9 месяцев - Тамара Ким
- Дата:02.10.2024
- Категория: Любовные романы / Современные любовные романы
- Название: 9 месяцев
- Автор: Тамара Ким
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стреляли не чеченцы.
– А я плевать хотела, чеченцы или не чеченцы! Мне без разницы, кто убьет меня. Я хочу жить и хочу, чтобы дети мои жили. А если тебе наплевать на нас, то оставайся здесь. Кому ты хочешь что-то доказать? Для чего? Как ты не понимаешь, это уже не ТВОЯ Родина! От тебя уже ничего не зависит!
– Зависит. От каждого из нас зависит. От тебя, от меня, от Шогена… Это МОЯ Родина.
Людмила яростно взмахнула рукой:
– Оставайся со своей философией здесь, а я уезжаю. Прямо сейчас.
Она выбежала на улицу. Ефим не сдвинулся с места. Он даже не спросил жену, куда она собирается ехать. Придя вечером домой, Ефим принялся за тщательную уборку. Затем вышел во двор и в темноте начал расчищать двор от останков обвалившегося днем угла дома. Достал в подвале полиэтилен и затянул зияющую дыру в прихожей. Приготовив ужин, сосредоточенно поел, помыл посуду и в непривычной тишине лег спать.
***
Отдел милиции в Грозном не расформировывали, а потому Ефим методично продолжал ходить на работу. С Шогеном после той беседы они практически не общались. И вообще, кроме чисто служебных бесед, Ефим теперь почти не поддерживал никаких разговоров. Ни с кем. События, разворачивавшиеся в Грозном с быстротой падающей кометы, нагнетали на него состояние, близкое к прострации. Ефим часами бродил по знакомым с детства улицам, всматривался к призрачным остовам домов и зданий, от которых остались груды строительного мусора, и, испытывая чувство беспредельной безысходности, возвращался домой и принимался за ужин.
В один из серых дней осени его командировали в отдаленное селение, которое особенно часто подвергалось артналетам с обеих сторон ввиду того, что через него проходила трасса, ведущая в Россию и обратно. Руины домов, смердящие трупы собак, домашних животных и согбенные фигурки местных стариков, медленно стаскивавших из села на окраину полуразложившиеся трупы людей, потрясли Ефима до потери сознания. Он видел подобные сцены в фильмах о вьетнамской и афганской войнах, но с Россией, с Чечней это никак не увязывалось в его уже полубольном мозгу.
Он подошел к старикам, которые бережно уложили в бесконечно длинном ряду еще один труп. Когда старики разогнулись, Ефим обратил внимание на их руки, трясущиеся то ли от усталости, то ли от старости. Целую вечность смотрели они молча друг на друга: представитель власти, призванный охранять жизнь народа, и немощные представители народа, то ли не сумевшие уехать из этого ада, то ли решившие до конца дней своих разделить со своим селом его трагическую участь. Наконец старики молча побрели в село за очередным трупом, а Ефим побрел вдоль ряда, пристально всматриваясь в полуистлевшие лица, продолжавшие хранить на себе весь ужас предсмертного апокалипсиса. Он прошел почти половину пути, обозначенного на земле пунктиром мертвых тел, как в его сознании вдруг вспыхнуло непостижимое для его нынешнего сознания воспоминание: красное пальто его десятилетней дочери на черной земле среди ржавой травы и палой листвы. Где он это видел? Кадр из какого-то фильма… Ну, да, вспомнил. Они смотрели его всей семьей. Дочура была еще совсем маленькой и без конца капризничала; то тянула их на кухню, на улицу, а то и вовсе требовала почему-то выключить видеомагнитофон. Она не хотела смотреть сама и не хотела, чтобы они смотрели… это. Да, вспомнил. Ничего страшного. Это был просто фильм. Стивен Спилберг. «Список Шиндлера». «Кто спас одну жизнь, тот спас целый народ»… Ефим зажмурился, присел и свистящим шепотом отчеканил: «Я просто вспомнил кино. Ко мне это не имеет никакого отношения». Затем резко поднялся и быстрым шагом вернулся назад, к началу новоявленной аллеи смерти…
Пятая точка в пунктирной линии смерти… Четвертая… Третья… Дочь.
Ефим стоял не в силах наклониться. Единственная мысль завладела всем его сознанием: «Почему? Как случилось, что он не заметил ее сразу, прошел мимо нее почти до середины ряда?». Ему казалось, что, найдя ответ на этот вопрос, он сумеет что-то изменить в этой чудовищной даже для его уже больного мозга ситуации. Он рухнул к телу дочери и взял ее окаменевшую ручку в свою. Ни слез, ни паники, ни отчаяния. «Почему я прошел мимо тебя?». Ни печали. Ни боли. Он поднялся и вновь начал свой прерванный путь по аллее смерти: «Где остальные?».
***
Поздно вечером он привез тела жены, сына и дочери домой. Бережно перенес каждого на середину сада во дворе дома и, сходив за лопатой в сарай, начал копать могилу. Одну на всех. Затем, постелив на земле одеяло, он тщательно обмыл каждый труп из шланга, методично отмывая от волос, плоти и костей все кроваво-гнилостные наслоения, разворачивая тела к свету переносной лампы. А когда тугая струя выбила из орбит правый глаз сына, он бережно подобрал его, осторожно обмыл и аккуратно вставил на место. После омовения Ефим принес из дома чистую одежду, одел всех и, завернув каждого в сухие одеяла, опустил в могилу. Жену посередине, сына и дочь по бокам. Покончив с погребением, он тут же обмылся из того же шланга, не замечая холода, переоделся и отправился на кухню готовить ужин.
Утром Ефим пришел на работу в отдел. Посидев немного, он встал и вышел в коридор. Выкурив сигарету, он подошел к кабинету Шогена, открыл дверь и, пристально глядя в глаза Шогену, произнес:
– Знаешь, Шоген, ты был неправ. Это все-таки МОЯ Родина.
Шоген попытался что-то сказать, но в этот момент Ефим нажал на курок наставленного на него пистолета. Затем он вернулся в свой кабинет и, достав папку с бумагами, начал писать отчет о работе, проделанной накануне в командировке…
14
«Я хочу спать. Да, именно так: ни печали, ни боли. Только смертельная усталость. Я просто хочу спать. Заснуть и не просыпаться. Может быть, мне все это просто снится. Может быть, мне, вообще снится, что я есть. И если то, что я пережила, – это и есть жизнь, – я не хочу больше жить. Значит, в любом случае я приняла правильное решение оборвать этот страшный сон…».
Инна взглянула вниз и уперлась взглядом в серовато-вязкую жижу. Голова уже не поворачивалась. Инна непроизвольно вскрикнула. Но крик ужаса и безысходности потонул в грязи. Рот не повиновался ей: он был замурован оскверненной плотью земли.
«Господи! Кто-нибудь, позовите кого-нибудь!».
Жижа теперь уже стремительно быстро надвигалась на глаза. Инна почувствовала резь в глазах; так бывало от дыма костра или… да, когда лак для волос при распылении попадал в глаза. Волосы. Они уже затягивались трясиной в бездну небытия. Инна судорожно вдохнула воздух. Но… воздуха не было. А точнее – доступа воздуха в легкие не было. Это было последнее, что осознала Инна…
…Сна нет. Усталости тоже нет. Безмятежное тепло и безграничный покой разливаются по всему телу, и Инна закрывает глаза. И почти в ту же минуту земная плоть накрывает собой все ее лицо.
***
…По лесной просеке вприпрыжку бежал мальчуган лет пяти-шести. Сбивая палкой макушки кустарников, он отступил от тропинки в сторону и остановился, озадаченно всматриваясь в дымящееся черное пятно земли под ногами.
– Па, иди сюда, па! – крикнул он, оборачиваясь назад.
Из чащи вышел мужчина.
– Смотри, па, земля кипит. Как каша.
Мужчина присел на корточки и веточкой потрогал центр круга. Булькающие звуки исчезли, но несколько пузырьков с шипящим звуком лопнули и миниатюрными воронками втянулись вовнутрь. Почти сразу же поверхность круга затянулась сухой коркой земли.
Сын с отцом изумленно переглянулись.
– А ну, пошли отсюда!
Отец резко встал и потянул сына за руку.
***На рассвете следующего дня два лесника стояли над черным пятном земли и вели неспешный разговор.
– Может быть, все-таки сообщим? Что-то участились они, – молодой лесник кивнул на круг.
Пожилой молча покачал головой:
– Нет. Это бесполезно. И ты это знаешь. Пока будут женщины, которые проживают свою жизнь именно так, – будут круги. И им никто не поможет. И не помешает. Потому, что это их первый круг ада. А точнее – это первый круг ИХ ада.
– Но ведь ад находится внутри сознания человека?
– Да, ад находится внутри сознания каждого человека. Но начинается он на земле.
– Но если ад находится внутри сознания, – не унимался молодой, – значит, все можно изменить?
– Можно. Если захотеть. Беда этих женщин в том, что они не хотят ничего изменять.
Девять месяцев
Тетрадь №1
Единственная настоящая ошибка – не исправлять своих прошлых ошибок.
- Дизайн-мышление в бизнесе: от разработки новых продуктов до проектирования бизнес-моделей - Тим Браун - Бизнес
- Почтальон всегда звонит дважды. Двойная страховка. Серенада. Растратчик. Бабочка. Рассказы - Джеймс Кейн - Детектив
- Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Свеча горела на столе…» - Альманах - Периодические издания
- Замок на песке. Колокол - Айрис Мердок - Проза / Русская классическая проза
- Папочка-длинные-ноги - Джин Вебстер - Проза