Проклятье на последнем вздохе или Underground - Елена Гладышева
- Дата:20.06.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Ужасы и Мистика
- Название: Проклятье на последнем вздохе или Underground
- Автор: Елена Гладышева
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот тут масло, — нашёл нужную полку Михалыч.
— «Крестьянское», а это — то где? — продолжал поиски Зямка.
— Какое?
— Да вот тут мать написала — «Шоколадное».
— «Шоколадного» нет, — ещё раз осмотрелся Михалыч. Наверно кончилось! Бери «Крестьянское».
Зямка положил масло в корзинку и пошёл к кассе.
Кассирша перекладывала покупки, пробивая их стоимость на кассовом аппарате.
— «Крестьянское» — очень вкусное масло, — понесло Михалыча, когда кассир взяла пачку в руки. — У меня самый младшенький только его и ест.
Кассир молча посмотрела на Михалыча поверх очков, продолжая работать. Этот толстый, рыжий подросток не вызывал у неё особого расположения. Да и не только у неё. Его и учителя особо не жаловали, оставив на второй год, не без основания посчитав, что на уроках знания важнее приколов.
Димкин отец, вызванный по этому поводу к директору школы, оправдался тем, что ничего не может с сыном поделать, поскольку Димка, как видно, окончательно тупиковая ветвь развития их генеалогического древа.
И теперь Димка решил на уроках вообще молчать.
Математик поставил ему диагноз: ушная немота, но тройки иногда ставил — в основном за самостоятельные и контрольные работы.
А его новые одноклассники, едва достававшие солидному второгоднику до плеча, ехидно — уважительно прозвали его Михалычем. И учителя иногда насмешливо обращались к нему на «вы». Что его ничуть не смущало.
Зямка еле сдерживал улыбку. Смеяться было нельзя, эффекта не будет.
— Хорошее масло, вкусное, а «Шоколадное» — для блатных попрятали! — задумчиво подытожил свой монолог Михалыч, когда Зямка уже подхватил сумку с продуктами.
— Охламоны! — кассирша зашлась красными пятнами.
Сработало. Цель была достигнута и довольные ребята громко засмеялись, выходя из дверей.
Свою нескрываемую нелюбовь к работникам прилавка Михалыч возможно унаследовал по генам. Когда — то его отец был долго и безответно влюблён в молоденькую, но довольно хитренькую продавщицу, для которой он не жалел ничего. А она вертела им, как хотела и при этом бессовестно «наставляла ему рога». Потом его любовь переросла сначала в тихую, а затем и в буйную ненависть, возможно не забытую до сих пор.
Зямка обменял у матери сумку с продуктами на, оставленную ею в заложники, гитару и друзья пошли за Егором.
— Только чтоб без этих ваших глупостей, а то перед соседями за вас стыдно, — погрозила из окна ребятам строгая Зямкина мать, не раз выслушивавшая жалобы на своего непослушного отпрыска.
Но её никто не услышал. Длинноногие друзья были уже на середине улицы. А у калитки Егора больше пяти минут с ноги на ногу переминался щупленький Лёха, которого ребята за глаза величали Фунтиком.
— Егор пылесосит, сказал, что скоро выйдет, — сообщил он, здороваясь с друзьями за руку.
Ребята уселись на крыльце, спасаясь от жаркого солнца. Зямка только успел расставить свои длинные ноги по — шире, как на крыльцо вышел и Егор.
— Щас, воды принесу, — взял он два оцинкованных ведра.
Михалыч привычно захватил с террасы пластмассовое ведро и пошёл с Егором за водой в колонку. А Зямка с Лёхой лениво переместились на лавочку под старыми вишнями.
Рыжий, лохматый котяра спрыгнул с забора и, задрав свой пушистый хвост «свечкой», и, выгнув спину, начал старательно тереться о новые Лёхины джинсы, наверно для того, что бы они казались не такими уж новыми.
— Иди ко мне, золотистый, — Михалыч, презиравший слово «рыжий», потому как сам был той же масти, заграбастал кота и посадил его к себе на колени.
Кот не возражал против поглаживания и против нового прозвища.
— А мне погладить никогда не даётся, — поглядел на своего вредного кота, вернувшийся Егор. — А возле фундамента во дворе, так его вообще так колбасит, аж шерсть на спине дыбом встаёт.
Он поставил вёдра на террасу, прикрыл их крышками, захлопнул входную дверь и вышел к друзьям.
— А на замок закрыть? — деловито осведомился Михалыч.
— Не буду закрывать. Скоро бабка придёт. Она постоянно очки забывает. Весь замок уже раскурёчила, — пояснил Егор. — А ты, Кузя, за старшего остаёшься, — строго посмотрел он на кота. — Сторожи дом!
Кот, словно поняв, что от него хотят, ловко перемахнул через три ступени и разлёгся на крыльце, далеко вытянув пушистый хвост.
— Молодец! Пограничный пес Алый! — похвалил кота Михалыч.
Зямка достал пачку сигарет, купленных вместо мороженого, и угостил Михалыча. Тут же около них завертелись соседские близняшки — второклашки.
— Дядь, дай сигаретку, — заклянчил один.
Зямка протянул ему сигарету, но Егор властно отстранил близняшку рукой: — Маленький ещё!
— Какой же он маленький? — заступился за пацана сердобольный Михалыч.
— Маленький! Если не сказать что грудной, — строго сказал Егор.
Зямка убрал пачку сигарет в карман и зашагал с друзьями своей фирменной, вихлючей походкой, покачивая плечами и раскидывая колени и ступни в разные стороны. А близняшки дружно показали им в след неприличные фигуры из пальцев рук и быстренько смылись, на всякий случай.
19
Когда ребята скрылись из виду, Валентин, просидевший на корточках около получаса в тени раскидистой сирени на другой стороне улицы и слышавший всё, что говорили пацаны, подошёл к дому Анны. Воровато оглянувшись, он открыл калитку.
Собаки, как он и предполагал, во дворе не было. Вместо неё на крыльце развалился лохматый рыжий кот. Но со своими сторожевыми обязанностями он явно не справлялся, хотя и зашипел на, вошедшего на крыльцо, Валентина. А после злого «брысь!» и вовсе пустился наутёк.
Дверь в дом оказалась не запертой, что было весьма кстати. После долгового пребывания на солнечном свету, в доме, казалось темновато. К тому же эта часть дома тонула в полумраке от, близко подступавшему к террасе, сада. Валентин на несколько секунду закрыл глаза, пытаясь адоптировались к новому освещению.
В доме было прохладно и тихо так, что тиканье будильника пугало. Подсознательное чувство тревоги усиливалось при каждом «тик — так», приближавших его к заветной цели. Никаких видимых причин для беспокойства пока не было, но Валентин привык доверять своим предчувствиям. Ведь большую часть своей не долгой и не слишком везучей жизни он ощущал себя загнанным зверем. Впрочем, все капканы на себя самого обычно старательно расставлял он сам.
Валентин сделал несколько робких шагов, прежде, чем увидел, одиноко висящую в переднем в углу, слишком большую для маленькой кухни, старинную икону Божьей Матери, о которой он с детства слышал от своего отца, которого в прочем мать считала безумцем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Мужчина с понедельника по пятницу - Элис Петерсон - Зарубежная современная проза
- УБИТЬ РАБА - Владлен Щербаков - Триллер
- Персефона для Аида (СИ) - Михайлова Марина - Современные любовные романы
- Украшение бутылок, бокалов и свечей - Вера Преображенская - Сделай сам
- Осенний марафон - Александр Володин - Современная проза