Последние романтики - Рут Харрис
- Дата:13.08.2024
- Категория: Любовные романы / Современные любовные романы
- Название: Последние романтики
- Автор: Рут Харрис
- Год: 1993
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам Максвелл Перкинс тоже был молодым человеком, почти ровесником Кима, с выразительным лицом, голубыми глазами и густыми волосами, зачесанными назад со лба. Единственным предметом обстановки кабинета, не считая стола Перкинса и двух кресел, была деревянная вешалка с висевшей на ней одинокой серой фетровой шляпой. Настоящее обиталище спартанца.
– «Западный фронт» – хороший роман. Очень хороший, – сказал Перкинс, заинтригованный мужественным, но вместе с тем каким-то беззащитным видом Кима. Прочитав «Западный фронт», он ожидал увидеть здорового, рослого парня со свирепым выражением лица.
– Во-первых, сюжет очень драматичный – читатель просто не сможет отложить книгу, раз взяв ее в руки. Во-вторых, все характеры вызывают интерес и сочувствие. И в-третьих, с литературной точки зрения сильное впечатление производит экономичность языка.
– Благодарю, – сказал Ким.
Наблюдения, сделанные Перкинсом, были очень проницательными. Ким провел много часов в поисках наиболее точного способа выражения своих мыслей. Он все еще продолжал использовать метод, позаимствованный у Николь Редон когда-то в Париже.
– Во всей рукописи нет ни одного лишнего слова, – продолжал Перкинс. – Это длинная и многохарактерная книга, но все же вам удалось не раздуть ее до невероятных размеров. Это большое достижение.
– Я всегда считал, что писатели-викторианцы разрушают хороший язык своими цветистыми, пышными описаниями, – отреагировал Ким. – Не говоря уже об их «изящном» уклонении от правды жизни.
Он старался поделикатнее коснуться тех проблем, которые обычно обсуждал более грубым языком.
Перкинс улыбнулся смущенно и вместе с тем обаятельно. Ким не мог с точностью расшифровать значение его улыбки.
– Эти викторианцы – вообще сборище ханжей, – проговорил редактор.
Ким кивнул. Теперь настала его очередь улыбнуться. Он решил, что после подобных комментариев Перкинса сложностей с цензурой не будет.
– Как насчет некоторых исправлений? Мне не хотелось бы навязывать свое мнение и вмешиваться в намерения писателя, – предложил Перкинс.
– Я приветствую замечания, особенно конструктивные. Мне хотелось бы выслушать их, – ответил Ким.
В конце концов, он считал себя профессионалом и не мог представить себе профессионального писателя, отказывающегося принять предложения, улучшающие его работу.
– Конечно, я не могу пообещать, что обязательно переделаю, но готов послушать.
– Я считаю, и другие редакторы согласны со мной, что длинная ретроспективная сцена о том, как герой охотится на птиц вместе со своим отцом, тормозит развитие сюжета. Сцена хороша, но находится прямо в начале книги. Если бы вы поместили ее дальше, это помогло бы читателю понять сложное, двойственное отношение героя к оружию и не затягивало бы повествование, – сказал Перкинс. – Вторая проблема – и здесь мы все опять пришли к единому мнению – состоит в переходах. Особенно переходы во времени…
– Они неуклюжи и слишком затянуты, – перебил Ким, не дожидаясь оценки Перкинса. Тот кивнул.
– Я знал, что они длинны и угловаты, но не мог придумать, как еще дать знать читателю о перемене места или времени.
– Вы могли бы воспользоваться собственной идеей и поступить так же, как вы поступили с прилагательными, – Тон Перкинса был неуверенным.
– Опустить переходы? – Такая мысль ни разу не пришла Киму за все часы, проведенные в поисках подходящих слов для скучных, но, очевидно, необходимых строк.
– Почему бы нет?
– Никогда не думал об этом! – взволнованно произнес Ким. – Мне всего лишь нужно будет пропустить несколько строчек. Пустое место и обозначит для читателя переход. Великолепная мысль! Спасибо вам!
– Ну, это же ваша мысль.
– Да, но она никогда бы не пришла мне в голову без вашей помощи! Вы не представляете, как я сражался с этими проклятыми переходами и все не мог сделать их подходящими. У меня прямо руки чешутся повычеркивать их.
– Хочу, однако, пояснить вам, что «Скрибнерс» хочет опубликовать «Западный фронт» независимо от того, внесете вы какие-нибудь изменения или нет. Не чувствуйте себя обязанным.
– Очень благородно с вашей стороны разъяснить мне это. Но я с вами согласен насчет переходов на все сто процентов. Что касается эпизода с охотой, я прочту его еще раз с учетом ваших пожеланий. Если я соглашусь, то буду счастлив разместить его дальше по ходу повествования. Больше всего я хочу, чтобы книга стала лучше. И я не заинтересован в конфликтах со своим издателем.
Тогда «Скрибнерс» станет вашим издателем?
– Определенно.
Предложение о переходах подкупило его, хотя он напомнил себе, что не особенно нуждался в этом.
– Я взял на себя смелость подготовить контракт, – сказал Перкинс. – Условия стандартные плюс аванс в размере пятисот долларов. Обычно мы не выплачиваем авансы, но на этот раз мы посчитали, что таким образом продемонстрируем, как высоко ценим «Западный фронт». Если вы подпишете контракт, я подготовлю чек к тому времени, когда закончится ленч.
Он протянул Киму контракт, скрепленный вместе с голубыми листочками, такими знакомыми Киму по адвокатской конторе его отца. К удивлению Перкинса, Ким откинулся на спинку кресла, вытащил очки в стальной оправе, напоминавшие военные окуляры, и принялся читать контракт. Пока он читал, Перкинс хранил молчание.
– Вы мудро поступили, что прочитали его, – сказал Перкинс, когда Ким поднял глаза. – Просто удивительно, сколько писателей не делают этого.
– Мой отец – адвокат. Меня воспитали так, чтобы я ничего не подписывал, предварительно не прочитав.
Ким подписал обе копии контракта, одну для «Скрибнерса» и одну для себя, и мужчины отправились в расположенный по соседству «Алгонкин», где Перкинс заказал столик.
Перкинс, выглядевший скромным человеком, тем не менее, оказалось, знал всех и каждого. Его поприветствовали Александр Вулкотт, бочкообразный, хитроумный, могущественный; Хейвуд Браун, ипохондрик, постоянно носивший с собой свою электрокардиограмму: Дороти Паркер, стройная, темноволосая, с быстрой речью и печальными глазами. За другим столиком он поздоровался с Илоной Вандерпоэль, знаменитым литературным агентом, сидевшей в одиночестве и поджидавшей партнера по ленчу. Он представил ей Кима, который никогда не встречался с ней прежде. У нее были пепельно-светлые волосы, и когда она сидела, было видно, какая она стройная и высокая. Когда она улыбнулась Киму, ее улыбка неожиданно напомнила ему Николь Редон. Николь! Его сердце замерло при мысли о ней. Странно, ведь между этими двумя женщинами было так мало общего; однако, когда они улыбались, их можно было принять за сестер.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Конец веры.Религия, террор и будущее разума - Сэм Харрис - Прочая научная литература
- Мужья и любовники - Рут Харрис - Современные любовные романы
- Ким. Голая правда - Шон Смит - Публицистика