Москва, я люблю его! - Дарья Лаврова
- Дата:20.06.2024
- Категория: Любовные романы / Современные любовные романы
- Название: Москва, я люблю его!
- Автор: Дарья Лаврова
- Год: 2012
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы лежали на кровати под пушистым цветастым пледом. Катя рассказывала про неделю в Египте. Она почти не загорела. Загар не хотел прилипать к светлой коже. Только щеки и лоб едва покраснели, а еще плечи и узор от босоножек на ногах.
– Когда мы первый раз поцеловались, я заплакала и даже не заметила этого. Он провел пальцами по моей шее и сказал, что я приятно пахну, и поцеловал, не открывая глаз. Я не думала плакать, но эта дурацкая слеза… она скатилась по щеке, остановилась у подбородка и упала ему на шею, чуть выше ключицы, рядом с родинкой. Покатилась ниже. Миша не заметил…
Мы почти не вылезали из постели. Мы себя не контролировали, с трудом понимали, что с нами происходит. У меня не было сил, но я все равно не могла заснуть. Он засыпал, я смотрела на него, а потом уходила к себе. Боялась спать рядом с ним. Точнее, боялась проснуться рядом с ним, и что он не обрадуется, увидев меня.
В конце недели, за день до отъезда, я вылезла на пляж и сразу обгорела. Миша мазал мне спину бальзамом от ожогов, заваривал зеленый чай, расчесывал волосы перед зеркалом, аккуратно так, бережно, каждую прядь, потом заплетал косу, а я смотрела на отражение и хмурилась. В зеркале были не мы. Кто-то другой вместо нас, но не мы…
В последнюю ночь Миша рассказал, что недавно его бросила девушка, что он пытался ее вернуть, но она не хотела ничего слушать. Говорил, что, может быть, у нас с ним что-нибудь получится. Потом он уснул, и я сфотографировала его на мобильник.
Мы прилетели вчера утром, но он еще не звонил.
Миша не позвонил и на следующий день, и через неделю. Катя боялась появляться в институте. Она не готовилась к экзаменам и почти не вылезала из постели. Она только спала, пила кофе без молока и сахара, курила в форточку и раз в день, между двенадцатью и половиной первого, спускалась вниз – купить сигарет, бульонных кубиков и банку слабоалкогольного коктейля. Шла первая экзаменационная сессия, а Катя пила каждый день. Она уже не помнила, как это – не пить.
Ей звонили однокурсники, интересовались здоровьем. Катя отвечала, что приболела и будет позже. Ей верили и желали выздоровления. Звонили многие. И парни, и девушки их группы. Катя удивлялась, что о ней так беспокоятся, но в целом ей было все равно. Единственное, что ее волновало, это Миша. А он не позвонил. Ни разу.
– Я хочу позвонить ему, – сказала мне Катя, когда я пришла к ней в пятницу. Она еще больше похудела, ключицы болезненно выпирали под серой кожей в мурашках и мешковатой черной майкой. Ее хотелось обнять, укутать в теплую кофту, согреть и накормить. Она выглядела худым измученным ребенком с синевой под глазами и тонкими руками. – Я не могу так больше. Мне страшно. Руки дрожат, стоит только подумать о том, что услышу его голос. Так страшно, что даже тошнит немного. Можешь держать меня за руку, когда я буду говорить с ним?
– Хорошо, – согласилась я. – Звони ему.
Казалось, весь ее страх и волнение передались мне через ладонь. Мы обе боялись, обе думали, что сказать, обе считали гудки в телефонной трубке, обе ждали ответа. Катина рука была ледяной и маленькой, как у пятилетнего ребенка.
Катя успела сказать только слово «Привет»; все остальное говорил Миша. Я не знала, что именно он говорил, но судя по тому, как Катя сжимала мою ладонь своими ледяными пальцами, ничего хорошего я не ждала. Через две минуты Катя с застывшим лицом отключилась и со всей силы запустила телефоном в стену.
– К нему вернулась девушка, – объяснила Катя, уткнувшись лбом в колени и обняв их руками. – Мы не будем больше вместе.
Будто в замедленной съемке, лицо Кати исказилось в громком и отчаянном крике. Это был не плач, не просто слезы девушки, которой не ответили взаимностью, не слезы абитуриентки, провалившей экзамены в лучший университет страны, а просто крик ребенка, бьющегося и задыхающегося в истерике.
Катя ревела белугой и билась затылком о стену, а я не могла придумать, чем ее успокоить. Несмотря на красное лицо, чудовищную худобу и крики отчаяния, она не выглядела страшной. На измятой кровати, до боли сжимая в кулаках одеяло, сидела нескладная девочка-подросток. Катя выглядела не более чем на двенадцать лет.
Весь день до вечера она пила, чтобы набраться смелости и позвонить Мише, и теперь ее тошнило. Я отволокла ее в туалет и полчаса держала волосы, пока ее рвало. Кате стало легче, и скоро мы смогли нормально поговорить.
– Он говорил, что все для нее делает, а ей все равно. Что он ей не нужен. Я понимаю, даже если бы она не вернулась к нему и мы были бы вместе, Мише стало бы скучно со мной. Таким, как он, нравятся жесткие девушки, которым на них плевать, которые вьют из них веревки и держат на коротком поводке. А что я? Я бы просто любила его больше всего на свете и делала бы все, чтобы ему было хорошо со мной. А ему ведь этого не нужно…
На память о неделе в Египте у Кати остался лишь компакт-диск с тремя десятками фото с пляжа, которые она успела сделать в последний день отдыха. Она спрятала их в шкаф под чемодан с одеждой – вспоминать те жаркие семь дней было невыносимо. Такого у Кати никогда не было, и она знала, что уже не будет.
Я думала, Катя еще на месяц поселится под одеялом на своей кровати, но на следующий день она впервые за год появилась в институте. Собрала волосы в небрежный высокий пучок, закрасила синяки под глазами и блестяще сдала сразу два экзамена, а столкнувшись в коридоре с Мишей, сделала вид, что между ними никогда ничего не было.
В этот момент я готова была аплодировать ей стоя.
До Нового года Катя могла не появляться в институте неделями. Иногда она приезжала ко мне. Мы сидели в туалете, курили, пили один коктейль на двоих из жестяной банки и говорили.
Катя жаловалась на проблемы со сдачей зимней сессии: англичанка не допустила до экзамена, замдекана не давал допуск, грозил отчислением. Так продолжалось около месяца, а в начале марта Катя сообщила, что ее отчислили. Она уже написала заявление на восстановление, заплатила деньги, а приказ до сих пор не вышел, хотя должен был выйти еще неделю назад.
На следующее утро в студии я рассказала обо всем Игорю. Про Египет, про Катю, про экзамены.
– Поможешь ей? – спросила я. – Она моя лучшая подруга, она не глупая, просто…
– У меня есть знакомая в контрактном отделе, надо позвонить ей, спросить, узнать про твою… Катю. Знаешь, не обижайся, но она мне не нравится.
На следующий день Игорь познакомил меня с Верой. На встречу она пришла лохматой, невыспавшейся и злой. Мы обменялись телефонами и договорились встретиться в среду во внутреннем дворе на большом перерыве.
После она болтала с Игорем, громко смеялась. Игорь улыбался и шутил, вспоминал общих знакомых, преподавателей, студентов. Их диалог был сочным и плотным, как спелое яблоко – я не могла вставить слово, да и говорить мне было нечего. Я стояла рядом, слушала, смотрела то на Солодова, то на рыжую Веру.
- Я люблю… тебя! - Линдси Келк - Современные любовные романы
- Энциклопедия начинающего водителя - Александр Ханников - Хобби и ремесла
- Как учить чужой язык? - Антон Хрипко - Справочники
- Радуга после дождя - Лайза Роллингз - Короткие любовные романы
- Искусство бегать на каблуках - Рэйчел Гибсон - Прочие любовные романы / Прочее / Современные любовные романы