От денежной кладовой до Министерства финансов - Л Бердников
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: От денежной кладовой до Министерства финансов
- Автор: Л Бердников
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А приедешь с торга пьяненький,
На постельку уложу.
Спи, пригожий, спи, румяненький,
Больше слова не скажу!
Жена говорит мужу: «Чем я хуже других? Или не работница я в поле и дома, на что меня не достает — работу ли сработать, или гостей принять, — чем я не могу быть хозяйкой? У меня своя корова, кобыла и до десятка мелкого скота (по обычаю во время свадьбы родственники невесты дарят ей телок, кобылок, овечек — и это в семье считается ее (т. е. снохи) неприкосновенной собственностью), для своего хозяйства я буду работать вдвое усердней, чем работала в семье, и мы будем жить не хуже людей». На первое же возражение муж может услышать такой ультиматум: когда так, то ты мне не муж, а я тебе не жена, прощай (бывали случаи ухода жены от мужа), тогда муж волей-неволей просит благословения родителей отделиться, объясняя это тем, что баба не хочет.
Обезличьте женщину, сделайте ее вещью или рабой былых времен, воскресите домостроевскую плетку, и тогда, может быть, семьи не будут делиться, да и то — только может быть…»
С особой тщательностью ревизоры изучали финансовую деятельность волостных правлений. Смотрели документы, книги, квитанции о сборе прямых (окладных) налогов, о том, какое количество недоимок числится за сельскими общинами. Проверяющие нашли, что волостные правления счета с казначействами сверяют весьма редко, а иногда и вовсе не сверяют. Часто в казначейство посылают не самих волосных писарей, а их помощников, совсем незнакомых с окладной частью. Отсюда и многие ошибки в разности счетов волости и казначейства. Эти ошибки, отмечали ревизоры, постепенно накапливаются и затрудняют работу финансовых органов губернии.
Ревизоры обнаружили, что все податные книги, установленные для поселенцев, во всех волостных правлениях ведутся не вполне добросовестно и в них допускаются многочисленные ошибки. По Ужурской волости найдены десятки поселенцев, которые не представлены к полному окладу. Среди них Петров Алексей с 1875 года, Зверев Николай с 1877 года, Веренников Иван с 1875 года, Молчалин Иван с 1877 года.
Часто в алфавитных списках правлений делались отметки: «бежал», «в неизвестной отлучке», но на каких данных основаны эти отметки и в каком году «бежал» и «не отыскан», отмечали ревизоры, ни из книг, ни из дел усмотреть нельзя. Поэтому часть поселенцев вообще не представляется к обложению ни половинным, ни полным окладом.
Нередко волостные начальники совершали нарушения, когда выдавали поселенцам билеты на частные работы (в основном связанные с добычей золота), несмотря на то что недоимки ими так и не были уплачены. Этим «грешили» в Назаровской, Уринской, Еловской волостях.
Ревизия Теляковского не поймала за руку ни одного взяточника, не выявила ни одного крупного финансового нарушения. В обществе создавалось впечатление, что она проводилась просто для «галочки». Напрасно журналисты писали, что в волостных правлениях занимаются поборами, так называемыми в народе сборами по «поганым книжкам» (имелись в виду незаконные платежи, собираемые волостными писарями для высших чиновников губернии. — Л. Б.). Власть слушать прессу не хотела. Для деревенского мужика денежные лабиринты всегда оставались тайной. Лишь немногие знали истинное положение дел, происходящих в финансовых сферах далеких сел и деревень края. По подсчетам Н. В. Латкина, эти нелегальные сборы в общей сложности составляли не менее 2–3 рублей на каждого бойца (Латкин, Н. В. Енисейская губерния, ее прошлое и настоящее / Н. В. Латкин. — СПб., 1892. — С. 274). «Бойцом» в Сибири называли домохозяина в возрасте от 17 до 55 лет.
Подводя итоги этой генеральной проверки, губернатор Теляковский предупредил всех своих подчиненных, что если упущения будут продолжаться, то виновные подвергнутся взысканиям по всей строгости закона (Енисейские губернские ведомости. — 1890. — №).
В следующем, 1891 году Теляковский планировал сделать ревизию в оставшихся волостных правлениях. Однако планы губернатора были нарушены. С начала 1891 года вся губерния готовилась к встрече наследника престола Николая Александровича.
К этому знаменательному событию Казенная палата пришла с очень хорошими показателями. Если 25 лет тому назад Енисейская губерния, по сведениям Н. В. Латкина, приносила казне убыток до 367 000 рублей в год, то в 1890 году из Красноярского казначейства в Государственный банк России было перечислено 2 409 262 рубля, расходов же по всем ведомствам губернии произведено на 1 719 564 рубля. Так, доходы жителей губернии превысили расходы на 689 698 рублей, более прошлого 1889 года на 42 346 рублей (Всеподданнейший отчет о состоянии Енисейской губернии за 1890 год. — [Б. м.], [б. г.] — С. 3).
Блестящую картину финансового благополучия губернии по-прежнему портили суммы недоимок прошлых лет, которые к 1 января 1891 года составляли 719 584 рубля. Этот астрономический долг государству губернатор Теляковский предлагал списать, поскольку, как он объяснял, большая часть недоимки состоит за крестьянами из ссыльных и поселенцев, за неспособными к работам и умершими (там же, с. 3).
Анализируя финансовое положение 1889 года, невольно задаешь вопрос: какой главный рычаг использовала губернская власть в поднятии экономики края? Ответ на него находишь в таких цифрах: в 1889 году на всех 220 фабриках и заводах было выработано продукции на 2 716 847 рублей, однако из этой суммы, как отмечалось в губернаторских отчетах, на долю винокуренных и водочных заводов приходилось 2 004 187 рублей (там же, с. 3)
Не зря крестьянин из Курагина Ф. Ф. Девятов писал журналистам «Сибирской газеты», выходящей в Томске: «Если наша областная печать желает защищать интересы мужика-крестьянина, то ей более всего следует защищать их от кабатчиков. Кабатчик у нас — сила и сила, хорошо организованная, даже время кабацкой конкуренции прошло. Теперь спиртосоздатели-заводчики поделили между собой области, управление которыми поручили людям, преданным интересам заводов, — людям, испытанным в кабацком деле, эти люди так веско защищают свои интересы, что по их интересам сменяются волостные старшины — хорошие люди, но не солидарные с интересом кабака (как это было в А-ской волости), — и наше крестьянское самоуправление, только что начинающее освобождаться от полицейской власти, попадает уже под ярмо кабака…» (Сибирская газета. — 1885. — № 51. — Стб. 1395).
В своих многочисленных статьях крестьянин из села Курагино не уставал повторять: «Сибирь, прежде всего, надо спасать не от лихоимства чиновников, а от пьянства». Сильные мира сего молчали. Не зря говорят: иногда раб знает больше своего господина, но кто будет слушать раба?
Спаивание населения с каждым годом все усиливалось. Если во времена губернатора Степанова один питейный дом приходился на 700 жителей, то в 1883 году в Енисейске, по данным Кытманова, таких точек стало в три раза больше (Кытманов, с. 567). Злые языки утверждали, что если и дальше потребление вина и спирта пойдет такими бешеными темпами, то в Енисейске у каждых 10 жителей будет свое распивочное заведение. Город по питейной части бил все рекорды. Выпитое горожанами количество вина статистика делила на всех жителей включая сюда детей и стариков. Получалось, что один енисеец потреблял в год 36,9 литра вина. Причем борьба за клиента шла каждый божий день. Так, купец Харченко, стремящийся усиленно распространить в городе свою торговлю вином, объявил войну заводчику Баландину, понизив цену на шкалик (0,06 литра) с 7 копеек до 6 копеек, а затем и до 4 (Кытманов. Указ. соч. — С. 567). Реклама «Распивочно и на вынос» стала символом эпохи в нашей губернии во второй половине XIX века.
В 1899 году чиновник особых поручений при иркутском военном генерал-губернаторе А. А. Корнилов проводил тщательную ревизию финансовой деятельности волостных управлений Иркутской и Енисейской губерний в связи с заменой с 19 января 1898 года подушной подати на поземельную и оброчную. В Сибири, подчеркивал он, сопоставление общего смысла всех законоположений не оставляет сомнения в том, что государственными прямыми налогами и земскими сборами облагались и облагаются не отдельные лица и состоящие в их владении земли, а общества или — в особо указанных случаях — селения крестьян и других сельских обывателей податного сословия и их земли. (Заметим, что раскладка же этих сборов внутри обществ между плательщиками принадлежала самим обществам.)
По материалам этих проверок он издал книгу, где подробно описал действия сельских старост по сбору налогов с населения. Книга Корнилова «О нуждах и вопросах крестьянского дела» вышла в 1900 году в Иркутске ограниченным тиражом с грифом «Печатано по распоряжению иркутского военного генерал-губернатора, опубликованию не подлежит». Эта секретная книга была издана исключительно для служебного пользования и на прилавки книжных магазинов и библиотек не попала. Ее автор старательный и компетентный чиновник, тщательно проанализировав систему крестьянских повинностей в Енисейской губернии, пришел к неутешительному выводу. По его мнению, разговоры о замене подушной подати на более прогрессивные виды — оброчную и поземельную — остаются в Сибири лишь на бумаге. Новый закон, благодаря юридическим закавыкам, не продвинул налогообложение ни на шаг вперед. Слова о том, что с его принятием богатые будут платить больше, а бедные меньше, в реальной жизни оказались пустым звуком.
- Методы административно-правового воздействия - Дмитрий Осинцев - Юриспруденция
- Всё о домашнем хлебе. Лучшие рецепты домашней выпечки - Ольга Бабкова - Кулинария
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Куль хлеба и его похождения - С. Максимов - Культурология
- Второй хлеб на грядке и на столе - Ирина Ермилова - Хобби и ремесла