Севастополь (сборник) - неизвестен Автор
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Севастополь (сборник)
- Автор: неизвестен Автор
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он уже совсем собрался уходить, когда заметил на табуретке возле койки маленькое письмецо. Конверт был покрыт пылью. Он, видимо, давно дожидался адресата.
Письмо было от дочурки, от далекой сероглазки. Оно дрожало в пальцах инженера, черных, исцарапанных, с забитыми землей ногтями.
"Здравствуй, папочка! Мы получили твое письмо из Севастополя. И мы с мамой по очереди целовали его по нескольку раз. А я и теперь целую, как все равно тебя. Ты пишешь, что соскучился по мне. Еще ты пишешь, что тебе ужас как хочется послушать хоть разок, как это я играю "Утро над рекой". Но, папочка, ты ошибся. Ты всегда в музыке ничего не понимаешь. Такой пьесы я тебе никогда не играла. Почему? Потому, что ее совсем и нет… А я играла тебе "Утро над морем". Помнишь?"
Помнил ли он? Лебедев смущенно почесывал бровь — вот ведь как обмишурился перед дочуркой! Ну ничего, дочка все же сыграет ему после войны.
Медленно поднимаясь по крутой лестнице бомбоубежища, Лебедев вдруг подумал: что же он будет строить после войны?
Впрочем, все равно. Он будет строить, а это главное в жизни. Но если дворцы, дома, стадионы и школы нового Севастополя, то Лебедев построит их такими же просторными и милыми, как душа Синичкина. Такими же светлыми и прекрасными, как слова Тоси о цветах. И в этих чудесных домах нового Севастополя детские пальчики вновь будут спокойно подыматься и опускаться над слоновой костью клавиш. И уже наверное к тому времени прибавится еще одна песня: "Утро над Севастополем". И сероглазка сыграет ее. А он уже тогда не ошибется в названии, нет…
Осталось еще несколько ступенек. Все слышнее становилась несмолкающая военная страда Севастополя. Лебедев проверил на себе оружие. Верный автомат-пистолет, две гранаты-"лимонки". Маловато!
После летчиков Херсонеса ему необходимо будет добраться до бригады Потапова. А это тоже достаточно "бойкое место" Севастополя.
Лебедев быстро вернулся и взял тяжеловесную противотанковую гранату.
И это тоже было личным отношением к войне военинженера второго ранга, коммуниста Ивана Лебедева.
Вл. Апошанский
Это было в июне
Бронебойщики— Быть бронебойщиком опасно. Для этого нужно иметь мужество и уметь презирать смерть. Кто хочет защищать Севастополь с противотанковыми ружьями в руках, два шага вперед! — Ряды заколебались и расстроились.
Когда все пришло в порядок и шеренги подравнялись, комиссар увидел, что впереди стоят лучшие люди его роты.
…Наступление ожидалось со дня на день. Корабли подбрасывали боеприпасы, новую технику. Люди усиленно готовились отразить третий штурм.
И вот бой за Севастополь начался.
На второй день наступления немцы бросили в атаку полчища танков.
Желто-черные, приземистые, подвижные, они были похожи на стадо диких кабанов. Выставив вперед клыки орудий, роняя на ходу, словно пену, клочья огня и дыма, неслись они напролом к синеющей вдали Северной бухте.
Танки прорвали завесу заградительного огня и вклинились в передний край нашей обороны. Едва поспевая за несущимися вперед машинами, бежали фашисты, и казалось, что не было силы, способной остановить эту лавину.
И когда уже расширившиеся от возбуждения и алкоголя глаза вражеских танкистов не видели перед собой ничего, что могло бы преградить им путь, откуда-то из-за куста сухо, почти неслышно треснул одиночный ружейный выстрел, другой, третий…
Два головных танка внезапно замедлили свой бег и остановились. Почти сейчас же из люков и смотровых щелей выплеснулись и затрепетали на ветру языки пламени.
И сразу вражеская лавина дрогнула, замерла и внезапно повернула вспять. Врассыпную, еще быстрее, чем вперед, бросая оружие, бежали обратно немецкие солдаты. Танкисты с воплями выбрасывались из танков. Вслед им гремели выстрелы. Немцы падали и больше не вставали.
Однако один зарвавшийся танк ни за что не хотел поворачивать обратно. Ломая деревья, подминая под себя кусты, повернул он на выстрелы и лез напролом, желая смять невидимого врага гремящими гусеницами.
Сто пятьдесят, сто метров. Пересиливая волнение, бронебойщик Гладышев приложился и выстрелил.
Он не мог промахнуться. Он это знал, но тяжелый танк не прекращал движения. Внезапно пламя сверкнуло из дула его орудия. Огненный бич стегнул куст чуть правее Гладышева. Ветки и комья земли посыпались ему в лицо.
"Ах, так?!" И снова патрон вставлен в ствол, и снова безрезультатно гремит выстрел. А гусеницы танка уже нависают, наваливаются над окопом, в котором сидит Гладышев. Еще секунда и… и тогда снизу, уткнув дуло ружья в живот громыхающего танка, не тронувшийся с места Гладышев последний раз нажимает спусковой крючок.
Крякает и пылает внезапно осевший набок танк, и чуть не на голову Гладышеву высыпаются из танка фашисты и падают все до одного, скошенные пулями Новикова и Филиппова.
— Не может этого быть, чтобы наша сталь не взяла их брони, — сказал вечером Гладышев поздравлявшему его с победой комиссару.
Люди и кораблиВсе, кто был в эти дни в осажденном городе, знают имя этого корабля. Да, имя, а не название. Этот корабль жил и боролся, как живой человек, как герой, пять букв фамилии которого с честью носил он на своих бортах.
Ничего, что команда на этом видавшем виды корабле состояла не из кадровых военных моряков. Молодые ребята каботажного плавания из Николаева, старые моряки, побывавшие в заграничных рейсах, все они по-настоящему любили свою родину. Они видели много портов, бухт и гаваней во всех углах мира, но никогда их лица не расцветали в такой счастливой улыбке, как при виде жемчужин Черного моря — Одессы и Севастополя.
Севастополь в осаде! Севастополю надо помочь! И снова, в который уже раз, идет в очередной рейс тяжело нагруженный корабль. На пути много опасностей: самолеты, подводные лодки, торпедные катера немцев подстерегают советские транспорты в открытом море. Ну, что ж! Севастополю нужна помощь! И ровно работают машины, и зорки глаза вахтенных на мостике.
"Серов" идет курсом на Севастополь!
Преодолев опасности, отбив атаки и налеты, уклонившись от торпед, прорвав вражеские самолеты, подходит, наконец, корабль к воротам Южной бухты.
Казалось, уже дома. Все в порядке. Но здесь-то и начиналось самое главное.
Подобравшиеся к Каче гитлеровцы из тяжелых орудий обстреливали вход в бухту. Нужно было форсировать огневую завесу. На "самый полный вперед" указывала стрелка машинного телеграфа. Вставали столбы разрывов у самого борта, окатывая палубу пенистыми валами.
Вот и стенка. Укрытие от снарядов. Лихорадочная разгрузка.
Ящики с боеприпасом. Противотанковые пушки. Автоматчики быстро сбегают по гнущимся сходням и с марша в бой.
Теперь взять раненых и — в обратный путь. И так день за днем.
Однажды в порту тридцать фашистских летчиков выследили «Серова». Самолеты, тяжелые и грузные, один за другим заходили и пикировали на него из-за облаков.
Выгрузка продолжалась. Третий помощник капитана бегал по кораблю и торопил людей, и без того сгибавшихся под непосильной тяжестью грузов.
— Скорей, скорей! — кричал он, не обращая внимания на выстрелы и взрывы, от которых вздрагивал весь корпус судна. — Запаздываем.
Порт, в который попала предназначавшаяся для корабля бомба, уже пылал. Языки пламени лизали и борт «Серова». А выгрузка все продолжалась.
И вдруг бомба попала прямо в нос корабля.
Оседая на правый борт, струной натянув стальные тросы швартовов, он, как смертельно уставшая лошадь, павшая на передние ноги, носом лег на грунт бухты.
— Погиб "Серов", — качали головами бывалые сигнальщики с брандвахты, наблюдавшие за этим неравным боем.
— Погиб "Серов", — говорили бойцы морской пехоты, со своих далеких позиций видевшие клубы черного дыма, поднимавшегося над знакомым силуэтом судна, и еще яростнее били по окопам врага.
Но на другой день на месте, где накануне лежал подбитый «Серов», севастопольцы ничего не увидели.
— Наверное, добили… Совсем затонул? — тревожно спрашивали они.
— Нет, не совсем, — отвечали им краснофлотцы, и в глазах их вспыхивали лукавые искорки.
Несколько дней спустя Севастополь снова услышал залпы тяжелых орудий и увидел всплески воды, встававшие на пути судна, прорывавшегося на внутренний рейд.
— Не может быть?! Мне кажется, я вижу "Серова"! — воскликнул кто-то.
Да, это был он.
Флаг гордо развевался на его гафеле.
ЛетчикиВ дни июньских боев в Севастополе было место, где подвиги совершались ежеминутно, где героизм стал повседневным и обыденным явлением. Это был Херсонесский аэродром.
Ровное поле, покрытое короткой пожелтевшей травой, белый палец упирающегося в голубое небо маяка, море, издали не различимое от неба, пыльные трассы дорог, гул своих и чужих моторов в воздухе, «яков» и «мессеров», сплошная воздушная карусель, черные столбы дыма от взрывов, — «юнкерсы» бьют с воздуха, а немецкие орудия бьют с захваченных фашистами высот прямо по капонирам, — таков аэродром июня тысяча девятьсот сорок второго года.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944 - Дональд Макинтайр - О войне
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Начало Великой Отечественной войны - Виктор Анфилов - История
- За фасадом строительства советского ВМФ - Почтарев Андрей Николаевич - История