Уроки любви - Людмила Бояджиева
- Дата:20.06.2024
- Категория: Любовные романы / Остросюжетные любовные романы
- Название: Уроки любви
- Автор: Людмила Бояджиева
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Достала я из сумочки пистолет — махонький такой, дамский, словно игрушечный, и между бровей ему целюсь, а он идет ко мне, с камня на камень перепрыгивает и смеется. Все громче, громче, заливистей, чуть не в истерике от хохота бьется. Потом взял мою дрожащую руку, спокойно пистолет из пальцев вынул и положил к себе в карман.
«Пойдем, говорит, милая, вон там на краю берега божественное вино выпьем, что я у старого грека купил. Простимся честь-честью и с последним поцелуем в волны бросимся… Или расстанемся по-приятельски, сама выбирай, любимая».
Это мне сейчас легко свою глупость высмеивать. А тогда уж точно — не в себе была, издевку его не почувствовала… И мысль эта убийственная окрылила меня. «Идем, говорю, вон на тот утес, что над морем навис. Мне теперь жизнь противна».
Выпили мы — он первый из бутыли отпил и мне протянул. И еще в глаза смотрел, пока я пила и приговаривал — еще, еще глоток, любовь моя, ты ведь сильная… Закружилась у меня голова, все вокруг поплыло-поехало — небо синее, кусты колючие, море с белыми корабликами, колонны старые, обломанные, будто надгробные камни над развалинами торчащие…
Очнулась — ничего не понимаю. Лежу на палубе среди бедноты, что с детьми и вещами прямо под небом на пароходе кочует. Рядом на корточках один из прислужников Альберта, в глаза мне заглядывает. — «Порядок, говорит, — зрачки расширены, да и лихорадка колотит. Взгляни сам, шеф!»
Подошел откуда-то мой милый — стал надо мной, словно белая башня, широко расставив ноги и руки в брюки. А ближе и нагнуться брезгует. Потом чуть присел, рот платком носовым зажал и шепчет:
— Скоро конец тебе. Больше трех дней не протянешь. Уж извини, понервничал, — двойную дозу яда из перстня моего заветного в бутылку вина высыпал… Дотрагиваться до тебя не стану. Хоть и не боюсь заразы, да противно как-то. и смердит, будто из склепа. А посему, без поцелуя прощального удаляюсь. Навсегда, шерами. Навсегда. Рад, что послужила ты честно немецкой разведке. Я через тебя самые ценные сведения от Шарля узнавал. Меня-то старик не очень жаловал… Все про лаборатории и вирусы смертоносные выведывал. Я и постарался следы запутать… Не одолеть вам нашу арийскую кровь, не перехитрить… Скоро Германия всем миром править будет. И сгинет вся шушера неполноценная, что под ногами истории путается. И не будет никому спасения, поскольку нет для нашего оружия противоядия. — Изрыгает он все это в лицо мне и ухмыляется. Видно, как распирает его от желания договорить все мерзости, чтобы я не успела помереть в неведении о его подлостях…
— Что еще? — Спрашиваю. — Хвастайся, Сатана.
— А то, что о судьбе твоей позаботился. Корабельный доктор к тебе и подойти близко не изволил. Выдал вердикт свой: «чрезвычайно заразно» и велел тебя немедля на берег отправить. Проконвоирует тебя мой паренек до самой российской границы. А там уж они сами к себе инфекцию примут. В кармашке твоего платьица паспорт российский и зовут тебя — Танечка, остальное все равно не запомнишь.
— Где мои настоящие документы?
— Парнишке отдашь, мне ни к чему руки марать. — Он поднялся и носком ботинка погладил мое бедро. — Прощай, детка, ты была просто прелесть…
…В палате воцарилась тишина. Мерно капала в таз вода из оцинкованного рукомойника, за перегородкой храпели вразнобой спящие больные.
— Где же теперь танцор ваш? — Грозно глянула Настя.
— Не мой, а твой, девочка. Потому что призвала я тебя для исполнения мести. Если боязно станет или увильнуть захочешь, знай. — с того света самым страшным проклятьем прокляну. Потому что, раз ты, Анастасия, судьбой послана, то должна и дальше судьбу эту слушаться… Ведь неспроста небеса мою жизнь продлили и сил дали. Два дня, как причастилась, совсем уж помирать собралась. А нет, ожила, да горлом своим окровавленным все сказать успела — завет дала… Ты только осознай, Настя — война! Война, Стаси! Там, в немецких шахтах работают люди, не ведая, что через неделю-другую станут такими как я сейчас — грудой изъязвленного мяса… Там изготавливаются узкие, блестящие запаянные снаряды, полные ядовитой смерти, чтобы взорваться над полями России, Италии, Франции. Помоги, Стаси, ты должна, должна сделать что-то.
Настя молчала, боясь перебивать умирающую вопросами. Она чувствовала, что каждое слово Барковской может стать последним и вопреки всем правилам решила не звать врача.
— Возьмешь мой французский паспорт… Когда меня спускали с корабля на русскую шлюпку, я по какому-то наитию протянула тому, приставленному ко мне провожатому портмоне с билетами и деловыми бумагами. А он не развернул — побрезговал. Взял, как уголья горящие, и прямо за борт выкинул. Я порадовалась, представляешь, такой победе малой порадовалась! А ведь и не предполагала, зачем он мне пригодится, паспорт французский. Забрали меня на шлюпку матросики береговой службы. Альбертов прихвостень с корабельной лодки нам ручкой помахал — везите, мол, русские свиньи, заразу к себе — все от эпидемии сгинете… Что меня действовать заставляло, не знаю. Проведение. наверно, помутившимся разумом моим руководило. Только я кольцо изумрудное с трудом сняла и матросику сунула: «Не бойся, говорю, родимый, ополосни эту вещицу в спирте хорошенько и продай. А для меня последнюю просьбу выполни — сверни эти документы в пакет покрепче, да отнеси на Пушкинскую, адвокату Карцумовичу. Пусть до времени спрячет, если кто от Василия Барковского явится». То ли сама выжить надеялась, то ли твое появление предчувствовала…
— Анастасия Васильевна, что я буду с вашим паспортом делать?
— В Париж поедешь, дом найдешь, Степана… — Больная задыхалась, выдавливая слова свистящим шепотом. — А потом Шарля де Костенжака найдешь, все что знаешь, расскажешь… Степан… Возьми под подушкой у меня письмо… вчера последнюю весточку старику нацарапала… Пусть знает, что умирала я тут, в приморском городе… — Голос женщины вдруг окреп и зазвенел. — А что, Настасья, каштаны уже в цвету? И на Приморском все склоны в алых маках… Люблю майские сумерки — прозрачные, обещающие… Словно один шаг, и ты в ином мире, полном любви, радости… Молчи, Стаси… Молчи… Прощай, и с Богом…
Она лишь тихо охнула и распахнула глаза, словно увидела что-то невозможно яркое, благостное, и сжала Настины пальцы. Посидев возле умершей немного, Настя высвободила руку и опустила вздутые веки Анастасии Барковской. Больше она к ней не притронулась, вообще — ни к чему тут, в смердящей разложением комнате.
Спрятав руки под фартук, девушка выскользнула в сени и долго мыла лицо и шею вонючей карболовой водой. Все здесь, в жалком лазарете, переполненном безобразными страданиями несчастных, никому не нужных людей, вдруг вызвало у нее брезгливость и омерзение…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Игра или Жизнь! Везунчик... ли? - Алексей Стерликов - Фэнтези
- Семь цветов страсти - Людмила Бояджиева - Остросюжетные любовные романы
- Серый мир Лилит (СИ) - Ричардс Лола - Современные любовные романы
- Знак четырех. Записки о Шерлоке Холмсе (сборник) - Артур Дойл - Альтернативная история
- Нераспустившийся цветок (ЛП) - Джуэл Э. Энн - Эротика