искоренения колдовства во имя каких-либо общих демонологических понятий. Поэтому у нас не было систематизированного преследования ведьм, как на Западе; не было выработано никаких исключительных судопроизводственных порядков по делам о колдовстве, не было специальных законов о преступлениях колдовства, обвиняемые не пытались, не сжигались на костре. Дела оканчивались обыкновенно вознаграждением потерпевшего или уплатою штрафа в пользу Церкви, церковною епитимьей или очистительною присягою.
Ниже мы приведём некоторые процессы по обвинению в колдовстве, относящиеся к прошлому столетию, а теперь обратимся к историческому очерку развития колдовства в России. Из него мы увидим, что, несмотря на слабое развитие демонологических понятий, Россия тем не менее также за-платила тяжёлую дань суеверию колдовства.
Чародейство известно в России в самый древний период. В летописях находим много рассказов о волхвах. Под 1024 годом рассказывается, что из Суздаля вышли волхвы и стали избивать «старую чадь», то есть стариков и старух, говоря, что они портят урожай. Князь Ярослав велел схватить волхвов и иных из них прогнать, других предать смерти, говоря: «Бог наводит по грехом на землю гладом или мором, ли вёдром, ли иною казнью, а человек не весть ничтоже». Во время голода в Ростовской земле в 1071 году пришли туда из Ярославля два волхва и стали преследовать женщин: мучить их, грабить и убивать – за то, что будто бы виновны в этом народном несчастии. Обыкновенно придя в какой-либо погост, они называли лучших жён, то есть более зажиточных женщин, и утверждали, что одни из них задерживают жито, другие медь, третьи рыбу или кожи; жители приводили к ним своих сестёр, матерей и жён; волхвы же, прорезавши у них за плечами кожу, вынимали оттуда жито, рыбу и т.д. и затем убивали несчастных, присваивая себе их имущество.
Отсюда волхвы пошли в Белоозеро в сопровождении большой толпы народа, их последователей. Через некоторое время сюда пришёл Ян, сын Вышаты, для сбора дани от имени своего князя Святослава. Белоозёрцы рассказали ему, что волхвы тут убили много женщин. Ян вступил с волхвами и их последователями в борьбу, дело дошло до сечи, которая кончилась гибелью волхвов. При князе Глебе явился в Новгород волхв, который «многы прелсти, мало не всего града»; он хулил христианскую веру и хвалился, что перейдёт перед глазами всех через Волхов. «И быст мятежь в граде, и вей яша ему веру и хотяху погубити епископа»; последний, взявши в руки крест, пригласил всех верующих стать возле него: «и разделившася на двое: князь бо Глеб и дружина его идоша и сташа у епископа, а людье вси идоша за волхва». Дело кончилось тем, что князь Глеб убил волхва топором, а люди разошлись; «он же, – прибавляет летописец о волхве, – погыбе телом и душею, предавься дьяволу».
В Киеве в 1071 году явился какой-то волхв, который предсказывал страшные вещи: «яко на пятое лето Днепру потеши вспять и землям преступати на ина места, яко стати гречьской земле на русской, а русской на гречьской и прочим землям изменитися». Невежды, по словам летописца, слушали его, а «верные» смеялись над ним, говоря: «бес тобою играет на пагубу тебе». По этому поводу летописец прибавляет от себя: «беси бо подътокше на зло вводят, по семь же насмисаються, ввергьше и в пропасть смертную, научивше глаголати, яко же сё скажем бесовское наущение и действо».
В древнерусских памятниках литературы находим весьма много указаний, в которых выразилась церковная точка зрения на существование злой силы в виде дьявола и его слуг – чародеев. Волшебство, чары, волхование представлялись как реально существующие явления и порицались Церковью, как грех. Дела о чародействе находились в ведении духовенства, которому была предоставлена юрисдикция этих дел. В «Церковном Уставе» святого Владимира имеется на этот счёт указание, также в «Правиле» митрополита Иоанна II (1080 – 1089) и в «Уставе белечском» митрополита Георгия (XII в.). Из этих постановлений видно, что первоначально духовная власть смотрела весьма мягко на преступления колдовства и не требовала наказания греха чародейства смертью. По крайней мере до конца XII века чародейство не встречает строгого преследования со стороны духовного суда и воззрения нашего духовенства на чародеев отличаются весьма мягким гуманным характером.
- История русской церкви (Том 4) - Митрополит Макарий - Религия
- Филосовский дневник маньяка-убийцы, жившего в Средние века - Юкио Мисима - Классическая проза
- Мать королей - Юзеф Игнаций Крашевский - Историческая проза / Классическая проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Пушки выдвигают (Преображение России - 5) - Сергей Сергеев-Ценский - История