Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху
- Дата:02.11.2024
- Категория: Научные и научно-популярные книги / История
- Название: Истоки инквизиции в Испании XV века
- Автор: Бенцион Нетаньяху
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другие арестованные вместе с ними были отпущены после того, как их признали невиновными. Что до четверых, упомянутых выше, они были приведены ко двору, допрошены должным образом и после того, как сознались в своих злодейских действиях, король приказал их казнить публично, а именно — Лопе Альфонсо и Фернанда Альвареса четвертовать, а двух других обезглавить. Он также приказал заключить навечно в тюрьму некоего францисканского монаха, родом из Португалии, который был замешан в переговорах. Перед заключением в тюрьму тот должен был подвергнуться позору, будучи выставленным епископом на обозрение в публичном месте [как предатель и заговорщик].[775]
Альвар Гарсия был осмотрительным историком и умелым писателем, но он был ещё и дворцовым хронистом и дипломатом. Внимательно обдумывая то, что следует оставить недосказанным, он тщательно взвешивал содержание, структуру и порядок своих утверждений. Его задачей как хрониста было изобразить события и объяснить их — то есть указать на их причины, и его отчёты обычно отмечены ясностью, аккуратностью и проницательностью. Его история дона Фадрике, однако, является заметным исключением. В ней много двусмысленностей и необъяснённой информации, и она вызывает вопросов больше, чем даёт ответов.
Прежде всего, нам не ясны мотивы (в частности главный мотив) мятежников — то есть графа и его главных сообщников, Лопе Альфонсо де Монтемолина и Фернанда Альвареса Осорио. Оба последних были, как мы отметили, знатными жителями Севильи с солидной репутацией, а один из них, Альфонсо де Монтемолин, отвечал за ведение дел города. Уже не впервые севильские аристократы, которые чувствовали, что должны свести счёты с Альваро, или же просто испытывали глубокое недовольство его режимом, становились на сторону партии инфантов. Исходя из этого, мы можем полагать, что вышеупомянутые аристократы разработали свой весьма амбициозный план. Но тогда мы не знаем, что стоит за утверждением, что они планировали «грабить и убивать тех, кого пожелают». Были ли эти предполагаемые жертвы личными врагами или политическими соперниками заговорщиков? Или же они были такими ярыми сторонниками Альваро или настолько преданными чиновниками короля, что заговорщики сочли их устранение необходимым условием для успеха мятежа? Если верно последнее предположение, то мы по-прежнему озадачены по поводу плана ограбить их, а возможно, и других тоже. Грабежи во время революций или мятежей часто осуществлялись толпой, но это не было в обычаях мятежной знати, которая намеревалась приобрести богатство через власть. Почему мятежники сконцентрировались на «грабеже», когда они собирались захватить богатейшую территорию Кастилии и, в конце концов, всю страну? При этом Гарсия упоминает грабёж в качестве первого пункта их программы.
Из этого можно сделать вывод, что граф, отчаянный мот, и его главные сообщники, которые вполне могли быть жадными до денег не меньше, чем он, хотели разом разбогатеть за счёт предполагаемых жертв. Если это так, тогда ясно, что их план наживы не мог заинтересовать многочисленных андалусцев, на чьё активное участие они должны были рассчитывать. Каковы же были мотивы (или рассматриваемые заговорщиками в качестве таковых), способные побудить многих жителей Севильи и Андалусии восстать против своего короля? Была ли это забота о благосостоянии нации или же желание разрешить досаждающие местные проблемы? Или, может быть, добыча от грабежей была предложена им в качестве соблазна для участия в заговоре? Вполне возможно, но в этом случае предназначенные объекты должны составлять весьма обширную группу, чтобы удовлетворить потребности многочисленных потенциальных грабителей. Соответственно, мы вновь задаёмся вопросом: кто же те, кого «они хотят грабить и убивать»?
Так как Гарсия не предоставляет нам ответов на эти вопросы, то обращаемся к другой хронике того времени, написанной Педро Каррильо де Уэте, который был известен как королевский Сокольничий (el Halconero). Он также был официальным хронистом Хуана II, и его труд является важным источником того периода, в особенности после 1435 г., когда служба Гарсия в качестве дворцового хрониста прекратилась по неясным причинам. Каррильо, тем не менее, не начинает свою хронику с рассказа о событиях 1435 г. Он написал историю этого царствования с самого начала, и, таким образом, его работа включает отчёт о деле Фадрике в 1434 г. Однако то, что дошло до нас из хроники Каррильо, является не оригиналом, а пересмотренными вариациями, в большинстве своём сокращёнными. Одна из этих версий, недавно изданная под названием Refundición de la Crónica del Halconero («Пересмотренная версия хроники Сокольничего»), служила источником и основой для широко известной «Хроники Хуана II», приписываемой Пересуде Гусману, однако следует этому источнику не с 1435-го, как часто предполагалось[776], а с 1433 г., и, таким образом, его отчёт о заговоре дона Фадрике основан не на отчетах Гарсии, а на хронике Каррильо, или скорее на ее сокращённом рассказе, как в той версии, которую использовал Гусман. Давайте тогда посмотрим, что нам сообщает хроника Гусмана о деле Фадрике.
Рассказав об аресте графа, конфискации его имущества и безуспешной попытке его сестры, графини Ньебла, вступиться за него, «Хроника Хуана II» подходит к самому интересному для нас моменту. Там сказано:
Причина заключения в тюрьму графа де Луны в том, что в результате следствия было найдено, что он вёл переговоры с некими кабальеро и прочими лицами города Севильи с целью назначить его предводителем и передать в его руки арсеналы и замок Триана, и чтобы они ограбили богатейших граждан (ciudadanos) и генуэзцев города.[777]
Теперь, если мы проверим версию Сокольничего (el Halconero), которая следует «Хронике Хуана II» Гусмана, т. е. «Пересмотренной версии», мы найдём, что она предлагает такой же точно отчёт о целях бунтовщиков, за исключением того, что здесь не упоминается о генуэзцах. Там сказано: «грабить богатейших граждан» Севильи[778]. Значит, или оригинальный текст Сокольничего, который был использован Гусманом, включал в себя слова «и генуэзцев», или же Гусман воспользовался другим источником. Более существенным, однако, чем добавление слов «и генуэзцы» в «Хронике Хуана II», является отсутствие и в хронике, и в переложении всякого упоминания о политической связи между мятежниками и инфантами Арагона. Без упоминания этого важного факта, отмеченного Альваро Гарсией, мятеж выглядит так, будто он преследовал исключительно локальные цели. Если бы мы не знали из хроники Альваро о том, что мятежники связали себя с арагонцами, надеясь на их помощь, или основывали нашу информацию только на хронике Гусмана и его источнике, «Пересмотренной версии», мы не могли бы понять, каким образом мятежники надеялись уйти безнаказанными. Очевидно, однако, что именно это и хотела хроника Гусмана, так же как и ее предшественница, внушить — то есть то, что заговорщики не имели других мотивов, кроме удовлетворения своих
- Итамар К. - Идо Нетаньягу - Современная проза
- Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт - Шпионский детектив
- Дворец памяти. 70 задач для развития памяти - Гарет Мур - Менеджмент и кадры
- Как определить направление и время по солнцу и звездам - Государственный Астрономический Институт им.Штернберга - Военное
- Ради самого дорогого - Агата Кристи - Детектив