Перелетные птицы - Гордон Брук-Шеферд
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Перелетные птицы
- Автор: Гордон Брук-Шеферд
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зависть положила начало ненависти и вражде, и это явилось главным фактором, толкнувшим Петровых на разрыв. Будь у руля такая же спокойная, рассудительная и добрая личность, как мадам Коллонтай, по всей вероятности ничего и не случилось бы. А так тучи начали сгущаться через несколько месяцев после их приезда. когда Петров сбежал, с собой он принес телеграмму, датированную 6 июня 1952 года, в которой говорилось "об отсутствии такта в отношениях с сотрудниками посольства, включая самого посла," со стороны Евдокии Петровой, "что наносит ущерб её работе". это было предупреждением для обоих.
Основная угроза исходила не от посла Лифанова, который уже девять лет пробыл в Австралии и был там довольно популярен, а от его жены - второй, потому что первая, красавица-женщина, ушла от него. Евдокия Петрова хорошо одевалась, и у мадам Лифановой появились подозрения насчет красиво одетой секретарши.
Другая проблема возникла не её второй работе - бухгалтерской. Она настаивала, чтобы сотрудники платили, согласно правилам, за казенную мебель, используемую дома. Это вызвало неприязнь у посольских работников, и, хотя Евдокию поддержал приезжавший из Москвы ревизор, она осталась врагом и посла, и его жены.
Против неё пошли в атаку. Вначале появилось обвинение в том, что она надсмехается над великим Сталиным. Основанием был тот факт, что у неё на столе под стеклом наряду с портретом вождя лежала обложка из журнала с голливудской звездой и фото собаки, играющей на пианино. Этот пес - Джек, любимец мужа, - попал в ещё одну жалобу - по поводу того, что бегает по посольству.
Надежда на то, что положение изменится со сменой в 1953 году посла, не оправдались. Преследование Петровых набрало инерцию, а после Смерти Сталина оно отразило ещё и глубокую вражду между МИДом и советским разведывательным сообществом, которое после смерти Сталина переживало кризис и потрясения. Петровых обвинили в создании "пробериевской фракции" в посольстве, и такое обвинение не сулило ничего хорошего по возвращении в Москву. Сигналы об этом, как рассказал Петрову один из его друзей - шифровальщик Прудников, пошли по двум каналам - от посла в МИД и от партийного секретаря посольства - в ЦК. Петров оказался у края пропасти и, как он потом признал, перейти её его заставил "голый страх".
А тут ему подложили и мосток. Готовиться к этому начали уже через месяц-другой после приезда Петровых в Канберру. Необычная свобода передвижения "третьего секретаря" обратила на себя внимание австралийских спецслужб, и время от времени они устанавливали за ним наблюдение. К работе, поначалу чисто профилактического, "защитного" характера, они привлекли доктора Михаила Бялогузского. Он родился в Киеве 19 марта 1917 года, но оба его родителя были поляками, и в 1920 году, когда Польша стала независимой, он сбежали с Украины, пересекли границу с Польшей и обосновались в Вильне. В сентябре 1939 года провинция оказалась под русскими, потом отошла к Литве. Польский врач решил снова бежать. Британский консул организовал ему поездку к фиктивной тете в Кюрасао, и он по транссибирской магистрали под видом безработного музыканта добрался до Владивостока, оттуда перебрался в Японию и затем в Австралию, где он оказался 24 июня 1941 года - два дня спустя после нападения Германии на Россию. Гостеприимные австралийцы приняли его в медицинскую службу армии, дали возможность получить ученое звание.
В дополнение к своей врачебной работе он работал и на австралийские спецслужбы - частично за деньги (он вечно препирался со службой из-за понесенных расходов), а частично - из благодарности к стране, которая так много сделала для него. На публику он играл просоветски и прокоммунистически настроенного и потому стал естественным предметом охоты со стороны Петрова, который в свою очередь стал объектом охоты. Так они играли друг с другом, и Петров надеялся, что вот-вот приобретет агента советской разведки, а Бялогузский - что скоро будет важный советский перебежчик.
Петров все чаще жаловался на неприятности по службе (о настоящей службе он не говорил до самого конца), а Бялогузский все чаще и все больше говорил о прелестях жизни под австралийским солнцем. За год до бегства Бялогузский на встрече в кафе "Адриа" предложил Петрову вложить по 500 долларов в акции кафе. В дальнейшем разговоре пп произнес обнадеживающую фразу: "Мы найдем бизнес получше, в который вложить деньги".
Еще шаг пп сделал в мае 1953 года. Его с женой вызывали в отпуск, и у Петрова возникло опасение, что отпуск затянется навсегда. Петров дальновидно изобразил заболевание глаз. Бялогузский порекомендовал ему сиднейского офтальмолога Беккетта, который тоже был агентом австралийских спецслужб. Лечение требовало помещения на время в больницу, и таким образом отпуск пришлось отложить. А тут как раз арестовали Берия. На очередном врачебном приеме офтальмолог затронул отнюдь не медицинские темы. Мол, если у пациента всё так плохо, почему бы не осесть в Австралии? А если он решится, то Беккетт пустит в ход все свои связи, чтобы сделать жизнь Петрова безопасной и приятной. Петров вернулся в Канберру с сумбуром в голове. Он даже не сказал жене о состоявшемся разговоре. И дело было не в степени лояльности. Просто, в отличие от него, у неё было много родственников в Союзе.
Однако к концу года сопротивляемость Евдокии ослабла. Посол Генералов убрал её с должности секретаря. Одной из причин явилось её "неуважительное отношение" к мадам Генераловой.
31 января 1954 года Бялогузский пришел к ней домой и стал уговаривать её бежать, если муж согласится. Вначале та ответила возмущенной тирадой, но потом отметила, что её волнует судьба матери и сестры. Владимир тем временем начал готовиться к уходу в одиночку, тайком от жены.
Учитывая, что Петров проявил интерес к занятию фермерством, а именно разведению кур, Бялогузский показал ему маленькое хозяйство и сказал, что за 3 800 фунтов стерлингов они могли бы сразу же выкупить его. После этого на сцену вышли официальные лица. 27 февраля Петров впервые вступил в контакт с австралийскими спецслужбами. На квартире Бялогузского состоялась его встреча с заместителем директора Службы безопасности Ричардсом. Ричардс заверил Петрова, что, как только тот попросит убежища, ему сразу же будет обеспечена охрана и выделены деньги (первая сумма была потом определена в 5 200 фунтов - т.е. хватало с лишком бы на покупку того хозяйства в одиночку). Однако Петров всё ещё продолжал говорить, что он только третий секретарь посольства. Он пока колебался.
1 апреля, "день дурака", оказался для Петрова не слишком веселым: старший шифровальщик, а затем и посол сказали ему, что за ним зафиксировано нарушение правил работы и хранения секретных материалов и что об этом будет долодено в Москву (представляется сомнительным, чтобы такая проверка произошла без ведома резидента, тем более против него - примеч. перев.). Тем же вечером Петров встретился с Ричардсом и заявил, что готов уйти на следующий день.
Сделать это было легко. На следующий день Петров должен был слетать в Сидней и встретить там несколько человек, прибывших морем из России, и посадить на самолет в Канберру. Один из прибывших - некто Ковалёнок, намеченный на место Петрова, - привез Петрову доброе письмо из Центра. Если бы Петров не принял уже другого решения, этот грубый обман мог бы и сработать, а тут он посадил всех в самолет и, не дожидаясь его взлета, ушел, сел на заднее сиденье автомобиля Ричардса и с этого момента начал в Австралии жизнь политического беженца. К вечеру он написал просьбу о предоставлении убежища, передал завернутые в "Правду" документы, которые принес с собой, и получил взамен 5 000 фунтов стерлингов.
Для жены драма только начиналась. Он покинул её утром в Канберре, не дав ни малейшего намека на то, какой шаг собирается сделать в Сиднее в ближайшие часы. Он считал, что чем меньше она знает, тем лучше для нее, и чем меньше она замешана, тем легче ему. Это была смесь паники и здравых размышлений. Но как только он оказался в безопасности, им овладело раскаяние. Он попросил свою австралийскую охрану похитить жену.
Когда Петров не появился в посольстве ни в понедельник, ни во вторник, начались поиски, а жену перевезли в посольство и там она на протяжении нескольких дней, пока прояснялась обстановка, находилась на положении пленницы. Доведенная до отчаяния, он попыталась повеситься в комнате заточения, но крюк, к её счастью, не выдержал. И вот 13 апреля австралийское радио передало заявление премьер-министра Роберта Мензиса, что "Владимир Михайлович Петров, третий секретарь советского посольства в Канберре, попросил и получил политическое убежище". Жена не поверила и подумала, что его умыкнули силой.
Евдокия получила послание от мужа с просьбой встретиться - через полмесяца после того как оно было написано. Ей продиктовали ответ: "Я не могу встретиться с тобой, так как боюсь попасть в ловушку". И почти верила в это. 19 апреля, в день намеченного отлета в Москву, она в душе хотела улететь. Она считала, что Владимира нет в живых, а дома ждали мать и сестра. Сопровождать её прилетели два "дипкурьера", Жарков и Карпинский, а им был придан ещё и дипломат - второй секретарь Кислицын. В Москве учли все, кроме одного - давления общественного мнения и свободной прессы в свободной стране.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Н В Гоголь, Повести, Предисловие - Владимир Набоков - Русская классическая проза
- Перелетные птицы - Алла Кроун - Историческая проза
- Голос пойманной птицы - Джазмин Дарзник - Русская классическая проза
- Жизнь по «легенде» - Владимир Антонов - Биографии и Мемуары