Ответные санкции (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич
- Дата:24.11.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Социально-философская фантастика
- Название: Ответные санкции (СИ)
- Автор: Матвиенко Анатолий Евгеньевич
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я никого и ничем не обнадёживаю. Более того, буду предельно откровенен: даже если я прав, от опытной стадии до терапии пациентов нас отделяют долгие годы, — он не произнёс «вы всё равно не доживёте», мудрому англичанину очевидное понятно без разжёвывания. — Есть рабочая гипотеза и методология, никем не проверенная.
— Чего же вам не хватает, Виктор? Денег — это само собой. А ещё?
— Экспериментальной базы. Математика способна творить чудеса, если в наличии исходные данные… — он запнулся, потом решил пойти ва-банк. — Вы слышали о докторе Менгеле?
— Вы имеете в виду Ангела Смерти из Аушвица? Нацистского преступника?
— Да. Он известен самыми варварскими опытами над живыми людьми.
— Понимаю, — кивнул сэр Нотхельм, и вместе с ним поклонился британский лев на кокарде фуражки. — Чудовище, экспериментам которого медицина обязана колоссальным прорывом в первые пять лет после войны.
— Да! Больше всего известны попытки раскрыть секрет близнецов для повышения рождаемости в Рейхе, истязания по выживаемости в низких температурах, вырезание внутренних органов у живых младенцев. О геронтологии писали мало. Вместе с тем, вожди тысячелетнего Рейха намеревались жить если не десять столетий, до достаточно долго. И Менгеле экспериментировал над стариками так, что ни в одной стране мира никто на подобное не решится. К сожалению, документы Освенцима попали в СССР, Сталин умер старым, Брежнев едва говорит, выходит — у Советов ничего не получилось.
— Но это не значит, что Менгеле не набрёл на что-то перспективное?
Ещё как набрёл! Это в один голос твердят его подручные и Эйхман. К сожалению, Ангел Смерти в преисподней отсутствует. Значит — жив пока.
— Есть основания полагать. Но вы, наверно, знаете. У русских само слово «кибернетика» было ругательным. К тому времени, как появились электронные вычислительные машины, о Менгеле забыли. Если бы перевести в перфокарты и обсчитать закономерности…
— Всё можно устроить, Виктор. Первые месяцы после капитуляции Рейха союзники делились информацией. Русских приглашали на пуски трофейных ракет Фау-2, доставшихся западной коалиции. Я уверен, что уцелевшие записи Менгеле скопированы, копии пылятся в каком-то архиве, на Островах или в США. Не исключено — в Израиле, большинство препарированных заживо принадлежало к той нации. Кстати, на горизонте появился ваш теплоход. Сходите или…
Он недолго колебался.
— Или. Но ничего не могу гарантировать. Вы отдаёте себе отчёт, сэр, что подобрали в Нью-Йорке бродягу без гроша за душой, и все мои предположения вдруг окажутся пшиком?
— Я разбогател на венчурных инвестициях, молодой человек. Прибыль даёт одна из четырёх, окупает три неудавшиеся и четыре последующих. Вы — моя последняя инвестиция. Принимаете партнёрство?
Глава девятая,
в которой события разворачиваются по весьма неприятному сценарию
Нас никому не сбить с пути — нам всё равно, куда идти.
Михаил ЖванецкийПобеда! Теперь можно умирать по своему вкусу.
Оноре БальзакЗа городом сосед достаёт мешок трогательного голубого цвета, напоминающего нижнее бельё моей тёщи. Не то, чтобы я за ней подглядываю. Периодически оно без остатка занимает сушилку на балконе, и через него свет с трудом пробивается в зал. У лётчиков голубое ассоциируется с небом, у земных — с нетрадиционной ориентацией. Лишь у меня с мамомойдорогой. Справедливости ради замечу: её бельё ни разу не напяливали мне на голову.
Кстати — непонятно зачем. Солнце село, без смарта я даже направление не определяю, вокруг не видно никаких ориентиров, только пустыня в мрачных сумерках. И мне плевать, куда везут. Всё равно я полностью в руках похитителей. Тряпка на черепе, изрядно раздражающая, даёт надежду. Значит, мои попутчики допускают вариант освобождения, принимают меры, чтоб не увидел лишнего и не проболтался… Или это иллюзия?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Приехали, выходим. Ноги нащупывают ступеньки вниз. Мешок покидает голову, увиденное не вызывает энтузиазма.
Подвал, грязь, привинченный к полу стул, яркий свет в лицо… Почему в реальности всё настолько похоже на киношные сцены допросов с пристрастием? Потому что голливудские кошмары сформировали в нас стереотип — чего нужно бояться. Мои мучители стараются ему соответствовать.
— Геннадий Васильевич, присаживайтесь.
Обращение по-русски пугает больше детективного антуража.
— Спасибо. Руки не затруднит мне освободить?
Человек выступает из тени. Не слишком приметный. Чернявый. По обстоятельствам сойдёт за итальянца, жителя Кавказа или даже араба.
— Не будем торопить события. Сядьте!
Я опускаю пятую точку на единственный стул, и подвал превращается в кинотеатр для единственного зрителя, фильм — с тем же зрителем в главной роли. Хит сезона, короткий пикник отдела кадров Корпорации на еврейском пустыре, где я познал истинный интернационализм и возненавидел все народы мира одинаково. Признаться, когда в кадре зажмуриваюсь и тискаю на спуск, выгляжу фантастически нелепо. Да что уж скрывать — откровенно жалко. Плохой дубль. Но лучше не переснимать.
Полное тело Григория падает, итало-кавказец опускает крышку бука.
— Ваша работа?
— Коллективная. Стрелять меня заставил тот мудак из Лэнгли. Его потом убрала Служба Безопасности Корпорации.
ЦРУшник ничуть не обижается на «мудака».
— Хорошо, что вы разговорчивы. Продолжим?
— Здесь или на Гуантанамо?
Он делает вид, что удивлён.
— Зачем на Гуантанамо?
— Потому что Алжир — страна хотя бы с зачатками законности. На Кубе вы творите что хотите, ни на кого не оглядываясь.
— Не любите американцев, — кивает мой собеседник, и я едва сдерживаюсь от банальности «просто не умею их готовить». В Африке эта шутка звучит слишком уж буквально.
— А кто их любит, кроме самих американцев?
— Геннадий, а почему вы решили, что мы оттуда?
— По наживке. По бесцеремонности. По самоуверенности. Наконец, этот ролик есть только у ЦРУ и СВР России.
— Теплее.
А, мои гостеприимные друзья рассчитывают, что я брошусь к ним на шею с воплем «земляки-родненькие»?
— Ну, покажите служебное удостоверение. Назовите пароль, что вам сообщили на Лубянке.
— Не выдумывайте. На Лубянской площади находится ФСБ. А что касается удостоверения… Коллега, предъявите ему то, что у вас заготовлено.
Коллеги подбираются сзади. Их минимум двое, если у каждого пара рук, а не как у Шивы. Теперь я привязан к стулу намертво, пластиковые стяжки зафиксировали лодыжки у ножек стула. Дальше начинается самое неприятное. Мужчина со сноровкой сексуального извращенца расстёгивает мне брюки и достаёт мои… В общем, достаёт.
Внутри всё спрессовывается от предчувствия невыносимой боли. Достаточно ему крепко сдавить кулак, и случится непоправимое. Мужские инстинкты кричат: береги пуще глаза репродуктивное оборудование!
Нет, он не сжимает, это я думал было легко отделаться. Драгоценные органы ощущают прохладу, затем их охватывает скотч. Клейкая лента удерживает электроды, провода от них тянутся к коробочке, и я с ужасом, перерастающим в панику, узнаю взрывную машинку. Ту самую, подающую мощный электрический импульс для подрыва детонаторов. Только сейчас взорвутся генераторы потомства, истомлённые без женской ласки.
— Внешняя разведка?
— Играл — угадал, — одобряет выбор итало-араб, но от проводов моё достоинство не освобождает.
— Всё равно ничего не скажу, пока не получу доказательств, что вы из России.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Он кивает извращенцу, тот давит на кнопку…
…Вы не представляете, что это такое. Мошонку пробивает навылет раскалённой кочергой, протуберанцы боли разлетаются из паха и заполняют каждую клеточку тела без остатка…
— …Слабак, — доносится через туман. — С первого раза отрубился.
Сядь на моё место, умник, и проверим твою силу воли. Электрическое напряжение уже снято, но тело сведено такой судорогой, что едва проталкиваю воздух в лёгкие. Его мало, хватит лишь на одну фразу, и она должна быть ёмкой.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб - Биографии и Мемуары
- ШХУНА «КОЛУМБ» - Николай Трублаини - Детские остросюжетные
- Прошу, найди маму - Син Гёнсук - Русская классическая проза
- На небесах юмора нет. Афоризмы, цитаты, высказывания - Марк Твен - Публицистика