Мартовскіе дни 1917 года - Мельгунов Сергей Петрович
- Дата:19.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Мартовскіе дни 1917 года
- Автор: Мельгунов Сергей Петрович
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вся обстановка, вырисовывающаяся из приведенных данных, заставляет по иному подойти к моменту, когда А. Ф. получила сообщеніе об отреченіи Царя, и нѣсколько болѣе осторожно и по другому интерпретировать остальныя "таинственныя" слова в ея письмах. Этот момент, очевидно, пришелся уже на вечерніе или предвечерніе часы, а не на утренніе, и, начав писать письмо послѣ полученной от кн. Палѣй информаціи, центром которой был все же "идіотскій" манифест, А. Ф. заканчивала, письмо послѣ разговора с в. кн. Павлом. Припомним, что по предположенію автора статьи в "Пос. Нов.", А. Ф. должна была получить от в. кн. Пав. Ал. сообщеніе "не только о голом фактѣ отреченія, но и о мотивах этой перемѣны намѣренія" (т. е. о замѣнѣ сына братом). Великій Князь мог сам знать только то, что сообщили Гучков и Шульгин, — и то, вѣроятно, с чужих слов. Ничего специфическаго, поясняющаго "таинственныя слова" Пав. Ал. сообщить не мог. В интервью, напечатанном в "Русской Волѣ", со слов Великаго Князя так разсказывалось о посѣщеніи им дворца 3 марта: "У меня в руках был свѣжій номер "Извѣстій" с манифестом об отреченіи. Я прочел его А. Ф. Об отреченіи А. Ф. ничего не знала. Когда я закончил чтеніе, она воскликнула: "не вѣрю, все это — враки, газетныя выдумки. Я вѣрю в Бога и армію. Они нас еще не покинули". Мнѣ пришлось разъяснить опальной царицѣ, что не только Бог, но и вся армія присоединилась к революціонерам. И лишь тогда бывшая царица повѣрила кажется, в первый раз поняла или постаралась понять все то, к чему она, Гришка Распутин и Протопопов привели страну и монархію". Слишком очевидно, что конец сказан для толпы. Но интервью не документ, на который можно твердо опираться. В данном случаѣ прежде всего бросается в глаза одна несуразица — упоминаніе об "Извѣстіях", в которых яко бы уже 3-го был напечатан манифест. Самое большое, что могло быть в руках Пав. Ал. — это "летучка", выпущенная днем Совѣтом с кратким извѣщеніем об отреченіи, — о ней говорят Ломоносов и Шульгин[258].
Гораздо важнѣе другая загадка, которую ставит приписка А. Ф. в письмѣ, помѣченном 4-м марта. В ней говорится: "Только сегодня утром мы узнали, что все передано М.(ишѣ), и Бэби теперь в безопасности — какое облегченіе".
Вѣдь 4-го были одновременно опубликованы оба Манифеста — и отреченіе Николая II, и отреченіе Михаила! Единственное как будто бы возможное объясненіе заключается в предположеніи, что жена и мать послѣ полученія "ужасающих" для нея свѣдѣній была в состояніи, граничащем почти с невмѣняемостью. Душевная экзальтація истерической женщины должна была дойти до крайних предѣлов, и в таком состояніи писалось -письмо 3-го (конец его) и письмо 4-го. По первому впечатлѣнію она обратила вниманіе только на то, что отрекся Царь. Она пытается сказать ему слово успокоеніе... в минуту "безумнаго страданія". Письмо преисполнено какой-то исключительно проникновенной нѣжностью любящаго существа...
"Я вполнѣ понимаю твой поступок, о мой герой! Я знаю, что ты не мот подписать противное тому, чему ты клялся на своей коронаціи". Зачѣм дѣлать искусственное предположеніе, что здѣсь имѣется в виду "передать наслѣдство сыну"? Неужели, не ясно, что дѣло касается совсѣм другого — отказа от самодержавія, признанія и конституціи", внѣ которой должен стоять "Помазанник Божій". Еще Витте отмѣтил, что послѣ 1905 г. Николай II продолжал считать себя "неограниченным монархом". Теократическія представленія Царя создались отнюдь не под вліяніем только жены. В ранніе годы ее в придворных кругах считали даже проводительницей при Дворѣ, конституціонных настроеній. Потом... ее захватили тенета мистики, и она, дѣйствительно, стала какой-то "политической Эгеріей" самодержавія. И в представленіи Царя, и в представленіи Царицы самодержец отвѣтственен перед Богом. "Я несу за всѣ власти, мною поставленныя, перед Богом страшную отвѣтственность и во всякое время готов дать в том отчет", писал Царь в том же письмѣ Столыпину 10 декабря 1906 г. Переложить отвѣтственность за ошибки на "правительство", как предполагал, напримѣр, великокняжескій проект манифеста 1-го марта, морально было непріемлемо для Николая II.
Мистическія представленія о власти находились в рѣзкой коллизіи с реальной жизнью. В февральскіе дни положеніе сдѣлалось безвыходным. "Ты спас царство твоего сына и свою святую чистоту"... Царь не сдѣлался клятвопреступником. Наслѣдник не связан присягой, и его царствованіе может быть конституціонным. Так, мнѣ кажется, слѣдует толковать "таинственныя слова". В экзальтаціи, быть может, А. Ф. и продолжала вѣрить в чудо, которое должно совершиться и которое вознесет царя "снова" на престол. Бог должен вознаградить "мученика". Но больше всего и скорѣе всего это — слова утѣшенія.
В сгущенной атмосферѣ мистических упованій, как-то трудно предположить, что дѣло могло итти о тонко задуманном коварном планѣ сознательной "поддѣлки" историческаго акта. "Нить Аріадны" не могла итти в тѣ дни из Царскаго Села. Могла ли самостоятельно возникнуть иниціатива такой политической интриги в головѣ того, кто "наивно думал, что он может отказаться от престола и остаться простым обывателем"? Сам нѣсколько наивный придворный истріограф ген. Дубенскій, сказавшій процитированныя слова в Чр. Сл. Ком., не дооцѣнивал, допустим, врожденное "лукавство" вѣнценоснаго "сфинкса". Перед нами пройдет еще яркое свидѣтельство лица из иной среды, совсѣм уже враждебной, которое разскажет о тон, как вѣнценосец, скинув тяготѣвшія на нем историческія бармы мономаховой шапки, оживал и дѣлался "человѣком". То будет свидѣтельство Керенскаго, непосредственно наблюдавшаго послѣдняго императора в заключеніи в Царскосельском дворцѣ[259].
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
МИXАИЛ II
I. Ставка и Петербург.
Закончив псковскую операцію, делегаты Временнаго Комитета в Я часа ночи выѣхали назад в Петербург. Приблизительно в то же время пошли сообщенія о принятых рѣшеніях главнокомандующим на фронт и в столицу. Только обостренно тревожной обстановкой и неувѣренностью можно объяснить непонятный инцидент, разыгравшійся в Петербургѣ с арестом по ордеру новаго министра юстиціи полк. Шихѣева, производившаго в Штабѣ расшифровку манифеста. Окруженію Бубликова казалась подозрительной медлительность работы — ясно, умышленно затягивают; звонок в Гос. Думу и рѣшеніе, как выразился Ломоносов, "на всякій случай полковника с актом арестовать". Сказано и сдѣлано — из Думы послали не то грузовик, не то лимузин. Вѣроятно, этим объясняется "спѣшное" привлеченіе к дѣлу считавшагося "спеціалистом по шифровальному дѣлу" будущаго командующаго петербургскаго округа, полк. ген. штаба Половцова, котораго Гучков привлек к работѣ военной комиссіи. Он вмѣстѣ с Родзянко отправился в главное управленіе Ген. Штаба и расшифровал ночную телеграмму Гучкова об отреченіи, адресованную на имя нач. гл. Штаба для передачи предсѣдателю Думы[260].
Неожиданное содержаніе акта отреченія произвело переполох в кругах Врем. Комитета — прежде всего в связи с тѣми антидинастическими требованіями, которыя так опредѣленно выявились в теченіе дня. Керенскій "без всяких обиняков заявил, — по словам Родзянко, что если воцареніе Мих. Ал. состоится, то рабочіе г. Петрограда и вся революціонная демократія этого не допустит". Смущал и вопрос о законности акта, поднимавшій "обоснованный юридическій спор" в смутное и тревожное время. Этот вопрос кратко разсматривает в воспоминаніях Набоков: "Наши основные законы, — говорит он. — не предусматривали возможности отреченія царствующаго императора и не устанавливали никаких правил, касающихся престолонаслѣдія в этом случаѣ!.. При таком молчаніи основных законов престол в случаѣ отреченія мог переходить только к "законному наслѣднику". "Престол россійскій — не частная собственность, не вотчина императора, которой он может распоряжаться по своему произволу... Поэтому передача престола Михаилу была актом незаконным. Никакого юридическаго титула для Михаила она не создавала". "Принятіе Михаилом престола", слѣдовательно, было "с самаго начала порочным". Не удовлетворял в. кн. Михаил с морганатической супругой и легитимистов, мнѣнія которых находили извѣстный отзвук в думской средѣ. Мы видѣли, что "интригам" кн. Брасовой готовы были они приписать даже идею регентства, за которой таилась секретная мысль превратить временнаго регента в постояннаго императора. Столичная "яхт-клубская" молва давно уже приписывала кн. Брасовой подготовку в этих цѣлях чуть ли не заговора. (Запись Нарышкиной 21 авг.). Палеолог, с своей стороны, еще в февралѣ 16 г. записал ходячіе слухи и комментировал их. "Честолюбивая и ловкая" кн. Брасова "за послѣднее время поддерживает самыя либеральныя мнѣнія. Ея салон... часто принимает лѣвых членов Гос. Думы. В придворных кругах ее обвиняют в измѣнѣ монархическим принципам, она, впрочем, этим чрезвычайно довольна, так как это подчеркивает ея позицію и подготовляет популярность. Она все болѣе и болѣе разворачивается, она высказывает столь удивительно отважныя идеи, которыя, исходя из другого рта, могли бы повлечь за собой каторжныя работы (см. в моей книгѣ "Легенда о сепаратном мирѣ" еще сужденія, высказанныя на засѣданіи прогрессивнаго блока).
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Красный террор в России. 1918-1923 - Сергей Мельгунов - История
- Байки из дворца Джаббы Хатта-19: Толщина кожи (История толстой танцовщицы) - Э. Криспин - Боевая фантастика
- Воспоминания (1859-1917) (Том 1) - Павел Милюков - История
- Коновницын Петр Петрович. Помощник Кутузова - Владимир Левченко - Биографии и Мемуары