Севастополь (сборник) - неизвестен Автор
- Дата:20.06.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Севастополь (сборник)
- Автор: неизвестен Автор
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Немного царапнуло. Пустяки, пройдет…
Фильченков знал, что от пустяковой раны богатырь Красносельский не был бы так бледен и не кусал бы высохшие губы.
— Куда ранен?
— В ногу, выше колена.
— А ну, покажи!
Красносельский, сдерживая стон, присел и обнажил ногу. Политрук и матросы увидели большую рваную рану.
— Кость цела, — торопливо проговорил Красносельский. — Через полчаса буду здоров, как прежде. — Он боялся, что его могут отправить в тыл.
Паршин перевязал товарища. Моряки уселись на дно окопа, чтобы отдохнуть после трудного боя.
— Может еще кого "царапнуло"? — спросил Фильченков.
— Все целы, вроде, — ответил Паршин и ощупал себя, как бы убеждаясь, действительно ли он цел?
Фильченков поставил Одинцова наблюдать за врагом, а остальным приказал отдохнуть. Бойцы улеглись на откосе насыпи погреться на неласковом осеннем солнце. Николай присел рядом с ними. Он хотел поговорить с товарищами перед новым, может быть, еще более яростным боем, но, видя, что веки матросов слипаются от усталости и кое-кто уже засыпал, решил отложить разговор. Он тоже устал, но не давал усталости одолеть себя. В глубокой задумчивости смотрел Николай на лица своих товарищей, спокойные, исполненные мужества и какой-то особенной красоты.
Вот, раскинув руки, подставив лицо солнечным лучам, лежит Юрий Паршин, небольшой, средней силы, веселый матрос. В бою он, казалось, не ощущал страха смерти. А ведь самый обыкновенный, мирный человек был до войны. На флот он пришел с небольшого подмосковного завода, вырабатывавшего детские игрушки. Был он мастером-раскрасчиком, и радостно было ему красиво отделать детскую игрушку, дать ей такие цвета, которым бы радовался ребенок. Он и сам радовался каждому своему удачному изделию не меньше тех ребят, которым предназначались игрушки. В комсомол Юра вступил уже во флоте. С рвением выполнял он каждое комсомольское поручение, не было в подразделении агитатора лучше его. Полный неподдельного веселья и природного юмора, он всегда привлекал к себе товарищей. До военной службы Паршин много раз бывал в Москве и рассказывал матросам о столице с упоением… "Хороший комсомолец и воин хороший", подумал о Паршине Фильченков.
Рядом с Паршиным лежал Василий Цибулько. Доверчивые, почти детские глаза его были полуоткрыты, словно и во сне он хотел видеть небо. Темные волосы выбились из-под бескозырки на лоб, а тонкие красные губы застыли в полуулыбке. "Наверное, хороший сон видит", — подумал Фильченков. Может, приснились Василию отец или мать — старые труженики-хлеборобы из села Новый Буг на Николаевщине. А может, приснилась школа-семилетка, где он начал познавать азбуку жизни у старенькой учительницы Анны Ивановны Березко, которая гордилась им, любознательным, лучшим своим учеником. Цибулько с мальчишеских лет до самозабвения любил технику. Шум тракторного или автомобильного мотора вызывал в нем радостное ощущение. Родившись вблизи моря, Цибулько с детства был влюблен в него. Он завидовал двум старшим братьям, призванным на флотскую службу. И как он был рад, когда и его призвали во флот. Быстро привык он к флотскому распорядку, любовно изучал морское дело.
Крайним справа лежал Иван Красносельский. Богатырское тело его изредка вздрагивало, видимо, рана давала себя знать. На широком бледном лице подергивалась какая-то жилка. Он спал беспокойно, словно еще не прошло у него напряжение боя. Русые кудри Красносельского шевелил ветерок; он лежал, широко откинув свою большую руку. Крупные пальцы были стиснуты в кулак.
"Экая силища в человеке", — подумал политрук.
Постоянный физический труд развил в Красносельском недюжинную силу и способность легко переносить любые тяготы. Когда Иван, в тридцать втором году призванный в армию в Архангельск, отслужил свой срок, он остался жить на севере. Тяжелая работа сплавщика нравилась ему. Потом он переучился на шофера и несколько лет возил лес на грузовике.
Началась война, Иван пришел в военкомат и попросил:
— Направьте во флот.
Военком посмотрел на атлетически сложенного Красносельского и ответил:
— Что ж, подойдете…
Размышления политрука прервал взволнованный голос Одинцова:
— Товарищ политрук, вижу танки!
— Сколько?
— Пятнадцать!
Фильченков вскочил, схватил бинокль, присмотрелся: из-за дальних скал выходили бронированные чудовища. Бойцы проснулись в одно мгновенье.
— Сколько их, товарищ политрук? — спросил Цибулько.
— Немного, Вася, по три на душу, — ответил Фильченков. Он еще раз осмотрел позицию. Впереди все то же полынное поле; на нем — трупы гитлеровцев, фашистские танки. "Плохо, что ни один подбитый танк не остался на самой дороге, не загородил ее", — подумал он.
Узкая полоса дороги огибала насыпь, где засели моряки, и почти вплотную подходила к высокой скале справа. А дальше дорога шла в теснине, сжатая с обеих сторон каменными кручами. Фильченков знал, что стоит подбить два-три танка на самой дороге, остальные вражеские машины уже не смогут пройти по ней. "Дорогу надо загородить! — твердо решил политрук. — Выждать, когда первый немецкий танк выйдет на нее, и подбить его там". Но Николай понимал: замысел рискованный. "А вдруг, если пустим танки на самую дорогу, какой-нибудь из них прорвется через огонь?.. Тогда они зайдут к нам в тыл, пойдут на Севастополь…"
Фашистские танки приближались. Вот до них от насыпи уже метров восемьсот. С машин спрыгнули автоматчики и, рассыпавшись в цепь, стали охватывать позицию моряков с флангов. Их сразу же встретили огнем соседние подразделения. Фильченков не разрешил своим бойцам открывать огонь: не следовало преждевременно обнаруживать себя.
Не дойдя до насыпи, танки врага остановились: гитлеровских танкистов, видимо, пугали следы недавней битвы — трупы, лежавшие на поле, обгоревшие остовы машин.
Но вот головной танк рванулся вперед. За ним пошли остальные. Моряки застыли в напряженном ожидании.
Цибулько начал бой. Первая же очередь посланных им пуль попала точно в смотровую щель, сразив водителя. Машину занесло в сторону, и она стала на пути другого танка. Но тот в слепой ярости бросился прямо на насыпь, словно стараясь сбить огромную массу песка своим тяжелым телом. Сердце Цибулько сжалось. Машина, взбираясь на откос, шла прямо на его огневую позицию. Вот-вот танк раздавит и его и пулемет. Стрелять было уже бесполезно. Цибулько схватил связку гранат, приподнялся и швырнул ее под брюхо машины. Взрыв оглушил пулеметчика и отбросил в сторону. Танк с порванной гусеницей тяжело пополз обратно вниз по песчаной насыпи. Одинцов, бывший неподалеку от Цибулько, бросил в танк бутылку с горючим. Черное пламя заклубилось над бронированной махиной.
Политрук в горячке боя ни на минуту не оставлял без внимания дорогу. Он знал: фашисты постараются вырваться на нее. Фильченков не ошибся. Следующий же танк, пройдя мимо насыпи, помчался к дороге. В одно мгновение Николай выскочил наперерез стальному чудовищу и бросил одну за другой две связки гранат. Машину накренило на борт, и она тяжело осела. Загорелся еще один танк. Его подбил Паршин. Фашистские танкисты били по насыпи. Взвихренный песок взлетал над ее гребнем. Паршин заметил, как схватился за сердце Цибулько и упал рядом со своим пулеметом. "Убит", — подумал Юрий и, стиснув зубы, сжал в руке связку гранат: следующий вражеский танк грохотал совсем близко.
Фильченков подбежал к Цибулько.
— Что, Вася, ранен?
— Ничего, еще повоюю… Вот жаль, патроны кончились… Я встану… Я могу…
Цибулько силился подняться, но отяжелевшее тело не подчинялось его воле.
— Ладно, полежи пока тут, — сказал политрук и побежал к дороге; танки вот-вот выйдут на нее.
Одна из машин, полосуя огнем пространство, мчалась впереди остальных. "Стой, гад!" — крикнул Фильченков и метнул связку гранат в ходовую часть. Машина стала на дороге. "Вторая! — удовлетворенно заметил Николай. — Еще бы одну тут подбить — и все! Немцам не будет ходу на Севастополь! Но хватит ли гранат и бутылок?" — От мысли об этом сердце его похолодело.
Тяжело взревел танк, подошедший к насыпи: он уже взбирался по откосу. Одинцов, обернувшись к Фильченкову, что-то крикнул и показал на гребень насыпи. "А что с Красносельским?" — с тревогой подумал политрук: тот лежал, уткнувшись лицом в землю. "Убит?" Но Красносельский пошевелился, оглянулся назад и стал взбираться на насыпь. Вот он выполз на ее гребень, перевалил его и скрылся там, откуда слышался рев танковых моторов. Фильченков не видел, как Красносельский последним усилием, весь израненный, поднялся с земли, смело пошел вперед под огонь пулемета. Уже теряя сознание от бесчисленных ран, он успел сделать еще несколько шагов и, падая, последним движением бросил две гранаты под гусеницы надвинувшегося на него вражеского танка…
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944 - Дональд Макинтайр - О войне
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Начало Великой Отечественной войны - Виктор Анфилов - История
- За фасадом строительства советского ВМФ - Почтарев Андрей Николаевич - История