Вот тако-о-ой! - Эдна Фербер
- Дата:19.06.2024
- Категория: Любовные романы / Современные любовные романы
- Название: Вот тако-о-ой!
- Автор: Эдна Фербер
- Год: 1994
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ранней весной Дирк и Селина любили проводить часы за болтовней у камина, собственного их камина на ферме в Верхней Прерии. Его устроила Селина года два назад и любила зажигать его зимними вечерами, а частенько и весной, пока ночи были холодны. Когда Дирк был в городе, усталая от дневного труда, она частенько отдыхала здесь одна поздней ночью, когда все в доме давно уже спали. Старый Пом вытягивался у ее ног, наслаждаясь этим комфортом, который и не снился ему в дни его юности. Жители Верхней Прерии, возвращаясь с поздно затянувшегося собрания или проезжая до рассвета на базар, видели пляшущие на стене розовые отблески огня и качали головами.
– Отличная печка в доме, а понадобился еще огонь за решеткой! Всегда она что-нибудь выдумает особенное. А тоскливо ей, должно быть, одной-то у огня со своим псом.
Они и не знали, сколько гостей бывало у Селины в эти одинокие часы у камина.
Сколько старых друзей приходило, пока она сидела тут, и как она беседовала с ними! Был тут и Слоненок, испачканный землей карапуз, игравший в поле рядом со своей юной матерью, время от времени выпрямлявшейся, чтобы отереть пот и полюбоваться малышом.
И Симон Пик, спокойный, полный мягкой иронии, в блестящих ботинках и шляпе немного набекрень. Первус де Ионг. гигант в синей рубахе, с сильными и нежными руками, на тыльной стороне покрытыми золотым пушком. И блестящие образы кумиров ее детства и юности – знаменитых актеров и актрис, кланявшихся и улыбавшихся с подмостков. И, как резкий контраст с ними, – фигура терпеливой, неутомимой Марты Пуль, стоящей, спрятав руки под фартук, около «мастерской» Ральфа, в уголке, у двери и глядящей на учительницу и сына, занятых чтением. И Ральф – живой, смуглый, милый Ральф, талант которого не разглядел никто. Он чаще других был ее собеседником здесь, у камина.
Да, Селина де Ионг редко бывала одна в длинные зимние вечера, когда мягко падал за окном снег.
Как-то Дирк и она сидели у огня в один холодный вечер апреля. Была суббота. Последнее время Дирк не всегда приезжал на ферму на субботу и воскресенье. Евгений и Паула Арнольд вернулись домой на пасхальные каникулы. Юлия приглашала Дирка на веселые вечеринки молодежи в доме на Прери-авеню. Две субботы подряд он провел там. После роскоши дома Прери-авеню его собственная спаленка казалась такой голой и бедной.
Селина любила расспрашивать его во всех подробностях о пребывании у Юлии и наслаждалась этими рассказами не менее, пожалуй, чем он.
– Что же подавали за обедом? – спрашивала она с любопытством ребенка. – Юлия говорила, что у них новый дворецкий. Хороша сервировка, а? Интересно, что говорит об этом Ог Гемпель!
– Салат из фруктов! О, я попробую приготовить его тебе на будущей неделе, когда ты приедешь домой. Я попрошу у Юлии рецепт.
Но он не собирался приезжать на будущей неделе. Один из молодых людей, с которыми он познакомился у Арнольдов, пригласил его к себе. Они живут в северной части озера, и у них своя лодка…
– О, это очень мило! – восклицает Селина после едва заметной паузы, паузы, в которой чувствовалось смятение. – Я постараюсь не волноваться, как старая курица, при мысли, что ты – на воде. Ну, продолжай, Дирк. Что же после обеда?..
Он не был словоохотлив. Настоящий потомок голландцев. Но в последнее время он оживился. «Паула…» повторялось снова и снова в его рассказах. «Паула… Паула…» – он не сознавал этого, но ухо матери уловило что-то новое.
– Я не видела ее с тех пор, как она была школьницей, – заметила Селина. – Ей должно быть теперь… постой, – да, она на год старше тебя. Ей двадцатый год пошел. Была такая черненькая, тоненькая девчурка. Жаль, что она не унаследовала прелестные золотистые волосы Юлии и яркий цвет ее лица. Евгений – тот весь в мать, а лучше бы дочка была такой: девушке красота нужнее!
– Да она не хуже Евгения! – горячо вступился Дирк. – Она – смуглая и стройная, знаешь тип сладострастной (Селина подавила невольное движение) Клеопатры. Глаза у ней большущие и чуточку раскосые. Не косые, а так… в уголках немного скошены, отчего кажутся больше, чем у других людей.
– И мои глаза находили когда-то красивыми, – сказала Селина с невольной ревностью. Но сын не слышал ее.
– Другие девушки рядом с ней выглядят такими обыкновенными.
Он помолчал с минуту. Молчала и Селина, но то было иное молчание: не от переполненного радостью сердца – о нет!.. Дирк снова заговорил, продолжая прерванную нить своих рассуждений:
– А ее руки…
Селина постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно и естественно.
– Ее руки, Дирк?
Он помолчал минуту, сдвинув брови. Потом медленно:
– Не знаю, право. Они смуглые, и ужасно тонкие, и ужасно… цепкие. Я начинаю нервничать, когда смотрю на них. И если даже вся она спокойна и холодна, они такие горячие, когда до них дотронешься…
Он посмотрел на руки матери, занятые шитьем. То была мягкая шелковистая ткань, из которой она шила чепчик для второго ребенка Герти Пуль – Ван-дер-Сид.
Огрубевшие пальцы так неумело, почти робко, касались мягкой податливой материи. Мужская работа, солнце, вода, ветер так изменили эти когда-то нежные руки. Но какие они были сильные, и спокойные, и уверенные, и ласковые! Внезапно Дирк вымолвил, глядя на них:
– А вот твои руки… я люблю их, мамочка.
Она порывисто опустила работу на колени, так поспешно, что слезы радости и благодарности не успели капнуть на розовый шелк. Она зарделась, как девушка.
– Правда, Слоненок? – спросила она.
Через минуту она снова склонилась над шитьем. Сейчас у нее было молодое, свежее, оживленное и радостное лицо той девушки, которая, сидя в тележке Клааса Пуля, восторгалась изумрудными и багряными полями капусты вдоль Гельстедской дороги. Это выражение освещало ее лицо всегда, когда она чувствовала себя любимой и счастливой, и оно удивительно ее красило. Оттого-то лишь те, кто не любил ее и не был ею любим, находили ее некрасивой.
Снова молчание у камина, но теперь уже иное молчание. Затем:
– Мама, что бы ты сказала, если бы я вздумал перейти на архитектурное отделение?
– Это тебя интересует, Дирк?
– Д-да. Я думаю, что заинтересует.
– Я была бы рада, очень рада.
– Но это будет стоить массу денег.
– Я как-нибудь улажу. Достану. Что побудило тебя решиться на это?
– Не знаю толком, честное слово. Новые здания – вот университет, например, – такой контраст со старыми. И как-то мы говорили, Паула и я, она терпеть не может их дом на Прери-авеню. «Ужасный старый каменный урод», – говорила она о нем. Она хочет уговорить отца выстроить в северной части озера дом вроде итальянской виллы или французского замка. Так много их приятелей переселились на Северное побережье, подальше от этих безобразных кварталов Чикаго с их смешными башенками, лестницами с улицы и выступами у окон! Ух!
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Без очков. Восстановление зрения без лекарств - Марина Ильинская - Здоровье
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Чингисхан. Пенталогия (ЛП) - Конн Иггульден - Историческая проза
- Малыш Николя - Рене Госинни - Детская проза