1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны - Майкл Карлей
- Дата:19.07.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: 1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны
- Автор: Майкл Карлей
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А новости продолжали приходить плохие. 17 марта распространился слух, что Германия выдвинула ультиматум Румынии, требуя выполнить какие-то совершенно драконовские политические и экономические условия, и что над Венгрией тоже нависла угроза. Форин офис рассылал телеграммы во все сопредельные государства, выясняя, какова будет их позиция в случае германского нападения на Румынию. В Россию пришла телеграмма с вопросом: собирается ли Советский Союз помогать румынскому правительству. «Вот теперь мы начали флиртовать с Россией, — отметил Ченнон. — Должно быть, мы сели по самые уши, если пошли на такое».49 Чемберлен все еще надеялся, что ситуацию можно спасти, хотя и он понимал, что оккупация остатков Чехословакии ставила под серьезный удар всю его политику.50 Однако пробуждение премьер-министра от летаргии вовсе не значило, что он собирался превращать «жесты» Ванситтарта в сторону Москвы в долговременную тенденцию к сближению.
А Ванситтарт имел в виду именно это, и через два дня после того, как немцы вошли в Прагу, отправился с визитом к Майскому. Чиновники Форин офиса — так же как и историки — нередко осуждали замаскированный лоббизм Майского и его постоянные заигрывания с оппозиционно настроенными политиками, журналистами и даже министрами короны. Но вот перед нами пример, где участники поменялись ролями; потому что теперь именно Ванситтарт пытался агитировать Майского в пользу большого альянса против нацистской Германии.
«Ванситтарт пригласил меня зайти к себе и сразу же заговорил о центрально-европейских событиях. Вид у него был сильно взволнованный и вместе с тем почти торжествующий. Заявив, что он говорит со мной совершенно частным образом и только по собственной инициативе, Ванситтарт начал с того, что аннексия Чехословакии нанесла окончательный удар политике Чемберлена. Все крысы побежали с тонущего корабля... Сомнений быть не может. В настроениях всех слоев, в том числе в настроении консервативной партии, вплоть до ее наиболее чемберленовских групп, наступил поворотный момент. Политика "умиротворения" мертва, и возврата к ней не может быть».
«Я несколько раз и в различных формах, — говорил Майский, — высказывал скептическое отношение к серьезности происшедшей перемены, ссылаясь на опыт и прецеденты прошлого, однако Ванситтарт упорно доказывал, что я не прав и что внешняя политика премьера потерпела полный крах». Теперь должна начаться «новая эра», говорил Ванситтарт, в которую его политика должна увенчаться успехом — привести к созданию «могущественного антигерманского блока». И действовать нужно быстро, ибо Гитлер, воодушевленный своими успехами, не заставит ждать своего нового удара. Но где? В каком направлении? Опять игра в загадки. Ванситтарт полагал, что следующей целью может стать Румыния. Но каким бы ни оказалось направление следующего броска Гитлера, единственным способом предотвратить его было создание англо-франко-советского блока с участием других, находящихся под угрозой европейских государств. И Ванситтарт опять упомянул о своих надеждах на миссию Хадсона, которая должна была начаться на следующий день. Теперь она могла иметь еще более важное значение, чем предполагалось вначале.
Ванситтарт учитывал и возможные трудности. Франко-советские отношения оставались прохладными. Не было ли чего в запасе у советского правительства, чтобы обозначить их улучшение? Тут Майский был осторожен, говоря, что не может выступать от имени правительства, но лично он сомневался в том, должна ли инициатива исходить из Москвы. «А что касательно советских отношений с Польшей и Румынией? — спрашивал Ванситтарт. — Собирается ли Советский Союз оказать военную помощь Румынии, если она станет сопротивляться германской агрессии?» «Я отозвался незнанием, — ответил Майский, — Данный вопрос застает меня совершенно врасплох». Все, что он мог сделать — отправить Ванситтарта к недавней речи Сталина и еще раз заверить в готовности советского правительства оказывать помощь жертвам агрессии. Мне понятен ваш ответ, сказал Ванситтарт, но сейчас «наступает момент, когда Англия, Франция и СССР должны заранее решить, что они будут делать в том или ином случае».
«Беда 1938 года состояла в том, что Гитлер сыпал удары на Европу разрозненную, неподготовленную; если в 1939 году мы хотим противостоять германской агрессии, Европа должна быть объединенной и подготовленной. Первым шагом для этого должно быть сближение между Лондоном, Парижем и Москвой, выработка общих планов действий заранее, а не в момент кризиса».
Майский еще раз заметил, что Ванситтарт пытается обратить уже обращенных; ведь это Лондон и Париж «систематически саботировали всякий коллективный отпор агрессорам». «Я полностью согласен, — ответил Ванситтарт, — [но] теперь все изменится и музыка пойдет уже не та. Подумайте над этим, и давайте встретимся опять на следующей неделе». Майский запросил инструкции Москвы об ответах на возможные вопросы.51
Что за необыкновенная встреча! Бьющий через край энтузиазм Ванситтарта, его уверенность в своей правоте хорошо схвачены в докладе Майского. Тон посла почти изумленный: он не ожидал от Ванситтарта такой открытости. Неужели все на самом деле так легко и просто? Лед жизненных реалий вскоре остудил энтузиазм, хотя и сделал Ванситтарта прозорливее.
На следующий день, 18 марта, Галифакс пригласил к себе Майского, чтобы подтвердить основные мотивы высказываний Ванситтарта о важности миссии Хадсона. И хотя кабинет не дал Хадсону слишком далеко идущих инструкций, «он готов обсуждать в Москве любые вопросы — не только экономические, но и политические». «Лично [я] очень рассчитываю на то, что Хадсону, сказал Галифакс, удастся рассеять те подозрения, которые существуют в Москве относительно намерений и внешней политики британского правительства, и тем самым подготовить почву для более тесного сотрудничества между обеими странами на международной арене». Еще, по словам Галифакса, он надеялся, что по возвращении домой Хадсон сможет ослабить «сомнения, которые существуют в Англии относительно СССР». Майский догадывался, что Галифакс слышал немало «антисоветских рассказов о «слабости» Красной армии и надеется, что Хадсон привезет ему из Москвы солидный контраргумент». Галифакс коснулся и темы помощи Румынии, хотя Майский, естественно, не имел инструкций по этому вопросу и мог адресоваться опять же только к речи Сталина от 10 марта.52
Отчеты Майского о встречах с Галифаксом, Ванситтартом, Хадсоном и Батлером показывают значительно большую заинтересованность британского правительства в улучшении отношений с Москвой, чем британские отчеты о том же самом. В частности, в последних отсутствует момент о том, что Ванситтарт был буквально вне себя по поводу отчета Хадсона о его разговоре с Майским 8 марта. Эти расхождения в советских и британских отчетах могут указывать на то, что английские собеседники Майского не очень стремились афишировать свой энтузиазм, зная об отношении Чемберлена к этому вопросу. Подозрительный читатель однако может предложить и другое объяснение: Майский сам присочинил насчет английского энтузиазма. Но эти встречи Майского слишком многочисленны и тон отчетов о них слишком постоянен, чтобы допустить возможность фабрикации и преувеличений.
Литвинов был настроен скептически относительно поворота в британской политике. На британское требование разъяснить советскую позицию относительно помощи Румынии он ответил очень сдержанно, однако пообещал проконсультироваться со своим правительством, имелось в виду — со Сталиным. Он так и сделал и ответил Сидсу предложением созвать пяти-, а в итоге и шестистороннюю конференцию, с участием Франции, Британии, Советского Союза, Польши, Румынии и Турции. Вопросы одного правительства другому о его намерениях мало что могли дать; нужны были совместные консультации. Литвинов предложил в качестве места встречи Бухарест, что усилило бы румынские позиции.53 Однако слухи о нацистском ультиматуме Румынии не подтверждались; румынский министр иностранных дел заявлял, что ему об этом ничего не известно. И Галифакс поспешил отвергнуть предложение Литвинова о шестисторонней конференции: она была бы преждевременным и слишком рискованным предприятием, ничто не гарантировало ее успех. Кроме того, добавлял Галифакс, у него не было подходящего человека, который мог бы представить Британию на этой конференции; однако ясно, что, если бы британское правительство собиралось участвовать в конференции, то и такой человек нашелся бы.54 Бонне сообщил Сурицу, что он в принципе согласен с предложениями Литвинова, хотя и сомневается в том, нужна ли Румынии советская поддержка. «Лично я не исключаю, отмечал Суриц, что Бонне, который далеко не в восторге от перспективы воевать за Румынию и который, вероятно, предпочел получить и от нас более уклончивый ответ, такими сообщениями намеренно пытается нас «охладить», усилив недоверие к Румынии».
- Расколотые сны - Сидни Шелдон - Триллер
- От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов - История
- Обеспечение информационной безопасности бизнеса - Н. Голдуев - Прочая околокомпьтерная литература
- Танцор у гроба - Джеффри Дивер - Триллер
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История