Память и желание. Книга 2 - Лайза Аппиньянези
- Дата:12.07.2024
- Категория: Любовные романы / Современные любовные романы
- Название: Память и желание. Книга 2
- Автор: Лайза Аппиньянези
- Год: 1995
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я вижу, ты уже разделась.
Катрин протянула ему руку, изо всех сил стараясь выглядеть соблазнительной. Она подражала любовным сценам, которые видела в кино.
Он наклонился к ней и прошептал:
– Ну-ну. Подарочек от Лео.
Потом Тед поцеловал ее. Губы у него были сухие. Его сильные настойчивые руки погладили ее по спине. Ощущение было довольно приятным, и Катрин снова закрыла глаза. Она вспомнила, как Клаудиа изгибалась в объятиях Лео и тоже прижалась к Теду. Это и есть мужское тело, сказала она себе. Больше никто не назовет меня ребенком. Катрин вспомнила, как несколько лет назад, в лимузине, Томас выставил перед ней свой разбухший член, как у него блестели глаза, как прерывисто он дышал. Чуть приоткрыв глаз, Катрин едва удержалась от смеха – совсем как тогда. Тед сосредоточенно натягивал молочно-белый презерватив. Подавив смех, Катрин чмокнула его в щеку.
Он лег рядом, закинул на нее одну ногу, его руки заскользили по ее телу. Катрин казалось, что она наблюдает за этой сценой откуда-то со стороны. Глухим голосом Тед произнес:
– Послушай-ка, Катрин, что я тебе прочту:
Издержки духа и стыда растрата —Вот сладострастье в действии. ОноБезжалостно, коварно, бесновато,Жестоко, грубо, ярости полно…
Этот сонет Катрин слышала впервые. Как зачарованная, она подчинилась ритмике поэзии, почти не чувствуя того, что происходит с ее телом. Слова заглушили и боль, и обжигающие ощущения инородного предмета, вторгшегося в ее естество.
Утолено, – влечет оно презренье,В преследованьи не жалеет сил,И тот лишен покоя и забвенья,Кто невзначай приманку проглотил.
Голос Теда делался все громче и громче, временами сбиваясь и захлебываясь.
Все это так. Но избежит ли грешныйНебесных врат, ведущих в ад кромешный.
На последнем слове Тед захлебнулся и осип.
Несколько секунд ничего не происходило, потом он приподнялся и сказал:
– Ну вот и все, моя юная леди. Кровавое дело совершено.
Катрин посмотрела вниз и увидела пятно крови на простыне.
– Надеюсь, Лео будет удовлетворен, – прошептал Тед.
– Я, во всяком случае, довольна.
– Ну да, и ты тоже. – Он взглянул на нее как-то странно. – Но ты не понимаешь, что на самом деле я сделал это ради Лео. – Он издал какой-то странный смешок, погладил ее по волосам. – Ты очаровательная девочка, Катрин.
Возвращаясь в такси домой, она не знала, плакать ей или ликовать. Если эта маленькая процедура – все, что отделяет девочку от женщины, то не из-за чего и расстраиваться, утешала себя Катрин. Несколько телодвижений, немножко крови – и дело сделано. Непонятно, почему все устраивают из-за этого столько шума. Интересно, увидит ли Лео, что она уже не такая, как прежде? А отец? И потом вообще все окружающие? Впрочем, неважно. Главное, что сама Катрин знает: она уже не ребенок.
Мимо проносились пустые улицы Манхэттена.
А сонет ей понравился.
16
Когда Алексею Джисмонди исполнилось семнадцать, он знал о сексе гораздо больше, чем Катрин Жардин. Хоть Милан и являлся современным промышленным городом, столицей итальянского экономического чуда, но в интимных вопросах нравы местной буржуазии оставались теми же, что в предыдущем столетии.
В качестве подарка к пятнадцатилетию дядя отвел Алексея к женщине, которая и ввела мальчика в мир телесных удовольствий. После этого Алексей неоднократно посещал свою наставницу и других женщин той же профессии. Он уяснил себе положение вещей: есть женщины, с которыми можно заниматься сексом, и есть другие женщины, относящиеся к категории «дам». Например, покойная тетя. С дамами встречаются в обществе, беседуют, а в отдаленном будущем сочетаются с ними браком. Женщин этого разряда, чистых и неприступных, тоже можно желать, но втайне, не выказывая этого явно. Это женщины, которые впоследствии становятся матерями. Между обычными женщинами и «дамами» огромная разница.
Проблема заключалась в том, что совместить два эти образа в одном казалось совершенно невозможным.
В юные годы эта раздвоенность женщины занимала Алексея больше всего – даже больше, чем проблема двух отцов, а точнее говоря, родного отца и приемного. Приемным отцом стал для него дядя, человек умный, практичный, активный и очень добрый. Дядя олицетворял собой целый мир, мир предприимчивости и богатства. Джисмонди-старший управлял настоящей индустриальной империей. Он был щедр и великодушен со своими «подданными», но всю власть и богатство твердо держал в собственных руках. Его система ведения дел в точности соответствовала политике Христианско-демократической партии, заботливо опекавшей крупные промышленные корпорации. Со временем Алексей вместе с кузеном Серджио должен был унаследовать эту мощную державу.
С раннего детства он знал, что ему уготована именно такая судьба.
Но все эти годы Алексей не забывал о человеке, которого считал своим настоящим отцом. И чем больше образ Ивана Макарова окутывался туманом времени, тем более величественной представлялась мальчику эта фигура. Когда они виделись в последний раз, отец был высоким, огромным, Алексей не доставал ему и до пояса. Его прощальные слова о революции и справедливости запали Алексею в душу, и подростком он часто ломал себе голову над их смыслом.
Когда Алексей закончил учебу в лицее, он уже довольно много знал о истории России и о русской революции. Успел прочитать труды Маркса, Троцкого; безжалостная критика, которой они подвергали капитализм, казалась ему совершенно справедливой. Слова «эксплуатация», «классовая борьба», «средства производства» вошли в повседневный словарь юноши. Когда он мчался на автомобиле, полученном в подарок от дяди, через рабочие кварталы, Алексея мучило чувство вины. Здесь жили бедняки, приехавшие на промышленный Север с нищего Юга. Они были несчастны и обездолены, а ему, Алексею, богатство и привилегии достались не по праву. Это было несправедливо.
В то время так же считали многие. В шестидесятые годы по всей Италии развернулась общественная дискуссия по этому поводу. Многие считали, что герои Сопротивления, приверженцы левых идей – те самые люди, которые вырвали Италию из лап фашизма, остались за бортом экономического чуда. В 1963 году христианские демократы, строившие послевоенное общество под тройственным лозунгом «Церковь, семья, капитал», были вынуждены сформировать коалиционное правительство с социалистами. Все вокруг говорили о «повороте влево» и о том, что это будет означать для страны.
Если бы Катрин Жардин случайно услышала Алексея и его друзей, ожесточенно спорящих в миланском кафе, она просто не поняла бы, о чем идет речь. Между ней и этими юношами, ее сверстниками, лежала пропасть, и дело было вовсе не в различии языков. Такие слова, как «коммунизм», «социализм», «американские ценности», звучали здесь совершенно иначе, употреблялись в ином контексте. Но если бы разговор зашел о кинематографе, пропасть моментально исчезла бы. Мерилин Монро, Марлон Брандо, герои Диснея– вклад Америки в мировую культуру – все это в переводе не нуждалось.
- Автобус - Илья Масодов - Научная Фантастика
- Вокзал для двоих - Эльдар Рязанов - Короткие любовные романы
- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- В поисках Валгаллы - Клайв Касслер - Прочие приключения
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив