Прошлое - Алан Паулс
- Дата:23.11.2024
- Категория: Любовные романы / love
- Название: Прошлое
- Автор: Алан Паулс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Он опоздал на десять минут; половину этого времени он искал сначала нужный корпус, а затем крыло здания, а половину потратил на то, чтобы убедить лифтера, что — да, в таком виде, небритый, непричесанный, в рубашке, заляпанной кофе, и без шнурка на одном из ботинок, — он действительно был приглашен на встречу с адвокатом Эстебекореной. Наконец Римини подошел к дверям офиса и нажал на кнопку звонка; несколько секунд ему пришлось подождать, созерцая собственное отражение в посеребренном изнутри стекле, занимавшем почти всю плоскость двери. Наконец в переговорном устройстве послышался голос, не слишком любезный — попросили представиться. Когда эта формальность была исполнена, раздался приглушенный мелодичный звонок и Римини было предложено войти. Он несколько раз толкнул дверь от себя, прикладывая все большее усилие; посмотрев вниз, он наконец обнаружил табличку с надписью «Pull»[2]; примерно в эту же секунду голос человека, уставшего от постоянного общения с идиотами, предложил ему через переговорное устройство попробовать потянуть дверь на себя. Высокая, стройная и холодная секретарша проводила его по устланному ковролином коридору — у Римини была аллергия на запах клея, которым фиксировался ковролин, и он тотчас же почувствовал головокружение; наконец он был определен в зал ожидания — просторное светлое помещение с четырьмя кожаными креслами и журнальным столиком, на котором веером были разложены спортивные журналы и какие-то каталоги скидок; в одном из кресел сидел мужчина лет сорока с уже изрядно поседевшими волосами — незнакомец рассеянно листал журнал колледжа Ласаль, посвященный выпуску 1992 года.
«Кофе, чаю, минеральной воды?» — поинтересовалась секретарша. Римини посмотрел на нее и убедился в том, что вопрос был задан не ему, а второму посетителю, дожидавшемуся своей очереди. «Нет, спасибо», — ответил седеющий мужчина. «Вы уверены?» — настаивала она, убирая со столика грязную чашку. «Нет-нет, благодарю вас, вы очень любезны». — «Господин адвокат примет вас через несколько минут», — сообщила секретарша, прежде чем уйти, изящно огибая бедрами воображаемую мебель. Римини откинулся на спинку кресла и забросил ногу на ногу, чтобы немного отдохнуть и успокоиться. Через некоторое время он понял, что в воздухе на виду у незнакомца болтается именно тот ботинок, в который не был вдет шнурок; застеснявшись, Римини поспешил убрать ногу под стол, естественно, ощутимо ударившись лодыжкой о край столешницы. Вскоре секретарша действительно вновь появилась в приемной и увела за собой седого мужчину; Римини остался один на один с роскошным интерьером, который явно только и дожидался этого момента, чтобы навалиться на одинокого гостя и придавить его своим казенным бездушным великолепием. В этом помещении человек чувствовал себя изолированным от окружающего мира. Ковролин глушил шаги, а стены, обитые деревянными резными панелями, — телефонные звонки и голоса сотрудников адвокатской конторы. Римини услышал донесшийся из порта звук пароходной сирены — как последний слабый сигнал, который мир посылал ему, прежде чем окончательно исчезнуть. Где-то рядом открылась дверь, и до слуха Римини донесся голос мужчины, рассыпавшегося в благодарностях перед собеседником; через стекло двери он увидел, как из кабинета выходит седой посетитель. Похоже, его очередь. Римини встал из кресла и попытался мысленно повторить все то, что собирался сказать адвокату. Обрывки фраз пронеслись у него в мозгу, как испуганные ветром тучи: «Совершенно ложным является утверждение, что…», «Я в той же мере, что и моя супруга, являюсь жертвой…», «Неуравновешенный человек…», «Неисправимая, нет, даже неизлечимая выдумщица..» Все это звучало натужно и совершенно неубедительно. Римини так и чувствовал, как на каждый его довод обрушивается целая лавина веских и логично выстроенных опровержений; впрочем, отступать было некуда — оставалось только ждать вызова. Римини подумал и снова сел в кресло.
Чувствовал он себя отвратительно: он очень устал, у него болело все тело, на руках и ногах появилась какая-то сыпь, а в голове — где-то за ушами — день и ночь жужжало, словно его повсюду сопровождала парочка отвратительно назойливых насекомых. Вот уже много дней Римини толком не спал. Раскладной диванчик, место на котором предоставил ему отец, был старый, с продавленным матрасом и на редкость твердыми пластиковыми поперечинами, от которых на спине и боках Римини оставались синюшные полосы. К тому же отец взял себе за правило вставать ни свет ни заря — незадолго до этого он перенес не слишком тяжелую ангину, которую врачи изобразили перед ним как какое-то страшное, с трудом поддающееся лечению заболевание; посчитав, что вернуться с того света ему удалось лишь чудом, отец Римини решил в корне пересмотреть свое отношение к жизни. Болезнь не причинила никакого вреда его телу, но изрядно повлияла на его психологическое состояние. Он решил раз и навсегда распрощаться со всеми злоупотреблениями и удовольствиями холостяцкой жизни, а свободное время посвящать заботе о собственном здоровье. Начал он с ежедневной утренней зарядки. Упражнения он проделывал в гостиной — буквально в шаге от диванчика, на котором Римини только-только проваливался в сон после мучительной бессонной ночи и предутренних кошмаров. Позавтракав и немного отдохнув, отец отправлялся в парк Роседаль, где при любой погоде наматывал километр за километром — в одних спортивных трусах, орошая свое тело минеральной водой из бутылки; делал он это под руководством личного тренера, бывшего коллеги по туристическому бизнесу, который в свое время променял путешествия на анаболики и даже приобрел определенную известность, демонстрируя различные физические упражнения в кабельных телепрограммах.
Римини зевнул, и ему в нос ударил запах, исходивший у него изо рта. Дойди до него такая вонь из пасти другого человека — он непроизвольно отвернулся бы и постарался бы держаться от него подальше. Отметив это, Римини решил, что будет лучше, если во время беседы с адвокатом он будет стараться дышать в сторону. Кроме того, он подумал, что если сесть подальше от собеседника, то тот, возможно, не заметит его неопрятности. Как ни странно, эта мысль его несколько успокоила. Так бывает с актерами, которые никак не могут понять, почувствовать героя, которого им предстоит сыграть, и вдруг обнаруживают ключевую деталь — походку, манеру держать сигарету или бокал или еще какую-то мелочь, — и вокруг нее начинает выстраиваться полный психологический образ, с мотивациями, предысторией, системой ценностей и прочими значимыми характеристиками личности. Чтобы не потерять этот спокойный настрой и придать себе еще больше уверенности, Римини с преувеличенным интересом погрузился в созерцание журнала, посвященного гольфу; надолго его не хватило, и он поспешил поменять журнал на другой — темой этого издания было поло; открыв его на центральном развороте, Римини увидел фотографию шести конских морд с нависшими над ними физиономиями всадников, собравшихся полукругом вокруг кубка, полученного за победу на чемпионате 1999 года. В эту минуту в дверном проеме появилась секретарша — она смотрела на Римини так, словно именно он, именно этот неопрятный посетитель был для нее единственным препятствием на пути к полному счастью, насколько, конечно, счастье вообще возможно в столь несовершенном мире.
Римини провели в комнату для совещаний — это было просторное помещение с большим овальным столом и с одной-единственной и потому привлекающей к себе внимание картиной на стене. Картина изображала сцену охоты: выгнувшиеся в прыжке борзые, юный всадник, трубящий в рог, две наездницы-амазонки в бриджах и жокейских шапочках, несущиеся за добычей по пятам. На заднем плане застыла зеленая листва, небо было затянуто тучами, а на горизонте вырисовывался силуэт старинного замка — непропорционального с точки зрения перспективы, но зато выписанного со множеством мелких деталей. Посмотрев на картину, Римини тотчас же задумался над тем, почему художник не изобразил жертву; он поискал хотя бы хвост убегающей лисы и вдруг понял: вся эта охота, гонка, преследование — все это было организовано для того, чтобы догнать и схватить не лису, а его самого. Прямо на него неслись кони, прямо ему в глотку были готовы вцепиться борзые, за ним, и только за ним, гнались прекрасные охотницы. Еще мгновение — и скакуны затопчут его копытами, а ружья, казавшиеся издали почти игрушечными, вонзят в него заряды огненной дроби. Римини вздрогнул и перевел взгляд на сидевшего во главе стола хозяина кабинета. Адвокат Эстебекорена, стена за спиной которого представляла собой одно огромное окно с видом на реку, говорил о чем-то по телефону с человеком по имени Фико. Римини заметил, что секретарша не закрыла за собой дверь; он решил воспользоваться паузой, чтобы исправить эту оплошность, но тут Эстебекорена поднял руку, давая Римини понять, что ему следует оставаться на месте, — разговор по телефону он при этом прервать не удосужился. Римини расценил такое поведение как прозрачный намек на то, что встреча надолго не затянется. Тем временем Эстебекорена повернулся в кресле и, наклонившись, стал рыться в портфеле; он понизил голос, видимо, перейдя к каким-то личным темам, а потом рассмеялся. Римини отодвинул от стола один из стульев — самый дальний от того края, где сидел хозяин кабинета. В ту же секунду Эстебекорена, разогнувшись, протестующе замахал рукой. Ловким движением он перебросил через стол несколько листков бумаги, которые легли один на другой ровной стопочкой буквально в сантиметре от левой руки Римини. Прикрыв трубку ладонью, адвокат выразительно посмотрел на бумаги и сказал: «Не будем терять времени. Прочитайте и подпишите, на этом и попрощаемся — вам даже присаживаться нет смысла». С этими словами адвокат вернулся к прерванному телефонному разговору. Насколько понял Римини, он всячески отстаивал достоинство мячиков для гольфа компании «Вильсон»; Фико, судя по всему, отдавал предпочтение «Слазенггеру»; Римини узнал, что этот разговор был начат в предыдущие выходные на поле для гольфа с девятью лунками. Он стоял над документами, не в силах понять смысл написанного в бумагах, и лишь твердил про себя, как заклинание: «Мне предлагают подписать эти бумаги. Прежде чем подписывать, нужно их прочитать. Если я не согласен с тем, что в них написано, я должен опротестовать…» Он постарался сосредоточиться и начал читать текст внимательно. Примерно на десятой строчке — сразу после формального представления сторон — он увидел имя Кармен, а еще строчкой ниже — свое. В ту же секунду ему вдруг стало абсолютно ясно, что больше никогда и нигде они не окажутся так близко друг к другу, как в этом документе. Буквы вдруг затуманились и поплыли у него перед глазами — как будто были написаны не чернилами, а тонкими струйками дыма. Чтобы скрыть волнение и отчаяние, Римини наклонил голову и оперся обеими руками о стол, сделав вид, что внимательно изучает содержание документов. Голос адвоката все время лез ему в уши — не то чтобы мешая, но явно и не помогая толком сосредоточиться. «А, значит, вы все-таки решили прочитать», — услышал он. Это был не вопрос, а несколько удивленная констатация факта. Римини посмотрел прямо на него — и ровным счетом ничего не разглядел: на фоне яркого неба, против света вырисовывался лишь контур головы Эстебекорены, но не его лицо. «Повисишь секундочку?» — обратился адвокат к своему телефонному собеседнику. Затем, вновь прикрыв трубку ладонью, он все так же официально, бесстрастно, может быть чуть более доверительно, сообщил Римини: «Чтобы сэкономить время нам обоим, я могу коротко изложить основное содержание этих документов. Итак, подписав данные бумаги, вы подтвердите взятые на себя следующие обязательства: первое… — он отогнул большой палец, — не приближаться к моей клиентке ближе чем на пятьдесят метров; второе — не приближаться к ребенку моей клиентки ближе чем на пятьдесят метров; третье — вы отказываетесь от каких бы то ни было претензий на любую собственность (как всю вместе, так и на каждый из предметов по отдельности), которой владели вплоть до сегодняшнего дня совместно с моей клиенткой; и четвертое — вы обязуетесь выплачивать моей клиентке алименты, сумма которых будет равняться трем месячным прожиточным минимумам семьи, при том условии, что ребенку моей клиентки не потребуется какое-либо специальное дорогостоящее лечение вследствие перенесенной им моральной травмы в период незаконного лишения свободы и общения с матерью; в этом случае все расходы на лечение вы обязуетесь оплачивать от начала до конца. Вот, собственно говоря, и все, если, конечно, вы это подпишете. Я же, со своей стороны, совершенно искренне советую вам подписать данные бумаги. Sorry, старик. — Последние слова относились уже к телефонному собеседнику адвоката. — На чем я остановился? Ах да. Ушам своим не верю — неужели ты до сих пор цепляешься за это старье? Думаешь, шершавость и волосатость — это хорошо? Перестань. На дворе почти двухтысячный год, а твоими мохнатыми шариками не играют уже со времен Арнольда Палмера!»
- Самое важное об отложении солей и подагре - Инна Малышева - Здоровье
- Следователя вызывали? - Юджиния Холод - Любовные романы / Любовное фэнтези
- Почта спешит к людям - Ефрем Борисович Соркин - Зарубежная образовательная литература
- Камень духов - Александр Кердан - Исторические приключения
- Они пришли с юга - Йенс Йенсен - О войне