Ангелоиды сумерек - Татьяна Мудрая
- Дата:07.07.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Социально-психологическая
- Название: Ангелоиды сумерек
- Автор: Татьяна Мудрая
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Ангелоиды сумерек" от Татьяны Мудрой
📚 "Ангелоиды сумерек" - захватывающая аудиокнига, которая погружает слушателя в удивительный мир фэнтези и приключений. Главный герой, *Ангелоид*, обладает уникальными способностями и сталкивается с невероятными испытаниями на своем пути.
Эта книга наполнена таинственностью, магией и неожиданными поворотами сюжета. *Ангелоид* и его друзья отправляются в опасное путешествие, чтобы спасти мир от зла и темных сил.
Слушая "Ангелоиды сумерек", вы окунетесь в увлекательное приключение, которое заставит вас держать дыхание до последней минуты.
Об авторе:
Татьяна Мудрая - талантливый писатель, чьи произведения завоевали сердца миллионов читателей. Ее книги отличаются оригинальным сюжетом, глубокими персонажами и захватывающей атмосферой.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Мы собрали лучшие произведения разных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Не упустите возможность окунуться в мир захватывающих историй, которые заставят вас переживать, смеяться и мечтать вместе с героями. Погрузитесь в мир книг вместе с knigi-online.info!
Приглашаем вас также ознакомиться с другими аудиокнигами в категории Социально-психологическая.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И о книгах я узнал удивительные вещи, которые мне ещё предстояло хорошенько усвоить.
Когда всё кончилось, я вынес его из дома, завернув в старый плед. Позади шла возвышенно грустная Абсаль с садовым заступом в руках.
Мы похоронили Георгия Валентиновича у корней того самого ясеня – так было правильно. Присы́пали землей и палым листом, и я произнёс краткую молитву. Можно было не беспокоиться, что зверьё потревожит тело, – у сумров был крепкий уговор с волками и кабанами, а все остальные узнавали закон от них.
– Это всё равно, как если бы мы посадили дерево, – под конец произнесла моя девушка. – А сейчас вернемся туда, в библиотеку, к его вещам. Им всем тоже понадобятся наши слова.
Что меня удивило – она прямо с порога кинулась разбирать завалы на окнах.
– Абсаль, ведь не принято вроде… ну, хлопотать в доме покойника.
– Разве Гэ Вэ умер, Пабло? Послушай себя внутри. В самом начале он прятался среди книг – или думал, что прячется. Когда заболел, ему хотелось видеть вокруг себя их свечение. Потом он пил от них, как вы – от всего на свете. А теперь во всём этом нет никакой нужды, напротив. Ты слышишь, как здешним книгам хочется солнца?
– Нет. А ты?
– Они же из тряпок и варёной древесины, кроме тех, что на коже. О, тут есть одна еще древней прочих, на пальмовых листьях, к ней и прикоснуться нельзя без опаски. Я ведь сама такая.
– Недотрога?
Абсаль посмотрела на меня… ну, очень странно.
– Нет, дерево. Пальма Новелла. «Я назвала ее так, ибо светло и радостно взросла она из могильного праха».
Снова непонятная интонация. Наши взгляды скрестились.
– Ты прочла цитату из книги, – сказал я, – хотя немного исказила начало. Что это значит?
– Всё… или вообще ничего, батюшка, – она сделала ударение на последнем слове.
Книгу я помнил. Новелла «Судья» швейцарца по имени Конрад Фердинанд Мейер. Эли когда-то любила переводить ее вслух с листа – немецкий давался ей куда лучше моего. Говорилось в ней о любви брата к сводной сестре, которую он ошибочно считал единокровной. Как я помнил, развязалось всё благополучно, не считая двух-трех трупов и парада ущемлённой гордости. Поэтому я резко свернул с темы:
– Наверное, ты права. Мы ведь пришли сюда жить. Опять-таки поминки стоило бы справить.
– Его новое рождение уже справляют всем лесом, – ответила она. – Слышишь, как не в пору распелись птицы? Жаль, цветов нет в округе, но кисти рябины тронуло заморозком, и дикая роза роняет семена из плодов, похожих на крошечные румяные яблочки, и сами плоды, что припозднились, а каштан уронил наземь свои лакированные орехи. Все старожилы леса спешно наряжаются в самую нарядную листву, а бродяги спешат на пир.
Последняя кличка означала животных: Абсаль явно считала их более низкой ступенью эволюции, наверное, потому, что никто из людей не хотел селиться в их телах. По крайней мере, добровольно.
Поэтому я послушался. Прибрал в сенях и дочиста оттёр дверной витраж. Помог девочке разрушить баррикады и сложить кодексы в старинный ларь с медными оковками на углах, откуда мы повытрясли уйму всякой рухляди, присыпанной табаком, нафталином и наперекор им сильно траченной молью. Оттащил всю посуду на ручей, где мы, скинув с себя верхнее, долго и нудно драили ее речным песком. Снова заволок в дом все эти ведра, горшки, миски и чашки. Просмотрел всё носильное и постельное бельё, матрасы и одеяла, решив при первом удобном случае устроить на здешней почве торжественное аутодафе. С явным недоверием отнёсся к примусу, что работал на спиртовых таблетках: снаряд годился разве что для самоубийцы. Решил подарить Хельму – на помин души. Мы с девочкой – «неедяки», как говаривал один советский фантаст, и прекрасно без него обойдёмся. А пока моя Абсаль выметала всякий мелкий сор из этой избы, собрал все запасы круп и рассы́пал на ближней поляне: поминки так поминки, праздник так праздник. Пускай всякие там воробьи и трясогузки набьют пузцо перед зимой.
До ночи мы как раз успели сделать ещё один рейд: притащить постели и кое-что из платьев, а также простенькие занавески на верёвочке – чтобы переплёты книжек не выгорали от солнца.
И улеглись спать по разным углам.
Дом, конечно, стазу же стал хвалиться, что на диво крепок, сотворен внутри не из какого-нибудь дарёного сухостоя, валежника или плавника, а из благородного морёного дуба. Как я понимаю, он вовсе не желал, чтобы мы с Абсаль пустились на поиски такого же гостеприимного ствола, как на Острове Пятницы. Особенно теперь, когда у нас появился «свой человек» среди здешних древесных властелинов. Он не только знает, где находятся такие натуральные пристанища, но может попросить какого-нибудь сотоварища раздвинуть волокна своего ядра, чтобы создать уютное гнездо или пещеру для пришельца. Дело это весьма долгое и трудное, оттого и начинать его стоит заранее.
Также этой ночью ко мне в голову пришла одна из Книг. «Утопия» Томаса Мора. Написанная, как и «Республика» Платона, в поучение владыкам, почти что в шутку, и обретшая популярность настолько оглушительную, что даже в самые начальные времена один священник добивался от патрона предоставить ему диоцез в этих краях. Внедрившаяся в людские головы настолько, что уже за одно это стоило отрубить сэру Томасу его собственную.
«Идеал только тогда хорош, когда его принимают в качестве именно идеала, а не инструкции к действию, – без слов говорила мне эта книжка. – Втискивать его в жизнь, а уж тем более перекраивать живое по вымышленному бумажному образцу всегда погибельно. Это же как дерево растёт: направить можно, а одномоментно сформировать крону и ствол по своему произволению – никак».
Из чего я вывел, что книги бывают в чем-то умнее своего создателя и уж, во всяком случае, тех, кто их прочёл и внедрил в широкое обращение.
Но вот к чему было это явление утопии народу, то есть мне и моей девочке?
Так я говорю, потому что едва проснувшись часа в четыре, еще до восхода, глянул в лицо Абсаль. Она, как чаще всего бывало, лежала с полуприкрытыми глазами: веки слегка подёргивались и распахнулись тотчас, как мой взгляд на них лёг.
– Тебе снилось что-то хорошее? – спросил я, как обыкновенно. – Расскажи, чтобы не забыть.
– Я и так не забываю, ты ведь понимаешь.
– Тогда – чтобы навести во сне порядок. Хоть как-то привести его и Вселенную к общему знаменателю.
Я никогда не заботился о том, чтобы подобрать из всего бескрайнего лексического богатства слова, ей понятные: как почти все сумры, Абсаль практически мгновенно усваивала язык, на котором с ней говорили, а неясное в принципе – дополняла из контекста и прихотливо связывала с остальным. Каким образом – никто не знал: но проблем в общении с ней у нас не возникало.
– Сон может создавать свой космос внутри великого Порядка. Именно в этом его ценность, и поэтому его лучше не толковать и даже не излагать. Ведь переложение на язык Живущих – уже истолкование.
Тем не менее, девочка приподнялась на своей подстилке и оперлась на мою руку. Для того чтобы верно оценить этот жест, надо знать, что спали мы оба в обыденной одежде, сняв для сохранности лишь самый верхний, парадный слой.
– Но я всё-таки расскажу тебе это, Хайй. Потому что мне кажется – это был твой сон, он просто заблудился… Хорошо.
Она слегка вздохнула и заговорила вновь:
– Будто была зима, лунная ночь и метель с таким сильным ветром, что пригибало к земле маленькие сосенки и ели. Я это видела по их теням, которые то ложились на снег, то пропадали. Здесь был небольшой квадрат огороженного пространства, двор чьей-то дачи, и я по нему пробиралась, понимаешь? Потом передо мной оказалось крыльцо – оно хорошо угадывалось под снегом. Дверь дома была так заметена слоем снега, что только ручка торчала. Знаешь, я тогда совсем не удивилась, что сухой снег лежит отвесно. Вот почему нельзя рассказывать то, что видишь во сне: сразу начинаешь над ним думать вместо того, чтобы принять в себя. Я поворачиваю ручку и вхожу внутрь. Это летняя веранда с широкими окнами в мелком переплете. И вот когда я закрываю дверь за собой и гляжу в такое окно, из соседней части дома в ясный солнечный день выходят семь девиц в платках, кожушках и длинных юбках, знаешь, такое… в талию, цвета голубца, сурика и охры. Очень нарядное. И начинают водить хоровод и стройно петь… да, петь веснянки.
– И ты – одна из них? Они тебя зовут к себе?
– Я хочу прийти, но я парень. Юноша. Вот почему я считаю, что сон попал не в ту голову.
Да. Однажды в марте мы, студенты второго курса, решили устроить на моей даче инсценировку одного фольклорного праздника, который на днях записали. Вышло глуповато, но в ту ночь, рядом с наспех растопленной печью, мы с Элькой первый раз в жизни… Ладно.
Девочка явно прочла в моих глазах что-то неположенное.
– Хайй, у меня ведь отродясь не было этой плевы. И я могу делать там широко и узко по моему желанию. Только пока не очень умею и оттого боюсь сделать больно моему первому мужчине.
- Волк - Герман Гессе - Зарубежная классика
- Примечания к драмам - Михаил Лермонтов - Драматургия
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Компания дьявола - Дэвид Лисс - Исторический детектив
- Посланник Ада (СИ) - NikL - Фэнтези