Клин клином - Елена Рахманова
- Дата:20.06.2024
- Категория: Любовные романы / Современные любовные романы
- Название: Клин клином
- Автор: Елена Рахманова
- Год: 2010
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надежда суетливо запихнула стопочку исписанных листов в анилиново-желтую прозрачную папку, схватила похожую на торбу матерчатую сумку и устремилась за стариком. Тот уже открыл металлическую дверь и гремел ключами снаружи, выбирая нужный.
В низеньком жилище Михалыча было не понятно, что считать мебелью: диван, буфет, стол с четырьмя стульями, секретер, огромное потертое кресло или множество аккуратных, перевязанных веревкой стопок газет, снабженных ярлыками с надписями. Уж места последние занимали ничуть не меньше. А кое-где на верхних стопках даже лежали вышитые гладью и крестом салфетки и дорожки, которые теперь днем с огнем не сыщешь. Посему, считай, скоро они опять войдут в моду.
– Я пойду чайку поставлю, – сказал Михалыч, пропуская девушку вперед. – А то ты небось замерзла в архиве.
– Есть немного. Спасибо, – кивнула Надежда, с интересом оглядываясь по сторонам.
Судя по фотографиям на стенах и на буфете, Виктор Михайлович Ухоботов не всегда жил один, и этот факт ее порадовал. Существование беспризорных детей, одиноких стариков и бездомных животных очень огорчало Надежду, но не в ее возможностях было решить эту проблему. Посильная же помощь девушки, ну, там покормить ничейную кошку у подъезда или в универсаме дать денег старушке, которой не хватает на хлеб или молоко, была каплей в море.
– Я вижу, вы тут уютно устроились, – сказала Надежда, когда Михалыч внес в комнату эмалированный чайник, заварочный и под мышкой металлическую коробку из-под печенья, в которой, как оказалось, были аккуратно уложены вафли, пастила и лимонные дольки – всего понемногу.
– Что верно, то верно, – ответил старик и попросил девушку достать из буфета любую чашку, какая ей приглянется.
Надежде приглянулась кружка с видом Царь-пушки. Себе Михалыч налил чай в хрустальный стакан с серебряным подстаканником, который стоял на столе.
– Угощайся, – предложил он, пододвигая девушке металлическую коробку.
Надежда поблагодарила и взяла пастилу, но ей не терпелось поскорее приступить к расспросам. А когда подходящий момент настал, она растерялась, не зная, с чего начать.
– Значит, тебя интересует, кто изображен на портрете, висящем в доме твоей тетки Нилы, – начал Михалыч, отставляя пустой стакан.
– Да, – кивнула Надежда.
– Знаю я этот портрет, знаю. Только наверняка тебе о нем никто не скажет. Можно только предполагать. Была у Эдуарда Петровича такая версия…
Она не сразу сообразила, что Эдуард Петрович – это муж ее тетки, человек образованный и краевед-любитель. Надежда его практически не помнила, он умер, когда ей едва исполнилось три года.
– Простите, – перебила старика девушка. – Вы что же, были с ним знакомы?
– Не просто знакомы, а дружили. Оба войну прошли, оба историей увлекались. Это нас и объединило. Да и наши дражайшие половинки сошлись характерами, и чуть что мы ходили друг к другу в гости. А уж угостить они могли, – Михалыч завел глаза к потолку, – не чета нынешней покупной еде, даром что в магазинах тогда пусто было…
Если бы не портрет с его тайной, Надежда с удовольствием послушала бы воспоминания старика. Но он и сам понял это. Кашлянул и сказал:
– Однако об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас вернемся к нашим баранам, как говорят французы.
Освободив стол от остатков чаепития и смахнув крошки, Михалыч достал из секретера так называемую общую тетрадь в коричневом коленкоровом переплете советских времен, вторую тетрадь потоньше и несколько фотографий.
– Вот, смотри, – сказал он, выкладывая все это перед Надеждой. – Это перевод на современный русский язык дневника помещика Самойловича, который ты видела… Да не радуйся ты так, – осадил Михалыч девушку, которая дрожащими от нетерпения руками потянулась к коричневой тетради. – Ничего интересного, кроме обрывков записей бытового характера, тут нет. Нас с Эдуардом Петровичем, правда, заинтересовало упоминание о каком-то там племяннике из Санкт-Петербурга, который, похоже, не шибко часто радовал своим появлением коврюжинскую родню…
– Вот-вот, и меня он тоже заинтересовал, – закивала девушка.
– С чего бы вдруг? – удивился Михалыч.
– Что, если его фамилия тоже на «С» начиналась – Самойлович? А имя, к примеру, на «К». Получается К. и С., как на медальоне, что держит в руке девушка на портрете. Да и племянники, как правило, бывают молодыми, так ведь?
– Вот ты о чем, – усмехнулся Михалыч.
– Да, об этом, – ответила Надежда. – Все-таки хоть какая-то зацепка.
Старик пожал плечами:
– Все может быть. Даже хотелось бы, чтобы это было именно так, только никаких фактов, подтверждающих версию Эдуарда Петровича, нам найти не удалось. А инициалы совпасть могут чисто случайно. Как тебя, к примеру, по фамилии? – спросил он девушку. – Ивановская? И тетка твоя Ивановская. И имена у вас обеих на «Н» начинаются. Так что с того?
Девушка грустно вздохнула, признавая его правоту. Но сдаваться, когда забрезжила надежда что-то узнать, очень уж не хотелось.
– А что за версию Эдуарда Петровича вы упомянули? – спросила она.
Старик указал на вторую тетрадь, ту, что была потоньше, и пояснил:
– Здесь мой друг собрал все истории и легенды, что рассказывали про красавицу, которая утопилась от несчастной любви. В конце сороковых и в пятидесятых годах еще живы были старушки, которые рассказывали про девушку так, что заслушаешься, с массой подробностей, чуть ли не как очевидицы. Правда, имена называли разные – то Марьяной нарекут, то Лизаветой, то Наталией. А потом старушки поумирали, их рассказы частично забылись. Не до старорежимной ерунды было народу – строителю коммунизма…
– Но осталась эта тетрадь.
– Осталась, – подтвердил Михалыч. – Я дам тебе ее почитать, раз уж ты вроде как наследница Эдуарда Петровича, но прежде кое-что расскажу и покажу.
Надежда усмирила нетерпение и приготовилась слушать.
– В чем вся закавыка с этими самыми Самойловичами, – начал старик. – Их загородная усадьба стояла на том самом месте, что после прозвали проклятым. Четыре дома подряд сгорели там по неизвестным причинам. Ну, первый вроде крепостные крестьяне подожгли во время бунта, однако фактами – что именно крестьяне – это не подтверждается. Во второй, сказывают, попала молния. Третий и четвертый не то хозяева по неосторожности подпалили, не то их завистники. В общем, ничего определенного, только место это явно облюбовал красный петух, поэтому вот уже лет сто там никто не селится. Так что если и были какие документы, то превратились в пепел много-много лет тому назад.
Надежда приуныла, но тут ехидный старик поднял палец:
– Но… но у Самойловичей в центре города был еще один дом. Ему тоже порядком досталось, но он уцелел и дошел до наших дней, правда неоднократно достроенный и перестроенный, в нем теперь люди живут. То, что владельцам не удалось вывезти за рубеж, попало в архив и частично в музей. Так вот в запасниках я обнаружил… – И Михалыч жестом фокусника, достающего кролика из шляпы, вытащил из стопки фотографий один из снимков. – Гляди.
- Азбука экономики - Строуп Ричард Л. - Экономика
- Ошибочка вышла - Ксюша Левина - Современные любовные романы
- Князья Преисподней - Барбара Хэмбли - Ужасы и Мистика
- Дебил из 9 «А» класса - Виктор Бычков - Русская современная проза
- Отдел продаж под ключ - Сергей Капустин - Управление, подбор персонала