Выбирая свою историю."Развилки" на пути России: от Рюриковичей до олигархов - Ирина Карацуба
- Дата:19.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Выбирая свою историю."Развилки" на пути России: от Рюриковичей до олигархов
- Автор: Ирина Карацуба
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подробнее на эту тему:
Власть и реформы: от самодержавной к советской России. СПб., 1998.
Кобрин В.Б. Смутное время — утраченные возможности // История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России 9 — начала 10в. М., 1991. С. 163-185.
Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве 16-17вв. М., 1937.
Флоря Б.Н. Польско-литовская интервенция в России и русское общество. М., 2005.
Черепнин Л.В. Земские соборы Русского государства в 13-17 вв. М., 1978.
1666 — От «симфонии» к расколу
С ноября 1666 и до июля 1667 г. в Москве тянулся церковный «великий собор» с участием вселенских патриархов, многочисленных греческих епископов, русского духовенства, царя и Боярской думы. Созван он был для разрешения двух наболевших и буквально раздиравших русскую церковь конфликтов, тесно между собой связанных: один, разворачивавшийся между патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем, подрывал основы взаимоотношений светской и церковной властей; другой — между сторонниками и противниками проведенных Никоном церковных реформ, привел к расколу русской церкви.
Как Никон, так и вожди раскола неоднократно вызывались высоким собранием для увещеваний и объяснений. И та, и другая стороны решительно отрицали свою вину и во всех «нестроениях» обвиняли царя и поддерживавших его греческих иерархов. Опальный патриарх честил греческих судей как «бродяг» и «султанских невольников», советовал им вместо того, чтобы «ходить всюду за милостынею», поделить между собой золото и жемчуга с его патриаршей митры и панагии и заявил, что греческие канонические правила, которыми руководствовались судьи, «не прямые, печатали их еретики». В ответ собор обвинил его в оскорблении восточных патриархов, лишил сана и отправил в северный Ферапонтов монастырь простым монахом.
Возглавлявший староверов протопоп Аввакум точно так же «покаяния и повиновения не принес, а во всем упорствовал... освященный собор укорял и неправославным называл». Как потом вспоминал Аввакум, дело чуть не дошло до драки, и тогда «я отошел к дверям да набок повалился: "посидите вы, а я полежу", говорю им. Так оне смеются: "дурак-де протопоп! И патриархов не почитает!"». Юродствуя, Аввакум обличал и «Никона-волка», и «немощных» от «насилия турскаго» греков, и идущего у них на поводу царя, утверждал, что «до Никона-отступника в нашей России у благочестивых князей и царей все было православие чисто и непорочно и церковь немятежна». В итоге собор отлучил от церкви всех сторонников старых обрядов и книг, а вождей раскола отправил в ссылку. Следствием фанатической бескомпромиссности Никона и Аввакума стала церковная катастрофа, о которой ярко свидетельствуют события 6 января 1681 г.
Во время крещенского обряда освящения вод, когда торжественный крестный ход царя Федора Алексеевича вместе с патриархом, духовенством, приказными и стрельцами спустился от Успенского собора Московского кремля к Москве-реке, где была устроена иордань (крестообразная прорубь), московские староверы ворвались в опустевшие соборы. Они учинили там разгром, осквернили могилу покойного царя и разбрасывали (впервые в русской истории!) с колокольни Ивана Великого листовки с карикатурами на власть и церковь, изготовленные по «эскизам» тогда уже «тюремного сидельца» Аввакума.
«.. .Безстыдно и воровски метали свитки богохульные и царскому достоинству безчестные. Ив то же время, подобно ворам, тайно вкрадучися в соборныя церкви, как церковный ризы, так и гробы царския дехтем марали и сальныя свечи ставили, не отличаясь ничем от святокрадцев и церковных татей. Сии все злодеяния были в Москве от раскольников наущением... вождя своего Аввакума. Он же сам, окаянный изверх, в то же время... сидя в... земляной своей тюрьме, на берестяных своих хартиях рисовал царских персон и высоких духовных лиц с хулъными подписаниями, и толкованиями, и блядословными укоризнами» (Малышев В. И. Новые материалы о протопопе Аввакуме // Труды Отдела древнерус-ской литературы Института русской литературы (Пушкинского Дома) АН. М.-Л., 1965. Т. 21).
Крещенская «замятия» 1681 г. показала всю остроту религиозного противостояния. Это хорошо видно по характеру средств, использованных староверами для осквернения святынь. В отличие от восковых, сальные свечи в церковном обиходе не использовались, их считали нечистыми. Деготь — общеизвестный знак позора, им и в XX в. в деревнях мазали ворота девкам, которых считали «гулящими». Как писал один из лучших знатоков культуры XVII в. А.М. Панченко, «в глазах бунтарей официальная церковь утратила непорочность, уподобилась блуднице и не могла претендовать на духовное руководство».
Как же русское православное царство «дошло до жизни такой»? Как вообще мог случиться и «получиться» раскол, когда две партии истово веровавших и преданных церковному делу людей буквально «съели» друг друга, ослабив церковь и создав предпосылки для ее полного подчинения государством (по выражению Ф.М. Достоевского, «паралича») в 18-19вв.? Каковы были взаимоотношения церкви и власти, церкви и общества, наконец, что из себя представляло русское религиозное сознание?
Крещение Руси, его предпосылки и альтернативы
Как известно, Русь приняла крещение от Византии около 988 г. Вплоть до 1448 г. история Русской православной церкви — это история одной из митрополий константинопольского патриархата. Крещение было второй религиозной реформой киевского князя Владимира, предпринятой в значительной степени вследствие неудачи первой. В 980 г. Владимир предпринял попытку создания единого государственного пантеона из племенных языческих божеств во главе с Перуном. Насаждение культа вдвойне чужого (киевского и княжеского) бога вызвало восстания в недавно покоренных землях и, вместо того чтобы укрепить власть Киева, наоборот, ее ослабило. Владимиру «с боярами и старцами градскими» пришлось искать другой способ духовного и идеологического скрепления разноплеменного населения подвластных ему земель. Варианты могли быть — и были — разные, что отразилось в источниках.
Наш древнейший летописный свод под 986—987 гг. дает знаменитый рассказ о выборе веры Владимиром. Согласно ему, к князю поочередно приходили волжские булгары (принявшие ислам в 922 г.) с проповедью мусульманства, затем «немцы» от папы римского, хазарские иудеи. «После же всех пришли греки, браня все законы, а свой восхваляя». Владимир, особо впечатленный рассказом последних, по совету бояр и старцев отправил послов посмотреть, «кто как служит Богу». Побывав и у булгар, и у немцев, послы были потрясены византийской церковной службой, «ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом». Они сделали и практический вывод — «не можем уже более пребывать в язычестве», поддержанный боярами ссылкой на прецедент — «если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, а была она мудрейшей из всех людей».
Это предание, сочиненное, скорее всего, задним числом, тем не менее вполне достоверно отражает конфессиональное окружение молодого киевского государства. Русь действительно могла выбирать, и некоторые авторы даже рисуют захватывающую дух картину, к примеру, потенциального исламского выбора Владимира и его последствий для судеб Европы. Так, Д.В. Поспеловский полагает, что если бы Владимир принял ислам, то создалась бы реальная угроза европейской христианской цивилизации со стороны воинственных мусульманских народов (мавры на Пиренеях, турки-османы на Балканах и булгары с русскими в Восточной Европе). Именно эту угрозу, по его мнению, и сняло крещение Руси. Следуя такой логике, придется признать, что европейскую христианскую цивилизацию спасла любовь Владимира к вину. Ведь именно запрет на него заставил князя отвергнуть ислам — с известной мотивировкой «Руси есть веселие питие, не можем бес того быти».
Если говорить серьезно, то у иудаизма, как и у мусульманства, были очень небольшие шансы. Хазарский каганат был разгромлен отцом Владимира Святославом, опустошившим также и Волжскую Булгарию. Но главное, Русь предшествующими веками истории была гораздо теснее связана многообразными политическими, экономическими и культурными связями с Европой, чем с южными или восточными степями. Уже в конце IX — первой половине X в. она постепенно превращалась в пусть и отдаленную, но существенную часть «orbis christianus». Константинопольский патриарх Фотий Великий еще в 864 г. посылал епископа на Русь. И хотя эта первая христианская миссия была уничтожена Олегом после захвата Киева в 882 г., проникновение христианства на Русь из Византии, Болгарии и Скандинавии продолжалось. Великое дело «первоучителей и просветителей словенских» Кирилла и Мефодия, погибшее в Моравии, продолжилось в Болгарии и оттуда было передано на Русь. Множество варягов-дружинников были христианами. К середине X в. в Киеве было уже два христианских храма и, соответственно, — две общины. В договоре киевского князя Игоря с Византией в 944 г. часть его дружинников клянется Перуном, а часть — церковью св. Ильи.
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока - Николай Стариков - Прочая документальная литература
- Кухня дьявола - Сэйити Моримура - О войне
- Великие мысли великих людей. XIX–XX век - Коллектив авторов -- Афоризмы - Афоризмы
- Виски: История вкуса - Игорь Мальцев - Прочая научная литература