Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы - Андрей Андреев
- Дата:11.08.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
- Автор: Андрей Андреев
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Аудиокнига "Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы"
📚 Эта увлекательная аудиокнига погружает нас в историю российских университетов XVIII – первой половины XIX века и рассматривает их в контексте университетской истории Европы. Автор подробно исследует особенности развития университетов в России и их влияние на образовательную систему страны.
🎓 Главным героем книги является история развития университетов в России, их роль в формировании образовательной среды и влияние на интеллектуальную жизнь страны. Автор рассматривает ключевые моменты и события, которые сделали российские университеты важным элементом образовательной системы.
Об авторе:
🖋️ Андрей Андреев - известный историк, специализирующийся на истории образования и университетской системы. Автор множества научных работ и публикаций по истории образования в России и Европе.
🔊 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
📖 Погрузитесь в увлекательный мир знаний и истории с аудиокнигой "Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы" от Андрея Андреева. Расширьте свой кругозор и познайте интересные факты о развитии образования в России и за ее пределами.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собственно университетам (Московскому и предполагаемым в Батурине и Дерпте) посвящен четвертый раздел «Плана», где Дильтей отстаивал их корпоративные свободы: особую юрисдикцию с правом университетского суда выносить несколько степеней наказаний: публичное увещание, заключение в карцер и, при особо тяжких проступках, исключение из университета с передачей под суд государства; выборность администрации во главе с ректором, пост которого, как это было принято во многих немецких университетах, ежегодно переходил бы от одного факультета к другому, при этом Дильтей особо обличал неученых чиновников – «нынешних директоров, наук не знающих».[655] Отдельные корпорации составляли каждый из предусмотренных четырех традиционных факультетов, включая богословский: на них созывались факультетские собрания, где избирались деканы сроком на год. Университеты присуждали докторские степени после строгого экзамена, сочинения надлежащей диссертации и прохождения диспута. Награждение докторским чином должно сопровождаться «церемониями, как у других университетов», и, вообще, внимание Дильтея к корпоративным традициям ощутимо в специальном параграфе об университетских церемониях, которыми «пренебрегать не должно». К их числу относилась и присяга, которую студенты «должны учинить, приложа руку к жезлу университетскому», на повиновение печатным «законам университета»[656].
Примерно в то же время, что и Дильтей, схожие взгляды на преобразование Московского университета высказал и академик Г. Ф. Миллер, переехавший в 1765 г. из Петербурга в Москву Между 1766 и 1768 гг. им была составлена обширная записка «Мысли об учреждении Московского университета».[657] Уже с самого начала записки Миллер проявляет себя как сторонник традиционного взгляда на университет как на автономную корпорацию, пользующуюся широкими правами и внутренним самоуправлением, при которой куратор осуществляет лишь функции высшего надзора. Соответственно, Миллер выступает с острой критикой нынешней системы управления через канцелярию во главе с «полуученым» директором, который «гордится своим рангом, принимает почести, а потому будет устраивать все по своему усмотрению, даже когда не прав, лишь чтобы сохранить свой авторитет».[658] По мнению академика, канцелярия вообще не нужна университету («нет такого в мире, чтобы университет управлялся канцелярией, которая заботится о приходе и расходе денег, соблюдая лишь собственное благополучие»[659]), а право распоряжаться финансовыми средствами должно находиться в руках профессоров – эта позиция Миллера, очевидно, продиктована той многолетней борьбой, которую в Петербургской Академии наук вели ученые против всевластного произвола академической канцелярии.
Во главе же коллегии профессоров, призванной полностью контролировать всю учебную и хозяйственную жизнь университета, должен стоять выборный ректор, который имел бы право решающего голоса в профессорских собраниях и выступал в качестве передаточного звена между университетом и куратором, «принимая ордера от куратора и докладывая ему рапорты».[660] Миллер особо подчеркивает правильность практики регулярной смены ректора («несменяемый ректор многое себе может позволить… чего остерегся бы, зная, что его правление длится конкретное время и после очередных выборов он должен вернуться в прежнюю должность») и также предлагает передавать эту должность по очереди от факультета к факультету[661].
Вполне традиционными были взгляды Миллера на университетский суд: с одной стороны, он реализовывал право собственной юрисдикции университета, с другой, такой суд, дополненный коллегией из всех профессоров-юристов, представляет самостоятельную инстанцию, куда могут поступать дела из государственных судов в случае сомнений и в порядке апелляции (именно таким правом обладали университеты в судебной системе Священной Римской империи). Единственная оговорка, которую вносит сюда Миллер с точки зрения практики «модернизированного» университета, состоит в том, что решения суда по университетским вопросам исполняются с одобрения куратора.[662]
Предложения по организации факультетских корпораций, которые делает Миллер, также выдержаны в духе «доклассического» университета. Как и в плане Адодурова, им предусмотрено общее количество в 12 профессоров (без введения категории экстраординарных, зато с разрешением адъюнктам и магистрам университета вести дополнительные занятия за плату). При этом Миллер поддерживал идущее еще со средних веков представление об иерархии факультетов, согласно которому на первом месте по старшинству (за отсутствием богословского факультета) находился юридический факультет, на втором – медицинский, а на третьем – философский, и такая последовательность должна соблюдаться при выступлениях профессоров в Конференции, на торжественных актах, диспутах, очередности, в какой имена профессоров публикуются в «Объявлениях о преподавании» и даже в каком порядке они занимают свои места на заседаниях (и тогда «профессор права или медицины, призванный из Германии, не будет оскорблен тем, что в Москве ему дают меньший ранг по сравнению со всеми профессорами философского факультета»[663]).
Надо сказать, что Миллер здесь указывал на реальные конфликты в Московском университете, поскольку проблема старшинства факультетов в нем была поднята едва ли с самого первого заседания университетской Конференции. На традиционной, средневековой иерархии настаивал Ф. Г. Дильтей, в течение нескольких лет в одиночку представлявший юридический факультет и претендовавший, таким образом, на место старшего из профессоров. Этому возражал H. Н. Поповский, который открыл университетское преподавание в 1755 г. и по времени службы был старше Дильтея. Директор И. И. Мелиссино также предлагал более современный способ организации старшинства – «каждый должен занимать место и подписываться в зависимости от того, сколько времени он состоит профессором этого университета».[664] В результате пререкания по этому поводу между Дильтеем и Поповским перешли во взаимные обвинения «в дурном поведении», и для разрешения конфликта в начале 1758 г. Поповский даже выехал в Петербург к куратору И. И. Шувалову.[665] При этом излишне повторять, что в исходном «Проекте об учреждении Московского университета» никакого корпоративного старшинства профессоров прописано не было, и вообще в модернизированных университетах эти претензии уступали место реальной оценке профессоров по их научным заслугам.
Выступая в своей записке за детальный перенос «доклассической» университетской корпорации в Россию, Миллер в то же время пытался решить вопрос ее совмещения с реалиями российского государства и в этом смысле повторял многие предложения Ломоносова. Как и последний, Миллер указывал на важность того, чтобы университетские ученые получили классные чины (ректор – коллежского советника, профессор – надворного советника, адъюнкт – коллежского асессора), и, тем самым, их статус в обществе бы повысился.[666] Этой же цели служит и обеспечение профессоров достойным содержанием. По мнению Миллера, хотя назначенное в штате Московского университета жалование профессоров не уступает многим из немецких университетов, но в последних профессора могут повысить свои доходы за счет частных занятий (Privatcollegia) или издания книг, в Москве же такая возможность отсутствует, поэтому ее следует компенсировать дополнительным увеличением жалования. Миллер хотел бы видеть финансирование и «достаток» профессоров на уровне новых университетов Германии, таких как Гёттинген.[667]
Однако воплощению этого желания препятствовал постоянный рост цен в России из-за того, что в связи с расходами на Семилетнюю войну на рубеже 1750—60-х гг. правительство выпустило облегченную монету (а всего через несколько лет после написания записки Миллера в России появились бумажные ассигнации, сделав инфляцию систематической). Поэтому единственное средство сделать доходы университета «неизменными» Миллер видел в получении земельной собственности. С одной стороны, ученый считал это неотъемлемой частью прав университетской корпорации («университет автономен, а потому пользуется своими доходами»), но, с другой стороны, именно в условиях России, приобретая деревни с крепостными, университет гарантирован, что «и через 50 лет» будет получать все необходимое (включая съестные припасы, дрова, работников и проч.), тогда как денежные капиталы с течением времени лишь уменьшаются. Для приобретения имений Миллер предлагал университету использовать деньги, жертвуемые благотворителями, а государству – передать университету часть секуляризованных церковных земель близ Москвы с общим годовым доходом в 30 тыс. руб.[668]
- Советско-польские дипломатические отношения 1918- 1939 годов в отечественной историографии - Станислав Павлович Чагин - История
- Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1 - Виталий Захаров - Прочая научная литература
- Его университеты - Марат Гизатулин - Биографии и Мемуары
- Развитие личностных качеств обучающихся в учебной и спортивной деятельности - Коллектив авторов - Психология, личное
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание