Зов пахарей - Хачик Даштенц
- Дата:19.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Зов пахарей
- Автор: Хачик Даштенц
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под оголившимися прибрежными деревьями прикорнули семьи беженцев. Шапинанд увидел Мосе Имо с его княгиней-женой и дочкой. Рядом сидел хутец Цахик Амбарцум. С палкой за спиной, с лопатой в руках присел на камень поливальщик Фадэ.
Он посмотрел на них, молча кивнул и прошел мимо. Встал на высоком утесе, облокотился на камень и вспомнил другую свою речь, произнесенную в Пятигорске три года назад: «Чего ждут армяне от будущего? Очень многого. Только в будущем мне видится наша жизнь… Все надежды наши возложены сейчас на Россию. Армянский народ вверяет ей свою судьбу. У нас, армян, никогда не было стремлений, идущих вразрез интересам России. Горе тому армянину, который попытается закрыть перед нами двери России. Россия – наш единственный друг. Мы многого ждем впереди, а сейчас перед нами та же задача, что и перед всеми остальными, – расправиться с преступником, развязавшим нынешнюю войну. Только на останках немецкого империализма можно воздвигнуть устойчивый мир, который, как живая вода, поднимет из руин и Армению».
И вот пожалуйста – кто бы мог подумать: Германия разгромлена, но где Армения? Сасунец Фадэ до самого Гориса из Хтана дошел. Об этом разве мы мечтали?
– «Ло-ло-ло», – послышалось за спиной.
Увидев, что Шапинанд покинул застолье, Аджи Гево вышел за ним и незаметно пошел следом.
Андраник оглянулся, улыбнулся и подозвал его к себе:
– Скажи Родник Сосе, чтобы оставалась с беженцами в Горисе, пока дороги откроются. А войско двинется сейчас. Приведи в порядок обоз и отведи одного коня для полковника Гибона. Завтра выходим.
– Слушаюсь, полководец! – вытянулся Аджи Гево и, насвистывая «ло-ло», поспешил к обозу.
Дайте ему коня В 1919 году, в канун великого поста, Андраник оставил Горис и направился к ущелью Вайоц.
Сплошной снежный покров забил все горные переходы Зангезура. Дул резкий ветер, начинался буран. Караван состоял из семи человек. Все семь – из командного состава.
Впереди ехал сам Андраник, за ним бежал жеребец без всадника, следом – шесть офицеров. Они доехали до трех холмов, дальше дорога сворачивала налево. Большая часть войска уже стояла в Ангехакоте, возле Сисиана.
Когда переваливали самую высокую цепь Зангезура, началась пурга. Кони продвигались вперед вслепую, из-за снега ничего не было видно.
И тут все заметили, как кто-то незнакомый бежит, хочет догнать отряд. Он то отворачивался от ветра, то, закрыв лицо ладонями, пытался противостоять его натиску и с трудом переставлял ноги.
Кто-то из офицеров, ехавших впереди Аджи Гево, спросил:
– Кто этот несчастный?
– Полковник Гибон.
– А почему он не на коне?
– Андраник на него рассердился и забрал коня, вот он и идет на своих двоих.
– Но почему?
– Да все из-за красного знамени, того, что горисские женщины нам подарили. Англичанин не хотел, чтобы мы шли под этим знаменем. Он его еще в Запохском ущелье углядел, над палаткой. Не понравилось оно ему, видишь. Пашу можно понять, он еще со вчерашнего дня не может успокоиться. В гостинице так из себя вышел, я уж думал, сейчас вмажет, ударит союзничка по круглой сытой морде. Но обошлось, слава богу.
– И все же англичанин в летах уже, – возразил офицер, – Вы с пашой старые товарищи, Аджи, вы один из самых прославленных фидаи, вас он послушается. Скажите, чтобы вернул ему лошадь.
Аджи Гево стегнул своего коня и объявился рядом с полководцем.
– Паша!
– А-а! – прогремел ветер, скатываясь в пропасть.
– Паша! – снова позвал Гево, наклоняясь к паше.
– Устал, Гево? Вместо тебя ветер свистит твое «ло-ло». Потерпи малость. Гайдук дружен с бурями. Помнишь тавросскую метель? А ураган в Рахве-Дуране? А Багеш? Это последний перевал, сейчас начнется спуск к Базарчаю.
– Паша, англичанин устал, еле плетется.
– Что ты сказал?
– Говорю, англичанин устал и не может идти, а буря набирает силу.
– Я наказал его. Он и по дороге спорил со мной и лукавил, когда речь шла о нашем народе. И красный цвет нашего знамени ему, видите, не нравится. Ты видел, как он грубо обращается с лошадью? Нечего его жалеть. Пусть пройдется немножко, пусть поймет, какие муки претерпел армянский солдат, воюющий за свободу.
– Жалко человека, паша, задохнуться может в снегу.
– А нас разве не жалко? – прервал его полководец. – А Себастийца Мурада не жалко? Комиссара Шаумяна не жалко? А сотни русских солдат, убитых в Шамхоре, а наш народ, который раскидало по всеми свету, – его разве не жалко? А араба, а индуса не жалко? Нет, Гево, скажу тебе: с того дня, когда наш парламентер Мосе Имо вернулся из Лондона с пустыми руками, я навсегда потерял веру в английских правителей и их офицеров.
– Паша!
– Пусть идет пешком!
– Паша!
– Не испытывай мое терпение. В душе моей та же буря, Аджи, и даже посильнее. Наш народ перебили-перерезали, а ты коня ищешь для англичанина. Да он иголку и ту пополам делит.
– Ло-ло-ло…
– Никакие «ло-ло» не помогут. Ступай. И белый всадник отвернулся. Грубые черты полководца, казалось, еще больше затвердели. Может, он в последний раз проходит по этим горам… Его взгляд в эту минуту был устремлен за пределы Армении. Недоверие к союзникам все более возрастало в нем, с правителями же peспубликанской Армении он был в размолвке. Ереван с неодобрением следил за действиями, его войска. Это н было причиной того, что национальный совет Гориса так затягивал ремонт обоза. За год до этого трое военных в Зангезуре признались, что их прислали убрать Андраника. Распускались упорные слухи, что полководец убит.
В Карине дезертиры обозвали его «безродным». А здесь, в Ангехакоте, его старый гайдук поднял на него оружие. Как он любил Ахо! И раз уж верный сасунец поднимает на тебя руку, о чем тут говорить! Разногласия были и среди командного состава. От него бесповоротно отделился Сасунский полк, ушли командир конной сотни Саргис Чепечи и командир третьего батальона доктор Бонапарт. Большая часть войска и командного состава во главе с полководцем Махлуто, оставив Зангезур, ушла к Еревану. Даже его гонец Андреас не вернулся из Талина. А тут еще эта буря. Сама природа восстала против него. Зачем же здесь в таком случае оставаться? И он решил идти в Эчмиадзин. Сдаст оружие католикосу и покинет Армению.
– Егише! – крикнул он.
– Слушаюсь, полководец!
– Этот англичанин устал и может задохнуться в снегу. Дайте ему коня.
Через некоторое время полковник Гибон, став послушной овечкой, двигался на коне вместе с караваном.
Весеннее палящее солнце нагрело Воротанское ущелье, через которое шла пехота, а их маленький караван двигался по тропинке, расположенной выше.
Вскоре показалось последнее село Сисиана. Перед ними встала белая гора. Это была долина Базарчая. Впереди был трудный и пустынный переход от Базарчая к Гергеру. Снег в этих местах был выше человеческого роста. Он завалил все дороги, заровнял все ухабы и рытвины.
Их было семеро всадников – один английский полковник и шесть офицеров-армян. И опять впереди ехал сам Андраник.
Из ближнего села Андраника вышли встретить с хлебом-солью.
– Что за буран, а! – крикнул Андраник, обламывая сосульки с усов. – Вместо того чтобы хлеб-соль выносить, расчистили бы лучше дорогу.
Он дал базарчайским молоканам денег, и те расчистили довольно большой отрезок дороги. Войско прошло. Пехота по большаку пошла, конница – горами.
В кечутской низине редкие кустарники с шумом стряхивали с себя апрельский нагревшийся снег.
Рассказ моего конюха Я был в Нор-Баязете, когда объявился мой конюх Барсег. Он слегка прихрамывал. Барсег бросил на меня виноватый взгляд, опасаясь моих упреков, но я был больше склонен услышать рассказ о его славных подвигах, так как не сомневался, что он таковые совершил, раз стоит передо мною живой и невредимый.
«Командир, – сказал Барсег, обращаясь ко мне. – Когда пришел гонец от Андраника, чтобы мы шли в Лори, и ты велел мне проводить его, я заметил, что Андреас намерен напасть на Ибрагима-хана. И впрямь, в Давташенском овраге произошел поединок между Андреасом и Ибрагимом-ханом, и Андреасу пришлось худо, его лошадь подбили. Я посадил его к себе в седло, и мы на одном коне добрались до Аштарака.
В Аштараке Андреас сказал мне: «Барсег, я должен как можно скорее попасть в Лори. Дай мне своего коня, а сам возвращайся к Махлуто и вместе с ним иди в Карчахач». Послушался я его, отдал своего коня. Не успел он оседлать его, видим – Фетара Манук с Чоло и Бородой, взяв группу сасунцев, спешат в Баш-Апаран, там, значит, бой идет.
Я посмотрел на Андреаса: дескать, ребятам помочь бы надо, но Андреас как заладил: «Я должен вернуться к Андранику». В общем, сел на моего коня и поехал в сторону Лори. Я остался без коня. Но Фетара Манук дал мне другого коня, и мы целый день дрались с аскярами – те хотели прорваться к Еревану через северо-восточный склон Арагаца, а шли они от Александрополя. Так, в перестрелке, дошли мы до Егварда.
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Армянские предания - Народное творчество (Фольклор) - Культурология
- Килиманджаро. С женщиной в горы. В горы после пятидесяти… - Валерий Лаврусь - Русская современная проза
- Сражение года: оборона Саур-Могилы - Евгений Норин - Публицистика
- Исторический материализм - Герман Гортер - Политика