Татуировки. Неизгладимые знаки как исторический источник - Мария Борисовна Медникова
- Дата:20.06.2024
- Категория: История / Культурология
- Название: Татуировки. Неизгладимые знаки как исторический источник
- Автор: Мария Борисовна Медникова
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы там ни было, герб в Cредневековье стал важнейшим общественным кодом, расшифровывая который можно было узнать о происхождении человека, семейных (в том числе брачных) связях, об истории приобретения титулов и земельных владений. Конечно, только один наследник, старший в первой по старшинству ветви, владел «полным» фамильным гербом. Младшие сыновья обязаны были вносить в герб небольшие изменения, так называемые бризуры. Женщины наследовали отцовский герб, а выходя замуж объединяли его с гербом супруга.
Возникнув на поле боя, гербы очень скоро стали востребованными всеми сословиями. По-видимому, потребность в символике, простой, наглядной и очевидной современникам, отвечала потребностям представителя той эпохи, нуждавшегося в самоидентификации и подтверждении своей принадлежности гильдии купцов, цеху ремесленников или, тем более, древнему дворянскому роду. Нарисованные символы стали выполнять очень важную информационную функцию. Они служили средством общения, консолидации и размежевания. Любопытно, что графические символы стали необходимы и получили распространение в «варварских» частях бывшей римской империи, где объединяющую роль играл раньше латинский язык. По-видимому, не будет преувеличением сказать, что геральдические символы в эпоху Cредневековья стали надэтническим языком общения.
За короткий промежуток времени геральдическая лихорадка охватила Европу, и существование свободного человека без герба стало просто немыслимым. Мало того, на средневековых гравюрах можно видеть дьявола, держащего в руках щит с персональным гербом! Обычно это изображения трех зеленых жаб или простой щит с изломанными линиями [Пастуро, 2003, с. 85]. В баварском манускрипте позднего Cредневековья придуман герб для Бога: вилообразный крест, символизирующий троицу, а на гребне голубь, в напоминание о Святом Духе [Пастуро, 2003, с. 86]. Альбрехт Дюрер даже разработал герб для Смерти [Пастуро, 2003, с. 30]. На этом фоне уже не выглядит удивительным наделение гербами персонажей античной литературы, например действующих лиц «Энеиды» Вергилия.
Древние гербы имели простые очертания, представляя собой, как правило, одноцветную фигуру на поле иного цвета. Номинально использовали всего шесть цветов, хотя за счет разных оттенков палитра гербов была достаточно разнообразной. Избранные шесть цветов называли особыми словами, что, безусловно, подчеркивает их далекую от обыденной декоративности природу. Так, под «золотом» подразумевался желтый; «серебром» называли белый, «червленью» или «киноварью» – красный, «чернью» – черный, «зеленью» – зеленый. Совсем редко при построении гербов использовался седьмой цвет – пурпур, или багрянец (на деле фиолетовый), но его не считают полноправным геральдическим цветом. Как подчеркивают специалисты, цвета геральдики выступали как некая обобщенная категория, духовная, а не материальная.
Любопытно, что геральдические цвета не совпадают полностью с цветами спектра. (Вспомним знаменитую фразу «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан», помогающую воскресить в памяти красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый цвета.) Иерархия цветов и определенные предпочтения заметны и в разделении геральдических красок на две категории: первая – серебро и золото, вторая – все остальные. По правилам составления гербов запрещалось соседство двух цветов одной категории. Скажем, если поле щита серебряное, фигура геральдического животного не могла быть золотой.
Теперь перейдем к самим изображениям. В гербах часто рисовали геометрические орнаменты, звериные головы, лапы, хвосты, плоды и листья деревьев. Со временем изображения все больше усложнялись.
По мнению специалистов, первоначально смысл и неповторимость гербам придавали фигуры зверей. До сих пор у трети известных гербов центральный элемент композиции – фигура животного. Предпочтение отдавалось льву: до 15 % в обобщенных данных по средневековой Европе [Пастуро, 2003, с. 58], впрочем, в большинстве центрально– и западноевропейских средневековых государств доля изображений львов составляла 60–70 % [Пастуро, 2003, с. 102].
Лев – царь зверей, в этом не сомневаются самые маленькие дети. Однако в природных условиях тех стран, где эти представления столь сильны, львы не встречаются уже несколько тысячелетий или не встречались вовсе. По данным палеозоологов, львы обитали в южной Европе, например на Балканах, но были истреблены уже в эпохи энеолита – ранней бронзы, то есть за 4–3 тысячелетия до н. э. Еще раньше, в каменном веке, Европу населяли пещерные львы, современники кроманьонцев. Тем не менее память об этих могучих зверях, а может быть, мифические представления, унаследованные от далеких и южных предков, оказались столь сильны, что лев (а не медведь) – главное геральдическое животное Европы.
Кто знает, насколько далеко в прошлое человечества уходит страх и преклонение перед огромными дикими кошками? Единоборство героя (бога, царя, вождя) со львом, например, – важнейший сюжет в наследии древнейшей цивилизации, сложившейся некогда в Месопотамии, в междуречье Тигра и Евфрата. Шумерский эпос о Гильгамеше, дошедший на глиняных табличках, рисует картину победы надо львом – картину, многократно воспроизведенную в шумерских, аккадских, вавилонских, ассирийских каменных изваяниях и печатях.
Или, может быть, интерес ко львам и леопардам, а значит, истоки звериного стиля имеют еще более глубоко спрятанные причины, таящиеся в подсознании представителей нашего вида?
Этот вопрос не риторический, и ответ на него дали этологи, специалисты по поведению животных и человека. Не секрет, что наши далекие предки, представители гоминидной линии эволюции, очень долгое время, на протяжении миллионов лет, жили в тропической зоне, а точнее, в Африке. Как писал замечательный зоолог В. Р. Дольник, для наземных приматов, в том числе для прародителей человека, самым страшным хищником был леопард [Дольник, 2004]. Поэтому в процессе естественного отбора сформировалась инстинктивная поведенческая программа, заставляющая нас с особым вниманием относиться к внешним признакам крупных кошачьих. Это касается окраски – желтая с черными пятнами до сих пор вызывает у нас подсознательную тревогу, чем пользуются, например, рекламщики или конструкторы дорожных знаков.
В инстинктивной программе «свой» главный хищник – это тот, кто однажды прервет твою жизнь. Его надо бояться. Но поразительное дело – он же обладает наибольшей притягательностью! По словам В. Р. Дольника, возникший в процессе эволюции инстинкт побуждает приматов восхищаться хищной кошкой. Врожденное «чувство прекрасного» заставляет из безопасного укрытия наблюдать за повадками страшного врага и готовиться к последней встрече с ним. Парадоксальны законы восприятия: мы восхищаемся грациозностью леопардов, львов и тигров, готовых нас сожрать в любую минуту, и как к пародии на человека (вполне безопасной) относимся к нашим ближайшим родственникам – обезьянам.
Пытаясь понять скрытые механизмы человеческого поведения, этологи давно обратили свой взгляд на виды приматов, не столь близкие к
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 184 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Завещание мужества - Семен Гудзенко - Биографии и Мемуары
- Философия образования - Джордж Найт - История / Прочая религиозная литература