Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны - Наталья Борисовна Граматчикова
- Дата:09.07.2024
- Категория: История / Политика
- Название: Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны
- Автор: Наталья Борисовна Граматчикова
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Аудиокнига "Чужими голосами. Память о крестьянских восстаниях эпохи Гражданской войны"
📚 "Чужими голосами" - это потрясающая аудиокнига, которая рассказывает о крестьянских восстаниях в эпоху Гражданской войны. Автор Наталья Борисовна Граматчикова воссоздает живые образы героев и событий, погружая слушателя в атмосферу того времени.
Главный герой книги - это крестьянин, чья судьба переплетается с историческими событиями. Его история становится символом борьбы за свободу и справедливость, защиты своих прав и достоинства.
Автор Наталья Борисовна Граматчикова - известный исследователь и писатель, специализирующийся на истории России. Ее работы пользуются популярностью у читателей и слушателей благодаря глубокому анализу и увлекательному изложению.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения разных жанров, которые погрузят вас в увлекательные истории и помогут расширить кругозор.
Не упустите возможность окунуться в мир литературы и истории с помощью аудиокниг. Погрузитесь в прошлое, узнайте о героях и событиях, которые изменили ход истории. "Чужими голосами" откроют вам новые грани знаний и эмоций.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зачастую новый похоронный обряд четко разделял деревенское общество на два лагеря — стариков и баб, все еще увлеченных поповским дурманом, и молодежь, которая приходит к выводу, «что с музыкой лучше, чем с попом»[193]. Тем важнее были для агитаторов обратные примеры, такие как 65-летний крестьянин Г. В. Блохин, принесший председателю волисполкома заявление «Запиши в книге, чтоб в случае моей смерти меня родственники без попа хоронили. На родственников и не глядите, они еще в поповской обман верят»[194].
Несмотря на то что авторы газетных заметок стараются нарисовать как можно более широкий круг лиц, похороненных по новому обряду, — это не только коммунисты и комсомольцы, но и дети, и старики, и беспартийные, и рабочие, и крестьяне, — красные похороны все же оставались политической манифестацией крайне узкого круга коммунистической молодежи и в 1920‐х годах широкого распространения не получили[195].
По газетным заметкам, красные похороны устраивались преимущественно для представителей идеологизированных групп — комсомольцев[196], коммунистов[197] или членов их семей[198]. Анализ дневниковых записей 1920‐х годов также свидетельствует о том, что подавляющее большинство упоминаний о красных похоронах вне зависимости от личной оценки автора относится к случаям погребения лиц с активной политической позицией. Активные коммунисты — партийцы, комсомольцы, пионеры — составляли небольшую прослойку в обществе 1920‐х годов. Их число в деревенском обществе было особенно невелико, хотя и имело тенденцию к увеличению. В 1922 году по всей стране насчитывалось лишь 11 200 партийных ячеек, в которых состояло 110 тысяч членов и кандидатов в члены партии. К 1923 году число ячеек увеличилось до 12 тысяч, а число членов и кандидатов в члены партии до 280 тысяч человек[199] (согласно переписи населения 1926 года, в СССР проживало 147 миллионов человек). По всей видимости, реальная степень распространения красных обрядов соотносима со средним числом «революционной молодежи» в Советской России того времени.
Распространение «красной обрядности» среди населения позволяет оценить статистика по Тамбовской губернии. По данным Губернской рабоче-крестьянской инспекции за 1924 год, в Рассказовской волости было зафиксировано 7 случаев гражданских похорон, 2 — октябрин, 13 — рождений без крещения, 2 комсомольские свадьбы, 30 случаев свадеб без венчания. За I квартал 1927 года во всей губернии в целом было зафиксировано 13 октябрин, 35 красных свадеб и 9 гражданских похорон[200]. Для сравнения — согласно переписи населения 1926 года, в губернии проживало чуть более 2,7 миллиона человек, в том числе 2,4 миллиона сельского населения[201]. Показательно, что статистика по Москве за 1925–1926 годы разительно отличается: «На всю Москву в 1925 г. из 66 541 (общее число зарегистрированных актов гражданского состояния за год в городе. — А. С.) приходится 34 791 (52,3 %) актов, освященных религией, и 31 750 (47,7 %) — безбожных. В 1926 г. соотношение таково: из 74 092 (100 %) церковных приходится — 36 523 (49,3 %) и безбожных, уже больше, — 37 506 (50,7 %)»[202]. Автор очерка отдельно приводит статистику по религиозным и безрелигиозным похоронам: в 1925 году «без церковного погребения обошлись» 39,9 %, а в 1926‐м — 40,4 %[203].
Как следует интерпретировать эту статистику? Означают ли эти цифры, что попытка создать и распространить новую обрядность провалилась? И предполагалось ли вообще ее распространение за пределами круга «настоящих коммунистов»? Некоторые факты говорят в пользу того, что данные практики изначально воспринимались как элитарные, уместные только для «прошедших обращение» — настоящих коммунистов. Но такой подход разделяли не все. В 1923 году в газете «Безбожник у станка» была опубликована серия заметок. Первая из них — письмо П. Я. Хлынова, атеиста из Московской губернии, в котором рассказывается об отказе местной ячейки партии участвовать в организации и проведении гражданских похорон его беспартийного соседа-атеиста. В результате сосед был похоронен «с попами». Корреспондент «Безбожника у станка» считает, что местная ячейка партии поступила неверно, отказавшись участвовать в похоронах беспартийного «хотя бы с целью агитации», поскольку «партия должна бы помочь, должна научить, как обходиться без попов во всех таких случаях»[204]. Спустя несколько номеров журнал опубликовал ответное письмо, в котором говорилось, что «ячейка отказ мотивировала тем, что „гражданские похороны не должны теперь быть редкостью“. Может быть и „не должны“, но надо считаться с фактами: в деревне они, все-таки, редкость»[205]. Корреспондент, подписавшийся как Городской, считает решительно неверным отказ ячейки партии от участия в похоронах, поскольку «нужно пользоваться всяким случаем и поводом, чтобы убеждать крестьянство в бесполезности, ненужности поповского участия в жизни и смерти и в прочих делах. Надо отказаться от излишней „застенчивости“, надо действовать по своей инициативе. Тогда гражданские похороны, действительно, не будут редкостью, а паразиты-агенты небесных царей — лишены будут возможности вытряхивать у бедняков, порой, последние крохи»[206].
Гражданские красные похороны были распространены мало и большей частью среди активных коммунистов — членов партии, комсомола или пионерского движения[207]. Более того, коммунистические активисты не стремились к экспансии данной практики за пределы своей узкой группы. Это свидетельство того, что красные похороны (и красная обрядность в целом) представляли собой в 1920‐х годах специфическую большевистскую практику, которая имела особое значение, выходящее за пределы собственно похорон.
«КРАСНЫЕ» МОГИЛЫ И МЕМОРИАЛЬНЫЕ КОМПЛЕКСЫ
Новое видение человека и конечности его существования, лежащее в основании коммунистических ритуалов, порождает и другую коллизию. Если с физической жизнью человека его бытие полностью прекращается, под вопросом оказывается не только необходимость ритуала похорон как таковая, но и необходимость могилы. Имеют ли хоть какой-то смысл ее поддержание и посещение? Будет ли иметь какое-то значение индивидуальное захоронение в общинном мире будущего или коммунистические некрополи должны образовать некое общее место памяти, важное для потомков? Вопрос о том, как следует обращаться с революционными захоронениями, был неизмеримо более сложным и многомерным, чем вопрос о том, каковы должны быть практики обращения с мертвыми телами и обряды. Ведь обряд — это то, что происходит здесь и сейчас, а коммунистические площадки и другие захоронения останутся надолго, переживут переходный период и продолжат существовать в мире будущего.
В сентябре 1924 года на дереве внутри коммунистического квартала Ваганьковского кладбища появился наивный и слегка нескладный «стихотворный набросок» рабочего Мухина:
Братьям на встречу…
На братских могилах растет пустота,
В изделиях видно, одна простота;
И частные лица срывавшие зло
Топчат могилки чтоб их не было
Стараясь изделать могилки в равнину,
Думая этим открыть их вину;
В
- Диалоги. Размышления старого психолога - Сергей Кравченко - Психология
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция
- Записи и выписки - Михаил Гаспаров - Публицистика
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Обозрение пророческих книг Ветхого Завета - Алексей Хергозерский - Религия