Тамралипта и Тиллоттама - Иван Ефремов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Любовные романы / Эротика
- Название: Тамралипта и Тиллоттама
- Автор: Иван Ефремов
- Год: 2008
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова прошли несколько дней одиночества — Тиллоттама инстинктивно чувствовала недобрую волю жреца, обращенную к ней. Крамриш обдумывал план злейшей мести. Девушку продолжали хорошо стеречь, и крепкая дверь была всегда заперта.
Мысли, одна безотраднее другой, донимали пленницу. Почему так сильна у нее тяга к знанию, ко всему, что не дано судьбой таким, как она, женщинам. Живут рядом с ней беззаботные, как птицы, научи и девадази, не жалея и не считая проходящие дни, они рады своей жизни. И на самом деле, насколько их жизнь легче жизни миллионов прочих женщин Индии. А безрадостные вдовы, толпами стремящиеся в храмы, готовые на все ради ночлега и горсти муки? А страшная доля неприкасаемых, вся жизнь которых проходит в грязном беспросветном труде, в презрении и отвращении народа?
Она, Тиллоттама, красивая и хорошо танцующая девадази, разве это такая уж плохая судьба — как это сказал Крамриш — для нищей сироты, проданной возлюбленным…
Все это правда, но правда и то, что она всегда мечтала о другой жизни. Мечтала, не зная ничего, кроме чтения книг, но что еще может позволить себе простая индийская девушка?!
Тиллоттама чувствовала, что ее тело создано для любви, не для этой, оглушающей, как крепкое вино, быстрой и похотливой, исчезающей без следа страсти, охватывающей ее тело и увядающей, словно сорванный цветок. Нет, мучительно хотелось другого, что заставило бы трепетать и биться каждый нерв ее тела, которое чувствовало бы красоту в объятиях и поцелуях любимого, расцветало бы и звенело в беззаветном и вдохновенном творчестве страсти. Если бы эта страсть не угасала, как набежавшая и схлынувшая волна, а длилась долго, становясь все сильнее и нежнее, тело, славя силу любви, делалось бы еще прекраснее. Еще в тот незабываемый час их первой встречи, став нагая перед статуей, она увидела себя глазами художника. Его порыв восхищения обожествил ее тело, дал ей почувствовать свою красоту, дивную силу очарования. Это расцветшее тело могло бы вдохновить мужчину на высокий подвиг художника, послужить моделью для статуй и картин, подобных тем восхищавшим ее древним произведениям искусства, перед которыми она всегда ощущала силу красоты и любви, могущество творчества и которые ободряли людей на их общем печальном пути от жизни к смерти.
Давно, еще в горении первой страсти, приходила неосознанная горечь, смутное ощущение ненастоящего, неглубокого… И страсть казалась пленом, несмотря на всю свою захватывающую власть. Словно цепями опутывала она душу, унижала, отдавая и подчиняя нелюбимому, а теперь попросту отвратительному жрецу.
Что же такого невозможного, такого плохого в ее стремлении к доброй жизни? Ей всегда было невозможно участвовать в круговороте ссор, сплетен, мелкого соперничества, низких и злобных мыслей, неизбежных там, где люди живут тесной толпой, не занятые серьезным трудом, не понимающие ничего и не верящие ни во что, кроме собственного низкого опыта.
Почему нельзя стремиться к познанию окружающего, узнать больше о звездах, других странах и людях, картинах и статуэтках, стихах и песнях? Разве человек должен знать только свое дело, понимать мир не дальше двора своего дома? Ложе страсти для одного господина, жреца, танец для другого господина, Шивы, а что для Тиллоттамы? Почему жизнь так упорно стремится превратить ее в бессмысленное, нерассуждающее животное? Разве это нужно богам? Ведь потому она и танцует лучше других, что робкие начатки знания, данные ей отцом, разбудили ее природную фантазию, обострили чувства и вкус. Крамриш этого не понимает и не поймет никогда. Не поймут и ее счастливые товарки…
А он, веселый художник, понимает все, что глубоко волнует и привлекает Тиллоттаму. Чудесно и верно говорил он о чувстве красоты, о природе, о жизни. С ним, через него Тиллоттама впервые по-настоящему увидела и почувствовала себя, поняла, что еще может сбыться несбывшееся, невозможное счастье. Его внимательные и зоркие глаза, озорные и нежные, его ловкие руки, плечи с буграми могучих мускулов… Она, возвысившись и очистившись в его вдохновенной любви, могла бы стать его моделью, встать вровень с теми дивными женщинами древности.
Но она не кори, она — сорванный цветок и не в одних чистых грезах и стремлениях возникла ее красота. Тамралипта понял это, почувствовал наполняющее его камвасне, любовное желание, и оттолкнул ее. Ему не нужна такая красота… Ну и пусть. Но и она, давно хотевшая убежать отсюда, покончить с покорной слабостью своего тела, овеянная преклонением святого чувства и презрением художника, уже не сможет жить здесь!
Она бежала, и как окончилась ее попытка? Едва почувствовав тревогу и радость освобождения, она снова оказалась здесь, снова стала пленницей. Пленницей, но не рабыней, не наложницей — это от тебя, милый… Тиллоттаме очень хотелось увидеть художника, сказать ему, что она теперь лучше, что она не зинакари, как он мог подумать.
— Милый, не забывай меня, Тиллоттаму, — шептала девушка в безвестное пространство, — помоги мне — мне трудно и плохо! Я ничего не прошу у тебя, только приди, посоветуй в трудный час моей жизни. Он настал, где ты, Тамралипта?
Пошептав в ночном мраке, девушка немного успокаивалась и засыпала, как будто исчезнувший художник и в самом деле обещал прийти…
Развязка наступила, как всегда, внезапно. Ночью она проснулась от лязга дверного запора. Вошел Крамриш с фонариком и свертком. Свет в его глазах отражался злобным торжеством. Молчаливая усмешка и решительные движения дали понять Тиллоттаме, что час испытания пришел, и сердце девушки болезненно сжалось. Собрав мужество, Тиллоттама поднялась навстречу своему бывшему повелителю, который по-прежнему распоряжался ее судьбой.
Жрец набросил на девушку плащ и вытащил длинный нож, засверкавший полированным лезвием.
— Только пикни, и все будет кончено! — Крамриш приставил острие кинжала к боку девушки и слегка уколол ее.
Он погасил фонарь, закрыл лицо Тиллоттамы и повлек ее за собой по гулким переходам пустынного храма. Потом они зашагали по мягкой пыли какой-то дороги. Вот о подол сари зашелестела жесткая трава, а они все шли и шли.
Тиллоттама незаметно приподняла уголок плаща — темная ночь в суди, светлую половину месяца, означала, что уже поздно. Не было возможности разглядеть что-нибудь поодаль, а вблизи высились глухие стены. Внезапно появилась узкая железная дверца, зажатая в толще массивного свода. Крамриш достал ключ, с усилием открыл замок, калитка громко скрипнула. Где-то слева залаяли собаки. Жрец быстро захлопнул калитку, протолкнув девушку в обширный, тонувший во мраке сад. Они двинулись в глубину сада, наклоняясь, чтобы не задевать за низкие ветки деревьев, и тогда Тиллоттама догадалась, где находится. Это был дворец древних царей Бхутесвара, давно покинутый, разрушившийся и восстановленный богатым купцом, любителем древностей. Дворец так и остался нежилым, расчищенный сад снова зарос. В главном здании, выходившем на другую улицу, располагался склад древностей, при котором жил доверенный сторож.
- Плач кающегося грешника. Покаянные молитвенные размышления на каждый день седмицы - Фикара Афонский - Религия
- Штурмовой бой ГРОМ. Тактико-специальная подготовка - Станислав Махов - Самосовершенствование
- Изваяние - Геннадий Гор - Научная Фантастика
- Война во времени - Александр Пересвет - Научная Фантастика
- Моя боевая жизнь - Яков Бакланов - Биографии и Мемуары