1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны - Майкл Карлей
- Дата:19.07.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: 1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны
- Автор: Майкл Карлей
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
14 мая стало решающим днем в переговорах о формировании антинацистского альянса. Были и другие возможности договориться, но эта представляется наиболее реальной. И она была утрачена; из-за того, что тон в политике (по крайней мере в британской, хотя возможно в неменьшей степени и во французской) задавал антикоммунизм; из-за того, что советское правительство так и не смогло избавиться от глубокого недоверия, которое испытывало к Лондону и Парижу после Мюнхена и других провалов политики коллективной безопасности, происшедших по их вине. Может быть, единственным путем убедить Молотова и его коллег в доброй воле англо-французов была бы отставка Чемберлена, Даладье и Бонне. Но les intentions se jugent aux actes — дела говорят громче слов; и это было аксиомой, которую советское руководство постоянно применяло в оценке своих отношений с Британией и Францией. Отставки и новые лидеры, такие как Черчилль, Мандель и другие, могли бы изменить ситуацию. Но Черчилль пришел лишь много позже, а Мандель не пришел вообще.
Глава ПЯТАЯ
«Эти русские еще доставят нам хлопот»
1Оппозиция Невилла Чемберлена альянсу с Советским Союзом была решающим фактором провала трехсторонних переговоров летом 1939 года и внесла немалый вклад в приближение Второй мировой войны. Причем его враждебность и недоверие к Советам сильнее всего проявлялись, когда он позволял себе расслабиться и рассуждал об этом наедине с собой. «Боюсь, что эти русские доставят нам еще немало хлопот», — писал он сестре Хильде 14 мая, в тот самый день, когда Молотов отверг британское предложение об односторонних гарантиях.
«Это какой-то странный способ вести переговоры. Ответить на наше резонное и вполне выдержанное по тону предложение публикацией тенденциозной и односторонней отповеди в своей прессе [10 и 11 мая]. Они не имеют ни малейшего понятия о традициях и менталитете других народов, не говоря уже о манерах, и тем самым играют на руку нашей оппозиции. А последние не желают видеть ничего, что не возвышало и не прославляло бы Россию; или, возможно, они прекрасно понимают, что если этот альянс, на который не стоит возлагать больших надежд, оттолкнет от нас Испанию и заставит ее сблизиться с державами Оси, то мы потеряем на Западе гораздо больше, чем когда-либо сможем приобрести на Востоке...».1
Вопрос об испанской враждебности обсуждался на заседании кабинета несколькими днями раньше. Это была уже франкистская Испания, которая в марте 1939 года окончательно расправилась с республиканцами. Альфред Эриль, лорд Чатфилд, министр координации обороны, не придавал большого значения испанской недружественности: враждебную Испанию можно было «призвать к порядку» блокадой. Гораздо большей опасностью представлялось нацистско-советское сближение; чтобы избежать этого, Британии можно было и позаигрывать с Россией. Но сам Галифакс не знал ни о чем похожем на «некие секретные соглашения, которые якобы заключаются между господином Гитлером и мистером Сталиным». Я считаю, что «не стоит испытывать особого доверия к таким сообщениям, — говорил он, — которые, вполне возможно, распространяются людьми, желающими подтолкнуть нас к пакту с Россией».2 Мнения кабинета разделились таким образом: те, кто были против союза с Россией, старались преуменьшить опасности, которые сулил его провал; те, кто были за альянс, наоборот, указывали на бедственные последствия его провала; а так как вскоре эти бедствия стали реальностью, то никто уже не мог обвинить их в преувеличении. Даже после категоричного ответа Молотова Сидсу вечером 14 мая, отвергавшего односторонние гарантии, Сарджент сообщал Чатфилду, что Форин офис «все еще не желает принимать русское предложение о всеобъемлющем договоре и взаимных гарантиях». Они надеялись, что такого рода неуступчивостью смогут заставить советское руководство «выказать свои намерения в полном объеме». «Я прихожу к выводу, — записал Ченнон, — что теперь решено не бросаться в объятья к русскому медведю, а протянуть руку и с чувством пожать ему лапу».3
2Французы были более готовы к альянсу с Советами. 15 мая Бонне порекомендовал Корбену надавить на англичан с целью, чтобы те побыстрее откликнулись на советскую увертюру и еще раз рассмотрели французское предложение от 29 апреля о создании трехстороннего альянса с ограниченной ответственностью.4 Но как всегда, Бонне не так уж сильно настаивал. Выражения нетерпения чередовались у него с заверениями, что «само французское правительство было бы вполне удовлетворено британской формулой [соглашения], если бы удалось убедить советское руководство принять ее». Учитывая расхождения между британским и французским предложениями к Москве, Бонне заверял англичан, что Пайяру были даны указания не создавать у Молотова впечатления, что между Лондоном и Парижем существует какая-либо разница во взглядах». Но и Пайяр и сам Бонне уже указывали русским, что такая разница определенно существует. И Пайяр был довольно откровенен на этот счет с Потемкиным».5
Бонне не умел быть правдивым даже наедине с собой. И в противовес мнению некоторых историков можно сказать, что французское правительство тоже не очень-то спешило возобновлять дипломатические инициативы. Бонне инструктировал Пайяра «занять заднее сиденье, а гонку пусть возглавляет сэр У. Сидс...».6
Позднее он признавался английскому послу, что хотя договор с Советским Союзом и был необходим, Лондону и Парижу все же следовало быть осторожными, чтобы не позволить советскому правительству «втянуть себя в войну». «Лучшая политика в отношении Советов — не создавать впечатления, что они нам так уж сильно нужны». Бонне посмеивался над министрами кабинета — Рейно и Манделем: «к несчастью, [французские] коммунисты — не единственные люди, подверженные советскому влиянию».7 С Кэ д`Орсе вновь и вновь повторяли Наджиару, который в начале июня вернулся в Москву, что французское правительство не желало бы вылезать вперед. Вот если англичане не сумеют получить советского согласия, тогда французы и выступят со своими компромиссными предложениями.8
Уступчивость Бонне предоставляла британцам право играть ведущую роль в переговорах и позволяла Чемберлену затягивать их сколько ему вздумается. Кадоган вообще полагал, и это было вполне типично для настроений британского руководства, что французским предложениям о трехстороннем альянсе не стоит уделять большого внимания. Чемберлен, правда, предложил свежий подход, который и принялся проводить в жизнь Форин офис. «Мы конечно должны помнить, что Францию следует информировать, — отмечал Кадоган, — но нет нужды считать это нашей главной задачей.9 С течением лета позиция стала менее оскорбительной, но все равно англичане продолжали действовать по собственному разумению, не считаясь с мнением и возражениями французов.
3Галифакс послал Ванситтарта встретиться с Майским и убедить того, что советскому правительству лучше бы взять хоть ту половину каравая, которую ему предлагают, хотя на самом деле британцы предлагали значительно меньше. Ванситтарт высказал предположение, что если бы Советский Союз отказался от трехстороннего альянса и гарантий для прибалтийских стран, то британское правительство с готовностью пошло бы на штабные переговоры. По словам Майского он ответил Ванситтарту, что предложения Молотова от 14 мая (а именно: трехсторонний пакт о взаимной помощи, гарантии государствам Центральной и Восточной Европы, включая страны Прибалтики, и вполне конкретное военное соглашение) — это лишь минимум того, что хотела бы потребовать Москва, и что британское правительство может не надеяться на дальнейшие уступки со стороны СССР. Если верить отчету Ванситтарта, Майский был вовсе не так непреклонен, как излагал это в своем отчете; во всяком случае посол передал в Москву последние предложения англичан. В основном они сводились опять к односторонней советской декларации и в довольно общих словах выражали готовность «сообща договориться о том, что касается методов, которыми такая взаимная поддержка и помощь могли бы быть осуществлены, в случае необходимости, наиболее эффективно». Для советского правительства такие огороженные со всех сторон обязательства вовсе не выглядели как обязательства. По словам Майского, Ванситтарт упоминал и о некоем истинно новом предложении, которое предусматривало бы трехстороннее соглашение и включало бы наконец в область покрытия прибалтийские страны. Не случайно, что в своем отчете Ванситтарт и не называет новые британские предложения проектом альянса. Но Чемберлен не был готов к этому даже в завуалированной форме. В сущности, Ванситтарт предлагал то же самое, с чем Потемкин и Суриц уже обращались к Молотову: принять британские предложения за основу для обсуждения, а потом уже развить их. На прощание Майский сказал, что позитивного ответа из Москвы ждать не стоит.10
- Расколотые сны - Сидни Шелдон - Триллер
- От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов - История
- Обеспечение информационной безопасности бизнеса - Н. Голдуев - Прочая околокомпьтерная литература
- Танцор у гроба - Джеффри Дивер - Триллер
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История