Форма входа
0/0
Вьюга - Вениамин Рудов
- Дата:20.08.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Вьюга
- Автор: Вениамин Рудов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Вьюга - Вениамин Рудов. Жанр: История. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Вьюга - Вениамин Рудов:
Читем онлайн Вьюга - Вениамин Рудов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
- ...Вот таким человеком он был, Пустельников. - Филиппа Ефимовича рассказ утомил или излишне разволновал. Рассказывая, он не сводил глаз с сигарет и, когда окончил, потянулся к пачке, но она оказалась пустой. Нервишки стали сдавать, - сказал он и искривил в усмешке бледные губы. Помолчал немного, потом снова заговорил: - Пить скоро начну из-за этих проклятых нервов... Вспоминаю тот первый наш день на восстановленной границе и все последующие за ним и думаю: в какое время мы жили! Я не большой знаток литературы и ее тонкостей, но знаю: писатели часто приукрашивают время, можно сказать, без нужды романтизируют, героизируют, иногда небылицы выдумывают, чтобы позаковыристей получилось. А зачем, спрашивается? Я вспоминаю своих ребят. Какие парни! О каждом в отдельности можно книгу писать. - Спохватился, застеснявшись выспренности своих слов. - Извините, склероз, вот и повело в сторону.
...О склерозе он напрасно сказал - помнил подробности первого выхода на границу, до мельчайших нюансов помнил, до каких-то отдельных штрихов. А ведь день тот, слава богу, с излишней щедростью был наполнен событиями и завершен лишь глубокой ночью, после трехчасового боя с пытавшейся прорваться через рубеж ротой беглых военнопленных немцев.
- ...С Юнусовым я разбираться не стал - и так было ясно: нервишки сдали. Первый бой, первые пули, и каждая, как известно, в тебя. Можно было под суд отдать - трусость в погранвойсках всегда строго каралась. Но зачем обязательно суд? И еще Пустельников больно просил за него, ручался. А тут бой, не знаем, с кем. Ладно, думаю, бой покажет.
...Лейтенант чувствовал, что имеет дело с обстрелянным, осторожным противником, с ним нельзя наобум. На первый взгляд казалось, что идет беспорядочная стрельба, просто так, для острастки. Она вспыхивала то в одном, то в другом месте, сначала на флангах, потом вдруг перемещалась в центр. И когда наконец четко определились три очага огня, лейтенант понял: противник отжимает заставу к реке, лишает ее маневра и путей отступления, если бы в самом деле пришлось отступить под напором превосходящих сил. Он это вовремя разгадал и немедленно стал выводить людей из образовавшегося мешка.
- ...Мы сделали достаточно длинный бросок в обход немцев и поменялись ролями, оказавшись на господствующей высотке. Теперь не они нас, а мы их отжимали к реке, хотя до времени не открывали огня, не обнаруживали себя, чтобы оглушить их внезапностью. Нескольких человек я выбросил на фланги они там постреливали для обмана, а мы скрытно продвигались вперед. Впрочем, это уже сюжет для другого рассказа, потому что Пустельников наравне со всеми выполнял поставленную задачу и среди других выделялся разве что чуточку большим спокойствием, да еще тем, что Юнусова держал при себе, не позволял рваться вперед.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
"...Ваше письмо получил 28 января. Оно меня взволновало, так как напомнило все, что я пережил. Это трудно передать в письме... Я не писатель. И еще с моим пятиклассным образованием... Но, как могу, напишу о моем друге Семене Пустельникове, потому что о таком человеке должна знать советская молодежь и с него брать пример... Еще лучше, если сами приедете. На всякий случай опишу, что знаю. А там сами решайте, сгодится ли вам наша писанина..."
Двадцать страничек, исписанных нетвердой рукой в ученической, в клетку, тетради, прислал Захар Константинович Бицуля, двадцать убористых листков с описанием жизни Героя Советского Союза ефрейтора Семена Пустельникова, его внешних примет, особенностей характера, привычек, наклонностей, любимых книг. И даже кличку лошади не забыл сообщить бывший парторг пограничной заставы.
"...Был Семен роста выше среднего, 1 м 80 см, телосложения плотного, светловолосый, с открытым лицом. Любил спорт, прекрасно ходил на лыжах, отлично выполнял упражнения на брусьях и турнике, много читал художественной литературы..."
Сразу вспомнились "Как закалялась сталь", Ахмет Насибулин, "Двадцать шесть и одна" и сам Семен с его неиссякаемой верой в доброту человеческую и силу воздействия книг.
"...Еще он очень любил свою Белоруссию, говорил, что не знает края прекраснее, там растет вкусная рассыпчатая бульба, леса полны дичи, ягод, грибов... всех нас приглашал после войны побывать у него в гостях..."
Приглашая друзей к себе в гости, в свой благодатный край, Семен старался не вспоминать спрятанное в нагрудном кармане письмо от сестры Ольги.
"...И еще пишу тебе, братик, что твой брат Алексей рядом с тобой воевал на Ленинградском фронте, был тяжело пораненный. И сообщаю, что проклятые фашисты кого поубивали, кого в Германию вывезли, а наши Свистелки разграбили, леса порубали, снесли сады... Ты про хозяйство спрашиваешь... Одна курица осталась. Какое там хозяйство... Хорошо, что сами живы... Возвращайся скорее, ждем тебя..."
Горькое это было письмо, вспоминает бывший парторг Захар Бицуля, Семен постоянно носил его при себе завернутым в непромокаемую бумагу, как талисман.
"...И еще про последний бой опишу... Охрана границы тогда была сложной из-за всяких банд, которые находились в лесах на нашей стороне и за кордоном. Приходилось постоянно вести боевые действия. Можно сказать, из боев наша застава не выходила... Написал, а чувствую - плохо изложил. Получилось вроде перловой каши на гидрожире, которой нас кормили тогда. Лучше приезжайте к нам на Украину, увидите нашу степь и наши сады, они уже зацветают, угостим нашим вином, салом, и к вину кое-чего найдется. Обязательно приезжайте, тогда поговорим за Семена Пустельникова, за честного коммуниста, друга моего незабвенного, потолкуем за хлопцев, которые есть в живых и которых уже нема".
Я отправился в неблизкое Цебриково на Одесщине, где сейчас живет Захар Константинович. Здесь, на юге, цвели сады и зеленела всхолмленная, местами изрезанная оврагами беспредельная степь, возвратились скворцы и висели гирляндами на проводах телефонных линий, нахохленные. Был апрель, но тепло не поспело за перелетными птицами, в пути задержалось, из клубившихся белых туч на землю сеялся холодный дождь. Захар Константинович встретил меня в телогрейке и резиновых сапогах, под которыми чавкала раскисшая от избыточной влаги земля.
- ...Вот это - я с Семеном... А вот он один... А здесь мы всей заставой сфотографированы. - Захар Константинович перебирал давнишние фотографии, откладывал их на стол, заваленный учебниками и ученическими тетрадками, и на скуластом, сероглазом лице его перемещались светотени, словно бы перед самым окном, застилая свет, непрерывно кто-то перебегал. - Такими мы были тогда, повторил несколько раз.
С фотокарточек глядели мальчишки в военной форме; трудно верилось, что один из них возглавлял партгруппу заставы, а другой к своим двадцати трем годам был четырежды ранен и обессмертил себя немеркнущим подвигом.
Небольшой ростом, жилистый, не по возрасту подвижный, Захар Константинович все время порывался куда-то бежать, ему не сиделось на месте, будто с минуты на минуту ждал тревожной команды: "Застава, в ружье", потому что снова жил той прежней жизнью и чувствовал себя командиром отделения и парторгом боевой пограничной заставы, которому не пристало опаздывать. Разговаривая, он непрестанно оглядывался на дверь, каждый раз хватал со стола сигарету и даже не замечал, что уже который раз оставляет ее нераскуренной.
- Такими мы были, - сказал без сожаления об ушедших годах, собрал фотографии, аккуратно обернул целлофановым лоскутом и для верности перевязал розовой ленточкой. - Теперь можно рассказывать о Семене, за ребят можно рассказать, за нашу боевую жизнь. Покамест жена обед приготовит, не будем время терять. Как раз занятия в школе закончились. Идет уже. - Через минуту во двор с ворохом тетрадей под мышкой вошла простоволосая полная женщина с очень шедшей ей сединой. - Учительница, - сказал Захар Константинович.
Рассказ восьмой
- Как бывший партийный работник заставы обрисую Семена кратко. Идеологически выдержан, морально устойчивый, постоянно работал над повышением своего идейно-теоретического уровня, проводил политинформации с личным составом, военную и государственную тайну хранить умел, с товарищами был уживчив, в коллективе пользовался заслуженным авторитетом и уважением, к исполнению воинского долга относился добросовестно. Весьма. - Захар Константинович заученно отбарабанил казенные сухие слова, в его серых глазах проглянула улыбка, но он тут же, мгновенно ее потушил. - И еще добавлю: он был хорошим рационализатором. - Сказав это, не стал прятать улыбку, прислушивался к возне в соседней комнате. - Рационализацией мы, грешным делом, забавлялись на пару. Нужда заставляла изобретать всякие хитрые штучки... Если по правде сказать, никакие они не хитрые. Две рогатульки, кусок длинного провода, протянутый через пустую "консерву". Ночью заденешь гремит ужасно. На вероятных маршрутах ставили, тропы перекрывали ими. Сейчас их нет в помине, наших ППХ*. Покажи нынешним пограничникам - засмеют. У них теперь всякая сложная аппаратура, электронная техника. А тогда наши пэпэхашки сослужили службу, не одному пограничнику жизнь спасли, не одного лазутчика помогли задержать... Хоть такой, к примеру, случай...
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вьюга - Вениамин Рудов бесплатно.
Похожие на Вьюга - Вениамин Рудов книги
- Завещание мужества - Семен Гудзенко - Биографии и Мемуары
- Молитва господня - Митрополит Вениамин - Прочая религиозная литература
- Сокровище Родины - Михаил Николаевич Волконский - Исторические приключения / Русская классическая проза
- Щит и Меч нашей Родины - Михаил Ходаренок - Политика
- Том 17. Рассказы, очерки, воспоминания 1924-1936 - Максим Горький - Русская классическая проза
