О, Иерусалим! - Ларри Коллинз
- Дата:19.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: О, Иерусалим!
- Автор: Ларри Коллинз
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неподалёку от Шарета, на той же самой галерее, сидел Джамаль Хусейни, представитель палестинских арабов. Он ждал начала голосования с невозмутимым видом. Несколько минут назад, беседуя с делегатами в фойе, он повторил ту угрозу, которую неустанно декларировал уже несколько недель: если сессия Генеральной Ассамблеи проголосует за раздел Палестины, то, как только из страны уйдут британские войска, палестинские арабы при поддержке арабских стран начнут войну против еврейского государства.
Клерк поставил перед Араньей небольшую корзинку. В ней было пятьдесят шесть листков бумаги с названиями государств — членов ООН. Аранья протянул руку и медленно вынул из корзинки первый листок. Он развернул его и посмотрел на сидевших перед ним делегатов.
— Гватемала! — провозгласил он.
В зале воцарилась мёртвая тишина. Затихли даже журналисты в ложах для прессы. Казалось, что триста делегатов, зрители, репортёры — все застыли в благоговейном страхе перед суровым и ответственным решением, которое сейчас будет принято.
Глава делегации Гватемалы встал. И в этот момент с галереи для гостей неожиданно прозвучал голос, выкрикнувший слова молитвы народа Израиля — древние, как мир и как страдание человеческое:
— ана ад ҳошия! (Спаси нас, Господи!)
2. Наконец-то мы — свободный народ!
За тысячи километров от здания бывшего катка в Флашинг-Медоу, где горстка людей собиралась решить участь далёкой страны, святой город Иерусалим — сердце этой страны — безучастно ждал очередного поворота в своей судьбе. Когда-то кровь жертвенных животных обагряла здесь алтари еврейского Храма; позднее здесь же, на Голгофе, кровь капала с креста, на котором был распят Иисус Христос; потом город то и дело захватывали орды завоевателей, и кровь жителей, смешиваясь с кровью захватчиков, струилась по древним каменным мостовым узких извилистых улочек. А ведь название этого города — по-древнееврейски звучавшее «Ерушалаим» — означает «город мира», и первые жители Иерусалима строили свои дома на склонах Масличной горы под сенью оливковых ветвей, у всех народов издревле считающихся символом мира. Нескончаемая череда пророков провозглашала здесь мир Господень, и еврейский царь Давид, сделавший Иерусалим своей столицей, освятил его словами: «Просите мира Иерусалиму!» Камни Иерусалима были священны для приверженцев трёх великих религий — иудаизма, христианства, ислама, а древние стены хранили память о чудовищных преступлениях, совершённых во имя этих религий. Царь Давид и египетские фараоны, Сеннахериб и Навуходоносор, Птолемей и Ирод, Тит и крестоносцы герцога Готфрида Бульонского, Тамерлан и сарацины Саладина — все они сражались, жгли и убивали в этих стенах.
В глубокой синеве ноябрьского вечера Иерусалим казался спокойным и мирным городом, но видимость эта была обманчива.
Город окружало кольцо далёких огней, подобных спутникам на его орбите: к северу — огни Рамаллы, к востоку, у Мёртвого моря — огни Иерихона, к югу — огни Вифлеема. Ближе к городу перемигивались, подобно ночным маякам, огни на холмах, охранявших подступы к Иерусалиму. Ярче других сверкали огни Кастеля, вздымавшегося над дорогой, ведущей от Иерусалима к морю, — по этой асфальтовой ленте, длиною всего в несколько десятков километров, город снабжался всем необходимым, от неё зависело само существование ста тысяч иерусалимских евреев. И почти все огни вдоль дороги были огнями арабских деревень.
Иерусалим начинался там, где шоссе превращалось в улицу Яффо. На этой улице — главной торговой магистрали города — находились самые крупные банки, магазины, кофейни и кинотеатры, являвшие собой неповторимую смесь Востока и Европы. В северной части города, в квартале Меа-Шеарим, вокруг многочисленных синагог ютились приверженцы хасидизма — яростные ревнители ортодоксального иудаизма. Южнее располагались выстроенные в современном стиле еврейские кварталы нового Иерусалима, а за ними — такие же современные кварталы, населённые в основном арабами. Улица Яффо упиралась в гордые и величественные стены Старого города. В лабиринте его улочек, под сводами незаметных для постороннего глаза проулков жило пятьдесят тысяч человек — в зависимости от национальности и религии расселившихся по четырём обособленным кварталам — еврейскому, армянскому, христианскому и мусульманскому; эти общины были той нервной тканью, которая соединяла святые места с тремя религиями.
Святые места — это слава Иерусалима и его проклятие.
В двухстах метрах к востоку от Еврейского квартала, окружённого узенькой улочкой, поднималась стена, сложенная из огромных, грубо обтёсанных каменных глыб. Это были останки Храма Соломона — Стена Плача, духовный центр иудаизма, светоч и символ, к которому в течение двадцати веков евреи обращали взоры, скорбя о своём изгнании. А дальше вздымались к небу два каменных купола и колокольня, выстроенная в романском стиле; ради того, чтобы взглянуть на эти купола и эту колокольню, сотни тысяч европейцев отправлялись некогда в крестовые походы. Святая святых христианства — Церковь Гроба Господня, по преданию, была построена на том самом холме, где был распят Иисус Христос.
К востоку от Церкви Гроба Господня находилась святыня ещё одной религии — ислама. Это была мечеть Омара — Куббет Эс-Сахра, или Храм Скалы, — величественно и невозмутимо возвышавшаяся в центре широкой эспланады. Под её просторными сводами хранился кусок серого камня, испещрённый надписями, славословящими Аллаха, — обломок древней горы Мориа.
Священный для мусульман еле заметный след на этом камне был отпечатком руки архангела Гавриила, который некогда сделал гору Мориа мостом между землёй и небом, дабы пророк Магомет на своём белом коне по кличке Эль Бурак мог вознестись в небеса.
Над крышами Старого города одинаково звонко перекликались церковные колокола, гортанные призывы мулл с минаретов и звуки шофара в синагогах жителей Иерусалима постоянно призывали к молитве; для них все эти звуки были напоминанием о том, что Иерусалим — это всего лишь краткий привал в тех странствиях, что заканчиваются в глубокой пропасти, зияющей под восточными стенами города. Здесь, у подножия Масличной горы, лежала библейская долина Иосафата; сюда трубы Страшного Суда призовут дух всех людей, когда настанет конец света. В предвидении этого часа люди приезжали в Иерусалим не только того чтобы жить здесь, но и для того, чтобы здесь умереть, и под выбеленными солнцем каменными плитами в долине Иосафата спали вечным сном поколения христиан, евреев и мусульман: смерть в Иерусалиме дала им то, чего они тщетно добивались при жизни, — удовлетворение их притязаний на эту священную землю.
Помимо традиционного деления города на кварталы и районы, в последнее время добавилось ещё деление на секторы.
Отчаявшись справиться с евреями, британские власти разделили весь город колючей проволокой на секторы, контролируемые войсками. Административные учреждения и главные оборонительные сооружения находились в центральном секторе.
Евреи Иерусалима прозвали этот сектор Бевинградом — по имени британского министра иностранных дел Эрнеста Бевина. Однако, невзирая на все границы и демаркационные линии, в эту ночь с 29 на 30 ноября 1947 года Иерусалим познал то благословение, которым его редко баловала судьба за последние тридцать лет, — единодушие. В домах, в кафе, в клубах жители Иерусалима — и арабы, и евреи — сгрудились вокруг радиоприёмников и следили за каждым словом далёкой дискуссии, от которой зависело будущее их города.
Супруги Халиди — Амбара и Сами — сидели перед камином в библиотеке своего дома. С тех пор, как они поженились, они сидели так почти каждый вечер. Амбара пристроилась за хрупким письменным столиком, за которым она когда-то — впервые в истории — перевела Гомера на арабский язык. Сами Халиди вытянулся в кресле у огня. В массивных шкафах красного дерева, расставленных вдоль стен, расположились книги в кожаных переплётах — безмолвные свидетели права супругов Халиди на их место в Иерусалиме. Здесь хранились древнейшие тексты ислама. С того дня, как в 638 году нашей эры Халид ибн эль Валид въехал в Святой город во главе отряда воинов — завоевателей халифа Омара, в Иерусалиме всегда жили представители семейства Халиди. Эта семья дала арабскому миру выдающихся учёных, педагогов и шейхов. Они были интеллектуальной закваской мусульманской общины Иерусалима. Их потомок Сами Халиди стал президентом Иерусалимского Арабского колледжа. Среди его студентов числились сыновья лавочников, отпрыски старейших арабских фамилий, наследники бедуинских шейхов — Сами Халиди собрал их всех в своём колледже, чтобы из этого человеческого сырья создать новое поколение лидеров палестинских арабов. Сейчас Сами Халиди напряжённо вслушивался в каждое слово, доносившееся из радиоприёмника, и озабоченно думал о том, что, быть может, скоро его студенты лишатся страны, к руководству которой он их готовил.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Воспоминания о блокаде - Владислав Глинка - Биографии и Мемуары
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Религия и культура - Жак Маритен - Религиоведение