1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны - Майкл Карлей
- Дата:19.07.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: 1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны
- Автор: Майкл Карлей
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позже, один их клерков Форин офиса, в ответ на частное письмо некой мисс Дж. Ф. Тьюк, озабоченной британской внешней политикой, так просуммировал сложившуюся ситуацию: «Было бы легче всего представить рассматриваемый случай как нашу неспособность отнестись к советской агрессии против Польши так же, как мы отнеслись бы к германской агрессии против этой страны... Вполне справедливо, что наше отношение к советскому руководству диктовалось трусостью — страхом, что они сговорятся с Германией, если мы чем-то рассердим их... Наша политика в отношении Советского Союза была по сути своей аморальна, навязана нам необходимостью и чем меньше мы будем говорить о ней, тем лучше».14 Таково было краткое письмо, с признательностью отправленное мисс Тьюк, а Форин офис наконец, обратился к реалистичной политике, которую Ванситтарт безуспешно предлагал еще с 1934 года.
Но не только дипломатам в Лондоне и Париже приходилось свыкаться с новыми европейскими реалиями; это приходилось делать и некоторым советским дипломатам. Майский, например, был уверен, что англо-франко-советский альянс будет заключен в августе. А вот в том, что выйдет из кульбита его правительства, он вовсе не был уверен, отмечая в своем журнале: «Наша политика явно делает какой-то крутой поворот, смысл и последствия которого мне пока еще не вполне ясны». Ожидая информации из Москвы, Майский наблюдал в Лондоне замешательство и раздражение. Лейбористские политики были просто в ярости: советское руководство предало их основополагающие принципы. «И это пройдет!», отмечал Майский, да и тори восприняли крутой разворот Советов довольно сдержанно. Они даже пытались успокоить разбуянившихся лейбористов.16 Майский ничего не упомянул о британских коммунистах, но и те были не меньше обескуражены советским поворотом. А когда Коминтерн в Москве объявил, что берет новую линию на мир, против «империалистической» войны, британская коммунистическая партия потеряла половину своих членов в Лондоне.17
В высших эшелонах дипломатии это отступничество ничего не значило: советские дипломаты перекладывали ответственность за сложившуюся ситуацию на англо-французов и поляков, на срыв московских переговоров. Это был вполне обоснованный и эффективный аргумент в разговорах с некоторыми французскими и английскими эмиссарами, которые чувствовали вину за проволочки и нерешительные действия на переговорах. Но в основном западное общественное мнение возлагало вину за пакт с нацистской Германией на Советский Союз. Однако сами британские дипломаты вовсе не были так уверены в этом. Луи Фишер, известный американский журналист и историк, ранее «зараженный большевистскими идеями», но потом «разочаровавшийся и лишившийся иллюзий», попросил у британцев эксклюзивной информации для статьи, осуждавшей советскую политику. Галифакс отказал ему, считая, что «левые» едва ли могут быть сильнее лишены иллюзий, и кроме того, «не так уж невероятно, что эти материалы заставят краснеть нас самих...».18 Галифаксу не было нужды так беспокоиться: большинство западных историков до сих пор осуждает за пакт с Гитлером только Советский Союз.
В сентябре события развивались быстро: негодование лейбористов улеглось и лейбористские политики уже скоро стали вновь требовать улучшения отношений с Советским Союзом. Правительство было готово изучить возможности. Не отказывался и Майский. Советский посол работал на улучшение англо-советских отношений долго, усердно, но, может быть, не всегда искренне. Как бывший меньшевик он вообще считал некоторую неискренность существенным условием выживания в большевистской России. Это оказалось особенно оправданным во времена сталинских чисток, когда никто не знал, кого арестуют следующим. За годы работы в Лондоне, Майский завел целую сеть знакомств среди британской элиты. Осенью 1939 года он использовал любую возможность встретиться с наиболее влиятельными представителями этой широко раскинутой сети. Целью его было рассеять британскую враждебность в отношении нацистско-советского пакта и советской оккупации восточной Польши.
20 сентября, через несколько дней после вступления Советов в Польшу, Майский встретился в парламенте с лордом Страболджи. Тот был одним из первых, кто начал торговать с Советским Союзом и известным сторонником хороших англо-советских отношений. За чаем в палате лордов Майский повел обычный разговор о многочисленных советских инициативах, которые Запад постоянно отвергает с самого 1933 года.
— А знает ли Майский, что такое «двурушничество», — спросил Страболджи, — потому что именно в таком качестве британцы рассматривают советское поведение во время переговоров в Москве.
Майский мгновенно принялся защищать советскую политику; он занимался этим много лет и свое дело знал. «Его правительство решило пойти на политическое соглашение с Германией только после того, как окончательно убедилось, что англичане и французы не совсем честно ведут переговоры о Соглашении». Приведя длинный ряд рассуждений в пользу этой точки зрения, Майский принялся доказывать, что советское руководство вовсе не хотело видеть Германию победительницей в войне и отнюдь не желало ее распространения до берегов Черного моря. Когда же Страболджи возразил, что в таком случае Советский Союз не должен был подписывать пакта о ненападении, Майский вновь вернулся к своим рассуждениям. Сам факт посылки англо-французской военной миссии в Советский Союз на тихоходном торговом судне произвел, мягко говоря, невыгодное впечатление на Москву.
— Но разве не в советских интересах было, — спросил Страболджи, — увидеть «капиталистический империализм Франции и Британии» устраненным с политической арены?
— Нет, — ответил Майский, — «потому что мы будем тогда иметь, как нашего соседа, только великую могучую Германию, очередную капиталистическую империю». Страболджи все же не сдавался и спросил, собирается ли советское правительство участвовать в совместных усилиях по недопущению германской агрессии на Балканах. Майский ответил, что какие-то формы участия вполне возможны.19
Подобную же беседу Майский имел с Эрнестом Ремнантом, завсегдатаем коридоров власти, как только отношения между Англией и Россией накалялись. А сообщение о его беседе со Страболджи было передано в Форин офис и побудило Галифакса вызвать Майского для беседы.20
«Каковы намерения советского правительства, — спросил Галифакс, — в свете недавних перемен в советской политике?» И еще отметил сухо, что «советское правительство всегда стремилось уверить нас, что главным принципом его политики было стремление помочь европейским государствам отстоять свою независимость перед лицом агрессии». Он сам не раз слышал в Женеве горячие речи Литвинова по этому поводу. «Я был бы вам весьма признателен, если бы [вы] помогли рассеять наши сомнения», — добавил Галифакс, имея в виду советскую политику в общем и будущее Польши в частности.
«Советский Союз является нейтральным государством», — ответил Майский, на что Галифакс довольно резко возразил: «Как тогда советское правительство может объяснить некоторые странности в своей политике, и в чем собственно состоит "[их] понятие о нейтралитете". Готов ли, например, Советский Союз обсудить военно-торговое соглашение? И какова советская позиция относительно польских границ?»
Галифакс сообщал в отчете, что Майский был «явно смущен», отвечая на эти вопросы. Майский же, в своем отчете об этой встрече тоже указывал, что министр был явно не в своей тарелке. «Галифакс был очень натянут и неестественен, говорил медленно, выдавливающим голосом и осторожно взвешивая выражения, часто останавливался и подолгу смотрел в потолок. Был подчеркнуто вежлив даже в моменты, когда в ходе разговора я переходил в атаку, что было несколько раз. Все время чувствовалось, что, глядя на меня, Галифакс мысленно задает вопрос: враг ты или не враг?» Ясно, что британское правительство искало ответа прежде всего на этот вопрос. Отчет Майского о беседе вполне согласуется с отчетом Галифакса, в нем не упоминается только о саркастических замечаниях министра относительно предшествующей советской политики и о его собственном смущении, если оно на самом деле было. Майский обещал довести эти вопросы до сведения своего правительства, что и сделал незамедлительно.21
Можно допустить, что и Майский и Галифакс были смущены ситуацией, хотя никто не заставляет с этим соглашаться. Прошло два месяца с тех пор, как Майский в последний раз виделся с Галифаксом и теперешнюю советскую позицию было не так-то легко защищать. Впрочем, так же как и британскую, имея в виду путаницу, накопившуюся в процессе англо-франко-советских переговоров за весну и лето. Иногда случались смешные ситуации после встречи Майского с британскими официальными лицами. Можете себе представить посла и министра, спешащих в свои кабинеты, и секретарей, которые торопятся записать их воспоминания об этой и последующих встречах. Историки должны быть благодарны им за такую аккуратность.
- Расколотые сны - Сидни Шелдон - Триллер
- От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов - История
- Обеспечение информационной безопасности бизнеса - Н. Голдуев - Прочая околокомпьтерная литература
- Танцор у гроба - Джеффри Дивер - Триллер
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История