Иван Грозный (Книга 3, Невская твердыня) - Валентин Костылев
- Дата:21.07.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Иван Грозный (Книга 3, Невская твердыня)
- Автор: Валентин Костылев
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Чего для помирать? Пошумим еще... Жизнь трудна, а умереть тяжелее. Не для того господь нас сотворил, штоб, не живши, помирать. Уйдем в лес.
- А кто тот человек, о коем ты нам, Семен, сказываешь?
- Иван Кольцо прозывается... бывалый, парень хоть куда! Задорный, отважный, а главное - готов голову сложить за правду. Горячий! Новый человек. Невиданный.
Двинулись мужики в чащу леса. Вожак, Семен Слепцов, впереди. На вид будто и неказистый, но юркий, веселый; был он в походах, воевал в Литве, Ливонии.
Не мало всякого перевидал, и однажды встретился с московским человеком, дерзким и на других не похожим.
- Земля наша добрая, крепкая, - говорил он Семену, - на ней не пропадешь, да лишку народ-то смирен, несмел, силы, де, он своей не знает. Задумчив наш народ, вот и страдает. Гляди, что сотворилось! Конца света мужик стал ждать! Нешто это можно! Восстаньте! Не спите!
Он говорил Семену, будто, и о том, что коли царство Русское большим стало и уделов княжеских в нем уже нет, то и сила мужицкая выросла непомерно... Рязанец да нижегородец теперь одна плоть, одна душа, одна пятерня, а коли все вместе удельные мужики теперь поднимутся, - грозе небесной уподобятся.
- Это надо бы вам понять, убогие овцы! Человек тот молодой, но грамотный, - сердито ворчал Семен, передавая его слова своим односельчанам, когда они начинали падать духом.
- Забавно говоришь! - отвечали ему. - Да токмо невразумительно. Мужик - птица малая, да и несогласная. Смешно! "Одна душа"! А вона вчера ясеневские дубьем поколотили сережинских. Семеро, господь их прости, в той схватке богу душу отдали. Вот те и "одна душа"! Согласия нет, да и не будет. Разные головы! А ты нам толчешь, как в ступе, одно и то же "непомерная сила, непомерная сила". Буде попусту мозги наши затуманивать! Говори прямо: не под силу стало ярмо дворянское. Вот и все, а дальше мы и сами разберемся.
После этого еще яростнее, с упреками в слабости набрасывался на своих односельчан Семен Слепцов. И вот теперь он, все же, настоял на своем: из деревни "Теплый ключ", в вотчине князя Шуйского, почти все мужики пошли за ним в лес. Что-то подсказывало им, будто Семен и впрямь учит добру, да как-то и самим-то становилось день ото дня яснее, что от хозяина вотчины их - царского слуги Василия Шуйского - добра не жди. Чем дальше, тем тяжелее посошному люду, а царь далеко, да и не станет он на сторону крестьян... Такого дела никогда не было. Наоборот, - коли поднимешь голос да на рожон полезешь, то и плетей со всех сторон не оберешься и на дыбу попадешь.
Сам бог велел распрощаться с боярской вотчиной и уйти, куда глаза глядят.
Долго ли, мало ли шли, но в одно прекрасное утро очутились лицом к лицу с Волгой.
Семен забрался на самый высокий отрог и воскликнул, что было мочи:
- Вот она, наша родная! Полюбуйтесь!
Стояли мужики и долго молча глядели на Волгу, шири и красоте ее дивуясь, а Семен, помолчав немного, еще громче крикнул:
- Не обидел меня господь памятью. Привел вас, братцы, куда надо! К Волге-матушке! Она - заботлива.
Широкая, спокойная в своем величии древняя река подняла в людях гордые мысли. Кругом небо, зелень, вода, - вот где познаешь, что не для неволи рожден человек.
Мужики обступили вожака вплотную:
- Спасибо, братец! Видим, твоя правда!
Семен рассказал мужикам, что место то, где стоят они, и есть конец их путешествия.
- Взбирайтесь сюда на бугор! Вон взгляните на ту реку, что в Волгу уткнулась. Это - Сура! Река Сура. А на горе, по ту сторону церковь да и домишки с частоколом. То - Васильгородок. Василий, великий князь, от татар поставил. В сих местах мы и найдем Ивана Кольцо, в диком логове... малость повыше по Суре. В ямах его стан.
Народ шумно приободрился. Взглянули на Семена: лицо веселое, бедовое. Видать, не без причины. Не обманывает.
- Ну, отдохнули, кречеты? Двигаемся дальше!
Спустились по песчаному откосу к берегу Суры, побрели среди кустарника вверх по течению. Тяжеленько: сучья цепляются, ноги вязнут в грязи после дождя; устали ребята - согнулись под грузом котомок, набитых всякой снедью, опираясь на вилы, копья, посохи... Вспотели, покрылись пылью - уж скорее бы до места! На ногах пудами земля.
В темно-зеленой глади воды, когда приблизились к ней, - отражение облаков, застывших на ласково голубом небе. Зашлепала крыльями стая журавлей, поднявшись в воздух. Кругом пышная, вспоенная дождем зелень. На том берегу Суры вековые дубы и вязы - глухо! Птицы слабым писком дают о себе знать. Как-то особенно тиха и задумчива природа.
Слепцов, то и дело оглядвая свою ватагу, приказывал соблюдать величайшую осторожность. Васильский воевода начеку, кругом города стража ждут нападения казанских татар и черемисы. Казанское царство, хоть и покорено, но еще немало татарских князей, не признающих власти московского государя. И выходит: опасайся и воевод и татар! Хоронись в зеленях с умом, без шума.
Почти с головой скрываясь в высоких травах и кустарниках, пробираются по берегу Суры мужики; там, в деревне, остались одни женщины и дети. Тяжко было бросать их на поругание княжеских холопов Шуйского. Но, может быть, удастся вернуться и силою отстоять справедливое дело?!
Едва слышно шуршит трава. Над головою кружат многоцветные бабочки и стрекозы. Колышется от легкого дыхания ветра серебристая листва прибрежных осин. Ивняк склонился над рекою, касаясь остроконечными листьями воды.
Густые заросли полны влаги: тут и роса и непросохшая сырость от дождей. Лапти не выдерживают, промокают. Дурманит головы пьянящий запах прелых корневищ.
- Скоро ли? Сема, друг, помилосердствуй, ноги ведь отваливаются!.. опять начался ропот.
- Потерпите, братцы... не тяните, ради бога, душу! - озабоченно озираясь по сторонам, отвечает Слепцов. - Сам знаю.
Не сладко ему! Обузу принял на себя великую. Легко ли поднять на ноги деревенских мужиков, чтоб добыть им свободу и справедливую жизнь? Не попасть бы впросак?! Лучше уж смерть, нежели стать обманщиком своих односельчан.
Но нет! Тут он, Семен, уже раз побывал и место запомнил отчетливо, и не может того быть, чтобы не нашел он гнезда атамана Ивана Кольцо. Не на день и не на два поселился на Суре лихой донской казак. И собирает он мужицкую рать не для забавы и не ради пустошной затеи, а для блага самих же посошных людей.
Широко распахнув свой голубой атласный кафтан на малиновой шелковой подкладке, сидел в своей палате румяный, веселый Борис Федорович Годунов любимый государев слуга, - внимательно выслушивая исповедь приведенного к нему по приказу царя неизвестного парня.
Вся внешность Годунова, тщательно расчесанные кудри, подстриженные борода и усы, красиво сидевший на его стройном стане кафтан - все говорило о мужественной молодости, самостоятельности и порядливости царского слуги.
Юноша чувствовал себя в его присутствии бодро, и в ровном спокойном голосе его звучала подкупающая своею простотою, ничем не стесняемая правдивость.
- Люди добрые говорят, - родом я из Заволжья... и боярская кровь течет во мне... Скрыли ребенком меня... Отца казнили по воле царской... Так говорят. Правда ли то, не знаю. А мою матушку, де, заточили в монастырь... Сам я ничего о том не ведаю: кто и чей я, да и где она, матушка. А сохранили меня колычевские люди и отдали на воспитание инокам в монастырь. Старец один княжеского рода взрастил меня на подворьи.
Борис Федорович слушал парня с большим любопытством.
- Ну, а как имя твое, добрый молодец?
- Зовут меня - Игнатий Хвостов.
Годунов погладил себя по лбу, как будто что-то припоминая.
- Скажи мне, Игнатий, пошто и каким случаем ты попал на государеву усадьбу, да и у кого ты ныне проживаешь?
Хвостов тяжело вздохнул:
- Тяжко мне стало жить при монастыре, да и старец тот помер, и увезли меня монахи искать счастья в Москву. Приютили на колычевском дворе, что за Земляным валом, в Березках...
- А и кто же тебя, отрок, туда послал?
- Старец покойный Феодосий не один раз мне говаривал: "Умру, де, я, так иди к колычевскому двору на Москве, скажи, что старец Феодосий послал посмертно..."
Борис Годунов задумался, лицо его стало сумрачным.
- А кто же там ныне из Колычевых живет?
- Старушки две убогие... Мужиков никого нет. Приютили они меня, спаси их Христос! Добрые они.
- А Степана Колычева нет?
- Не бывало такого... Не слыхивал я.
Борис Годунов задумался.
- Не рука тебе, парень, жить у Колычевых со старухами, - сказал он, неодобрительно покачав головою. - Надобно тебе к делу навыкать, чтоб добрым слугою государю быть. В Русском царстве много дорог, иные и в трясину заведут. И велено мне батюшкой государем поставить тебя на верный путь. Детина ты видный, да и порчи на тебе не примечаю, а из таких-то дородных детин и хорошие слуги царю бывают... Поселю я тебя у моего дядюшки, Никиты Годунова, он ныне Стрелецким приказом ведает. Будешь учиться у него, а чему - узнаешь.
- Воля государева - божья воля... - смиренно ответил юноша.
- В шоколадном дворце - Рэй Морган - Короткие любовные романы
- Летоисчисление от Иоанна - Алексей Викторович Иванов - Историческая проза
- Голос пойманной птицы - Джазмин Дарзник - Русская классическая проза
- Царь грозной Руси - Валерий Шамбаров - История
- Царская невеста - Елманов Валерий Иванович - Исторические приключения