Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы - Андрей Андреев
- Дата:11.08.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
- Автор: Андрей Андреев
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Аудиокнига "Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы"
📚 Эта увлекательная аудиокнига погружает нас в историю российских университетов XVIII – первой половины XIX века и рассматривает их в контексте университетской истории Европы. Автор подробно исследует особенности развития университетов в России и их влияние на образовательную систему страны.
🎓 Главным героем книги является история развития университетов в России, их роль в формировании образовательной среды и влияние на интеллектуальную жизнь страны. Автор рассматривает ключевые моменты и события, которые сделали российские университеты важным элементом образовательной системы.
Об авторе:
🖋️ Андрей Андреев - известный историк, специализирующийся на истории образования и университетской системы. Автор множества научных работ и публикаций по истории образования в России и Европе.
🔊 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
📖 Погрузитесь в увлекательный мир знаний и истории с аудиокнигой "Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы" от Андрея Андреева. Расширьте свой кругозор и познайте интересные факты о развитии образования в России и за ее пределами.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ключ к такой связи содержится в установлении того, кто же все-таки скрылся за инициалами М. Б.
Вполне естественно предположить, что автором статьи был близкий сотрудник Уварова, ученый-правовед и деятель высшего образования Михаил Андреевич Балугьянский (1769–1847).[1291] За свою долгую карьеру он, будучи уроженцем Венгерского королевства (точнее, той ее части, которая называлась Карпатской Русью), получил образование в Венском университете как раз в период реформ Иосифа II, а затем с 1796 г. являлся профессором реорганизованного университета в Пеште и, тем самым, обладал непосредственным личным опытом знакомства с австрийской учебной системой.
В 1803 г., в возрасте 34 лет Балугьянского пригласили в Россию для занятия кафедры политической экономии в Петербургском Педагогическом институте, где он быстро зарекомендовал себя как выдающийся профессор, знаток политических наук и финансового права и, в частности, активно привлекался для работы в Комиссии составления законов. С приходом С. С. Уварова к руководству Петербургским учебным округом, Балугьянский выдвинулся в ряды его ближайших помощников по преобразованию Педагогического института сначала в Главный Педагогический (где был избран деканом философско-юридического факультета), а затем в Петербургский университет, в подготовке проекта Устава которого он принимал непосредственное участие. В 1819–1821 гг. Балугьянский являлся первым ректором Петербургского университета, но вынужденно его покинул вскоре после ухода Уварова в связи с «разгромом», учиненным новым попечителем Д. П. Руничем (хотя и оставался в списках профессоров до 1824 г.).
Николай I, учившийся в юношестве у Балугьянского политэкономии, вскоре после восшествия на престол назначил его начальником II отделения Собственной Е.И.В. канцелярии, занимавшегося кодификацией законов Российской империи. С 1828 г. бывший профессор возглавил там программу обучения молодых русских юристов, финальным этапом которой служила их командировка в Берлинский университет. Эта поддержанная министерством народного просвещения программа, начавшись одновременно с созданием Профессорского института в Дерпте, имела не меньшее, а для юридических факультетов даже большее значение при формировании новых кадров российских университетов.[1292]
Благодаря данной программе, с 1829 по 1834 г. Балугьянский поддерживал постоянные и плотные контакты с Берлинским университетом. Его корреспондентом там, фактически руководившим учебой русских студентов и посылавшим в Петербург отзывы об их успехах, являлся профессор Фридрих Карл фон Савиньи. Выше уже цитировалось его направленное Балугьянскому в 1833 г. письмо о том, что некоторые из этих студентов по своим способностям достойны должностей профессоров в немецких университетах.
При этом очень важно, что многие черты биографии Савиньи теснейшим образом связывали его со строительством нового облика «классического» университета в Берлине. Так, он, наряду с Шлейермахером и Бёком, участвовал в написании Устава Берлинского университета в 1816 г. Выдающийся ученый, основатель т. н. «исторической школы» в юриспруденции, Савиньи всей своей деятельностью олицетворял живую связь науки и преподавания. Но был ли он теоретиком университетского образования, способным передать в Россию определенные идеи, доктрины, которые бы описывали облик обновленного европейского университета? И на этот вопрос следует ответить положительно.
В 1832 в Берлине знаменитым историком Леопольдом фон Ранке, находившимся тогда в начале своей деятельности, было предпринято периодическое издание «Historisch-politische Zeitschrift».[1293] В его четвертом номере за 1832 г. была опубликована большая статья Савиньи «Wesen und Werth der deutschen Universitäten» («Суть и ценности немецких университетов»). Этот написанный в русле неогуманизма очерк отличался от произведений теоретиков немецкого университетского образования 1800-х гг. тем, что говорил уже не о планах или проектах, но подводил итог двум десятилетиям существования Берлинского университета (говоря современным языком, как инновационной модели) и одновременно пытался связать его с вековой традицией немецких университетов.
В очерке Савиньи четко формулировалось, что немецкие университеты основаны на Lehrfreiheit и Lernfreiheit. Это тем более важно, что у Гумбольдта, Штеффенса, Фихте или Шлейермахера столь однозначные формулировки не встречались – там речь больше шла о духе свободы вообще и об ограничении государственного вмешательства в сферу высшего образования и науки. Савиньи же писал: «Все существенные черты наших университетов зависят от одного важного обстоятельства, без которого они не могли бы существовать, а именно от определенного рода свободы учения, которая у нас находится. Преподавателям предоставлен с почти неограниченной свободой выбор собственного предмета преподавания, так же как и содержания лекций, и в той же мере учащимся предоставлен выбор преподавателей и лекций, которые они хотят посещать. Благодаря этой свободе почет и состязание входят в учебные отношения, также благодаря ей каждому улучшению науки по форме или содержанию обеспечено непосредственное влияние на учебный процесс в университетах».[1294] Далее в качестве негативного примера Савиньи упоминал другие страны, в которых, наоборот, все преподавание и обучение шло согласно предписаниям.
Таким образом, тот факт, что именно Балугьянский выступил автором вышеназванной статьи в ЖМНП, подтверждается его прямой связью с одним из теоретиков «классического» университета. Знакомство Балугьянского с очерком Савиньи представляется более чем вероятным. Написание же Балугьянским статьи летом 1834 г. точно соответствовало окончанию программы подготовки русских юристов в Берлинском университете и естественному подведению ее итогов. Все это свидетельствует, что заинтересованными российскими наблюдателями Берлинский университет уже в 1830-е гг. рассматривался эталонным образцом нового европейского высшего образования. При этом большинство из его положительных черт осознавались в России не только как исключительные достоинства одного университета, но как неоспоримые преимущества новой немецкой университетской системы.
Укрепить этот вывод помогает обращение к другим публикациям ЖМНП на ту же тему. Берлинский университет, как и вообще высшее образование в Пруссии, вызывает здесь постоянное внимание, о чем говорит, например, заметка «Несколько слов о прусских университетах» (перевод с немецкого из книги К. Ф. В. Дитерици[1295]). В заметке вновь подчеркивалось, что «система народного просвещения в Пруссии сделалась известна всей Европе со времени отчета г-на Кузена французскому правительству», приводились бюджеты университетов и оклады профессоров и преподавателей, обсуждались способы привлечения на университетские кафедры виднейших ученых – среди них автор отмечал и выплату государством дополнительного жалования и наделение профессоров рангами, равнявшими их с высшими государственными чиновниками.[1296] Впрочем, книга Дитерици, согласно приведенному здесь же комментарию, вся основана на статистических выкладках и не давала того, что больше всего интересовало русского читателя – из нее нельзя было «составить себе понятие о сущности и о внутренней духовной деятельности Университетов, которую надобно рассматривать с высшей точки зрения».[1297]
Определенную роль для пропаганды этой «внутренней деятельности» Берлинского университета в русской печати сыграл молодой профессор Московского университета М. П. Погодин, командированный министерством народного просвещения в 1835 г. за границу «с ученой целью». Его отчеты в форме писем публиковались в ЖМНП, очевидно, по прямому распоряжению Уварова, и особенно ярким оказалось письмо из столицы Пруссии. Согласно наблюдениям Погодина, «Берлинский университет считается теперь одним из первых университетов в Германии; и в самом деле, нигде нет столько ученых знаменитостей, как здесь: Стеффенс, Неандер, Савиньи, Риттер, Ганс, Раумер, Вилькен, кроме натуралистов и медиков Миллера, Мичерлиха, Розе и проч. Университет недавно еще потерял двух первоклассных профессоров: Шлейермахера и Гегеля. На место последнего приглашали Шеллинга, но он не согласился. Преподавателей считается, кажется, слишком 150. Одну и ту же науку читают пять, шесть человек, смотря по тому, кто какую ее часть обработал. Можно трудиться с успехом!»
Давая восторженные характеристики уровню преподавания в Берлине, Погодин прежде всего отмечал профессоров Риттера и Савиньи, которых называл «полными хозяевами своего предмета». Но больше всех ему понравился Г. Штеффенс (Стеффенс), «один из первых философов в Германии, товарищ и друг Шеллинга». «Его жар, одушевление, участие, которое он принимает в своих словах, желание сообщить другим истины, в коих он убеждён, наконец, его доброе почтенное лицо и приятный голос пленили меня совершенно, – писал Погодин. – Все профессора преподают, имея свои тетради перед глазами; Стеффенс говорит прямо из головы и от сердца».[1298]
- Советско-польские дипломатические отношения 1918- 1939 годов в отечественной историографии - Станислав Павлович Чагин - История
- Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1 - Виталий Захаров - Прочая научная литература
- Его университеты - Марат Гизатулин - Биографии и Мемуары
- Развитие личностных качеств обучающихся в учебной и спортивной деятельности - Коллектив авторов - Психология, личное
- Литературный текст: проблемы и методы исследования. 7. Анализ одного произведения: «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева (Сборник научных трудов) - Сборник - Языкознание