Чужаки - Андрей Евпланов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Юмористическая фантастика
- Название: Чужаки
- Автор: Андрей Евпланов
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Шабаш, — сказал наконец Пиккус. Он вогнал топор в стену дома, стащил с головы свою шапку с помпоном и отер ею пот с лица. — Давай, хозяин, обед.
Федор Христофорович часто заморгал, метнулся в дом, но эстонец остановил его:
— Куда вы? Там ведь нет обед.
— Нет обед, — признался Варваричев. От общения с Пиккусом он и сам теперь заговорил, с акцентом. — И как это я так опростоволосился…
— Нет беда, — улыбнулся эстонец. — Вы человек городской и не знаете деревенский обычай кормить работник. В городе не принято кормить сантехник или телевизионный мастер. Я это понимаю, но с другими так нельзя будет. Это ведь не просто еда, а такое правило, можно сказать уважение. Человек может обидеться, если его не пригласить за свой стол. Нужно хоть чем, но непременно угостить: пусть даже килька в томате, если другой еды нет. Он не станет обижаться, своего еще принесет, но за стол посадить надо.
— Конечно, Эйно Карлович… Вы уж меня извините… Может, все-таки чего-нибудь сообразим, — засуетился Федор Христофорович. — Там у меня есть колбаса, консервы…
— Пошли в столовая, — сказал Пиккус.
Столовая помещалась в том же здании, что и магазин. В общем-то она ничем почти не отличалась от городских столовых, только на каждом столике стояли в банках из-под маринованных огурцов огромные букеты сирени, и запах от этого был такой, как будто здесь сиренью кормили.
Пиккус взял себе борщ и котлеты, то есть все, что значилось в меню.
Федор Христофорович последовал его примеру. Он хотел заплатить за Эйно Карловича, но тот как-то холодно взглянул на него и сказал, как отрезал:
— Не тот случай.
Они сели за столик у окна. Под окном стоял мотоцикл; Возле него бродили куры и выклевывали что-то у него из-под колес.
„Что я здесь делаю, — пронеслось вдруг в голове у Федора Христофоровича. — Каким ветром меня сюда занесло? Просто наваждение какое-то… Вот вскочить на этот мотоцикл и…“ Но сейчас же он подумал, что уже понедельник, а в пятницу вечером приедет Глеб, а там, может быть, и внука Женю привезут. Он увидит деревянный дом, как в книжке на картинках, речку, лес, вот этих кур и, наверно, обрадуется. Это успокоило Федора Христофоровича, он надломил хлеб и стал есть борщ.
— А вы, собственно, каким образом попали в Синюхино? — спросил он Пиккуса между первым и вторым.
— Определен на жительство, — совершенно бесстрастно ответил тот, — соответствующими органами.
— Это как? За что? — выпалил Федор Христофорович и тут же спохватился, что поступил опрометчиво.
У всякого человека есть такое, о чем он не любит вспоминать.
— За бандитизм, — сказал Пиккус и как ни в чем не бывало продолжал есть.
— То есть… Вы шутите? — опешил Федор Христофорович.
— Не пугайтесь, я никого не убивал и даже не стрелял, у меня не было никакой ружье.
— Как же так получилось? — спросил. Федор Христофорович, видя, что Пиккус не прочь поговорить на эту тему.
— Старая история, — начал эстонец так, как будто собирался рассказать легенду. — Сразу после войны. Некоторым людям Советская власть, как говорится, встала поперек горло. У нас тоже такой был по фамилии Кунст.
Нельзя сказать, чтобы он был богачом, но хутор имел неплохой. Только ему этого показалось мало, и он связался с немцами, чтобы попользоваться от них.
Кое-что ему перепадало, и он вообразил себя большой человек. Так что, когда пришла Советская власть, ему ничего не оставалось, как уходить в лес. Он так и сделал. Ушел в лес и взял с собой кое-кого из своих батраков и соседей.
Они ничего не делали, только сидели в лес и все оттуда показывали фига, выжидали время, пока из района уйдет отряд, присланный для борьбы с бандитами. Но изредка они все-таки нас навещали, требовали хлеб, яйца, сыр.
Мы, конечно, давали и помалкивали, потому что никто не хотел, чтобы его хутор сжигали, а его самого убивали. Однажды они заявились к нам с матерью и потребовали продукты. Мать отдала кое-чего, но им показалось мало, и они ее обругали. Я сказал, что они не правы, и они выбили мне два зуба и приказали идти с ними. И мне ничего не оставалось делать, как идти, потому что с меня мертвого никакой толк не было бы. Они как будто одурели. Раньше это были нормальные мужики, которые много работали, но любили и поговорить, и посмеяться. А тут их словно кто подменил: сидят и смотрят исподлобья, и даже разговаривать не желают. Десять дней мы отсиживались в лесу, все чего-то ждали. Почти все время шел дождь, а крыша над головой не было, ничего не строили, потому что каждую минуту ждали перемены. Там я заработал себе радикулит. Кунст то уходил, то опять появлялся, он очень нервничал, а потом сказал, что наше дело — табак и нужно уходить за границу. „Ты тоже можешь идти с нами, — сказал он мне. — Все равно красные тебя расстреляют, когда узнают, что ты был в нашем отряде“. Я не боялся красных, потому что ничего плохого сделать не успел, но побоялся сказать „нет“, чтобы их не разозлить. Для начала решили перебраться на какой-нибудь остров. Оттуда легче было уйти за кордон.
На острове мы сидели голодные в старой коптильня, ждали, когда тронемся дальше, и ругались между собой. Кунст с двумя дружками ушел на лодке в море, чтобы вернуться за нами на шхуна. Но она так и не появилась, а пришел милицейский катер и забрал нас всех в город. Там начальство разобралось, конечно, кто бандит, а кто просто дурак, но все ж решило, услать нас от греха подальше. Мне досталось Синюхино, и с тех пор я здесь.
— И наказание до сих пор в силе? — спросил Федор Христофорович после недолгого молчания.
— Я уже давно мог бы уехать назад, но, думаю, это ни к чему. Мать моя умерла, и я похоронил ее здесь на кладбище. Здесь я нужен. Здесь мой дом.
Где ты нужен, там и дом твой. Я без этого Синюхино уже не совсем я, но и Синюхино будет уже немного не таким без Эйно Пиккуса.
Федор Христофорович ничего не мог сказать на это, но про себя подумал, что эстонец, должно быть, прав. А Пиккус как будто стряхнул с себя годы, оживился, повеселел и стал рассказывать про то, какие смешные истории происходили с ним в первое время после приезда в Синюхино, а потом поднялся и сказал:
— Ладно, надо идти строгать доска, чтобы поскорей делать вам квартира.
— У вас найдется рубанок для меня? — спросил Федор Христофорович.
— Найдется, — сказал мастер, и они вышли на улицу. Куры шарахнулись в разные стороны у них из-под ног. От неожиданности Федор Христофорович отскочил в сторону, налетел на мотоцикл и свалил его в пыль. И тут из распахнутого настежь окна парикмахерской, которая помещалась в доме, напротив столовой, послышался такой пронзительный смех, что могло показаться, будто на улице на полную мощность включили громкоговоритель. Там в единственном кресле у единственного зеркала сидела женщина в бигудях и покатывалась со смеху. Другая женщина, в белом халате, наверно парикмахерша, что-то сердито говорила ей, видимо пыталась пристыдить, но та никак не могла взять себя в руки и остановиться. Федор Христофорович опустил глаза, чтобы не смотреть туда. Ему было как-то неловко видеть женщину в парикмахерской да еще в бигудях. Он хотел побыстрей уйти с этого места, но вдруг услышал, как женщина, едва сдерживая новый приступ смеха, поздоровалась с ним, назвав его по имени-отчеству. Это была секретарь сельсовета Светка Рябыкина.
— Вот дура, — говорила ей парикмахерша, когда Федор Христофорович ушел, — и что это тебя разбирает. Пожилой человек оступился, а ты гогочешь. Да он тебе в деды годится…
Светка и сама понимала, что поступила некрасиво, но ничего с собой поделать не могла. Со вчерашнего вечера у нее было такое настроение, что она готова была смеяться и вовсе без причины. А тут этот полковник свалил мотоцикл…
Вчера вечером, когда она сидела за столом у Чупровых вместе со всеми, кто был причастен к купле-продаже старого дома, Чупров-младший с нее глаз не спускал, а потом пошел ее провожать. Он был почти трезвый и потому не такой смелый, как тогда, возле клуба, даже целоваться не лез, а улыбался и рассказывал про то, как служил в армии. Выходило у него очень смешно, не служба, а сплошной анекдот. Особенно ей понравилась история про то, как он однажды приехал в какой-то город и захотел поесть, а в столовском меню ничего нет, кроме каких-то калиток. Он подумал, что там приторговывают стройматериалами, и уже собрался уходить, но тут пришел гражданин и спросил калитки, а ему дали пироги. Тогда Генка осмелел и тоже спросил калитки, а буфетчица ему и говорит: „Тебе с мясом или с белугой?“ У него было с собой всего тридцать копеек, и потому он спросил что почем. „С мясом — десять копеек, а с белугой — пять“, — объяснила буфетчица. Он удивился, что с белугой даже дешевле, чем с мясом, и взял на все с белугой, пока не передумали. А когда он надкусил эту самую калитку, то там никакой рыбы не обнаружил, один рис. Он надкусывал один пирог за другим, и везде был рис.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Есть хорошо! Чтобы хорошо жить, нужно хорошо есть! - Анастасия Юрьевна Егорова - Альтернативная медицина / Здоровье / Кулинария
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Надежда - Кирилл Ликов - Городская фантастика / Социально-психологическая / Ужасы и Мистика