Родить Минотавра - Сергей Шведов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Фантастика и фэнтези / Юмористическая фантастика
- Название: Родить Минотавра
- Автор: Сергей Шведов
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ксения действительно не помнила своих снов или, точнее, помнила совершенно несущественные детали, которые никак не хотели складываться в красивую мозаику. Укол Резанова она приняла с обидой – человек, в конце концов, не властен над своими снами.
– А как меня звали? – Понятия не имею. Я ведь всего лишь простой барабанщик, мне воспитание не позволило расспрашивать знатную даму. И вообще ты смотрела на меня поначалу с презрением, но потом, когда стали терпеть фиаско самые знатные эбирские мужи, взгляд твой значительно потеплел. Я думаю, что ты просто испугалась бича.
– Какого ещё бича? – Всех, потерпевших неудачу, жрецы бичами гнали из храма Огуса и выставляли на продажу.
– Какой ужас. – Раньше им рубили головы или бросали на растерзание леопардам за оскорбление божественного быка, но в последнее время нравы мягчают даже в моих снах. – Ты-то хоть не подкачал?
– Не могу знать. Ты разбудила меня на самом интересном месте. – Жаль, – вздохнула Ксения. – И почему мне не снятся сны?
Резанов перехватил её взгляд, но только на секунду, поскольку Ксения тут же вильнула глазами в сторону. Впрочем, выражение её лица не позволяло усомниться в искренности только что произнесённых слов, а тело под Резановскими руками расслабилось для самых рискованных предложений.
– Мы могли бы с тобой завершить сон наяву, – сказал он, склоняясь к её лицу. – Благо все компоненты налицо. – А как же бичи?
– Бичи не понадобятся, – уверил её Резанов. – Побережём твои ягодицы.
Ксения засмеялась, но на слишком продолжительное веселье ей уже не хватило дыхания.
Резанов не ждал от сегодняшнего утра подлянки, но, как всем давно и хорошо известно, человек предполагает, а судьба в это время роет ему глубокую яму. Не успел он перешагнуть порог своей редакции, как его стремительно завернули в кабинет главного редактора, не дав расслабиться и выпить чашечку кофе. Резанов успел посетовать на жизнь попавшемуся навстречу Булыгину, но тот лишь вздохнул да расстроенно поправил очки. Похоже, Николаша был уже в курсе ожидающих развесёлого журналиста неприятностей. – Паленова убили.
– Это, который Паленов? – не сразу врубился Резанов. – Твоя статья об этом юном пионере отечественного бизнеса в позавчерашнем номере напечатана.
– Ты смотри, что делается, – слегка посмурнел лицом Резанов. – Бьют ихнего брата, чем ни попадя.
– В этот раз из снайперской винтовки, прямо на выходе из родного подъезда. – Круто, – согласился Резанов. – За что же его так? – Я тебе говорил, чтобы ты с этим типом не связывался. – Это ты о Паленове?
– Нет, это я о Лёшке, – рассердился Николаша. – Тот ещё налим. – А в чём дело? – удивился Резанов. – Ну, убили и убили, нам-то что? Я этого Паленова в глаза не видел.
– Это ты прокурору будешь объяснять, – зловеще прокаркал Булыгин. – Вот там, в прокуратуре, и пошуткуешь. Там тебя оценят, там любят шутников.
Выдав серию мрачных пророчеств, Николаша покинул впавшего в беспокойство Резанова. Вот ведь сукин сын Лёха! А ведь клялся, что Паленов чистейшей души человек. Хочу, мол, дорогому шефу подарок ко дню рождения сделать. Резанову даже статью писать не пришлось. А если быть ещё откровеннее, то он её толком не читал. Пробежал вскольз глазами, памятуя о том, что Алексей Астахов профессионал высокого класса и сумеет облизать начальника с чувством собственного достоинства. И, в общем, насколько помнил Резанов, так оно и было. Статья казалась скорее суховато-строгой, чем слюняво-восторженной. Под таким опусом подписываться было не стыдно. Но тем более тогда непонятно, за что же так осерчал на добродетельного журналиста Резанова грозный редактор Селезнёв Василий Викторович.
А то, что осерчал, видно и по строго поблескивающим глазам и по сумрачному лицу. Редакторская доля, что во времена прошлые, что времена нынешние, не сладкая. Но тут уж вольному воля: хочешь покоя, не берись за гуж.
– Писал бы ты, Резанов, лучше об эротике, – выдохнул давно видимо заготовленную фразу Селезнёв. – Оно хоть и порочно, но безопасно.
– Эротика не может быть порочной, – запротестовал было Резанов, но Селезнев в его сторону только рукой махнул. – Звонили мне вчера, – сказал он глухо. – Ума не приложу, откуда они телефон тёщи узнали? Если бы ко мне на квартиру, то ещё куда ни шло.
– А при чём здесь тёща? – удивился Резанов. – Посоветовали включить телевизор и послушать городские новости, – продолжал всё тем же бесцветным голосом редактор. – Я, было, заикнулся – а в чём, собственно, дело? Но мне в весьма невежливой форме посоветовали заткнуться. Из теленовостей я узнал, что Паленов убит. – Ну и… – не выдержал Селезнёвских пауз Резанов. – Сказали, что и меня не минует чаша сия, – вздохнул Василий Викторович. – Слишком-де много знаю и плохо держу язык за зубами.
– Это из-за статьи, что ли? – поразился Резанов. – Там ведь нет ничего особенного. – Чёрт его знает, – поморщился Селезнев. – Я статью раз десять прочитал. Ну, ничегошеньки в ней нет такого, за что на нас можно обидеться вплоть до убийства, да ладно бы журналиста, а то сразу главного редактора.
У Селезнёва было своеобразное чувство юмора, не всегда стыкующееся с Резановским, но сейчас он, кажется, не шутил. Да и несмешно совсем человеку, обременённому семьёй, когда ему грозят карами за невесть кем свершённый грех.
– А мне чем грозили? – Четвертованием, – порадовал любопытствующего журналиста главный редактор. Так и сказали: на куски порвём гада.
– По-моему, шпана какая-нибудь, – усмехнулся Резанов. – Серьёзные люди так себя не ведут. А за Паленовым серьёзные люди стоят. Можно сказать, наша элита. Пришить они, конечно, могут, но попусту балаганить не будут.
– Твоими устами да мёд бы пить. Но с Астаховым ты поговори. Узнай, чем они занимались, из статьи-то ни черта не видно.
– Зато какие характеристики, – глянул краешком глаза на разложенную на столе газету Резанов. – И деловой, и активный, и, само собой, талантливый. Жалко терять такие кадры.
– Вот-вот, – серьёзно отозвался на Резановское ерничанье Селезнёв. – Расспроси, за что делового и талантливого человека, с прекрасной репутацией, отправили на тот свет.
Сам Резанов о Паленове знал мало. Никто из знакомых журналистов тоже ничего худого о покойном не писал. Что, разумеется, ни о чём ещё не говорило. В оппозиционных газетах Паленова, правда, пинали, но пинали в общем ряду, а на классовую ненависть у нас ныне обижаться не принято. Во всяком случае, Паленов не обижался. Более того, если верить осведомлённым источникам, не отказывал в субсидиях антилиберальным партиям в период избирательных компаний и в промежутках между оными.
О связях Паленова с оппозицией Резанов узнал от давнего своего знакомца, партийного активиста Володи Чижа, который выдал сию тайну под большим секретом и чуть ли не на конспиративной квартире, куда затащил собеседника чаю попить. Резанов любил Чижа за информированность и компетентность в вопросах классовой борьбы, а также редкостное гостеприимство. Чиж, хоть и считал Резанова контрой и соглашателем, однако отдавал должное его таланту и склонности к философскому осмыслению действительности.
– Сволочью он был, конечно, большой, – сказал Чиж, отхлёбывая чай из пиалы, – но человеком – вполне приличным.
Такая двойственность характеристики не показалась Резанову странной, поскольку он тут же сделал поправку на классовое чутьё Чижа и слегка даже удивился столь тёплому его отношению к покойному. – У одного нашего товарища ребёнок сильно захворал, так Паленов дал деньги без всяких условий и более о них не заикался. Согласись, как человека это его характеризует с положительной стороны. Ну а деловая репутация у него, сам знаешь. Я его даже не сужу. В том смысле не сужу, что коли в дерьмо полез, то чистым уж точно не останешься.
– А вашим он деньги подбрасывал? – Спонсировал, – подтвердил Чиж. – Но тут деловые отношения. Паленов в губернаторы собирался и намыливал где только можно. Многим наверху это не нравилось. Там своя бодяжка. Паленов круто пёр, ни с кем и ни с чем не считаясь. Школы политической борьбы у него не было.
Чиж Паленову сочувствовал. С человеческих, естественно, позиций, а не с классовых. Было здесь ещё и то обстоятельство, что Паленов никогда в партии не состоял, следовательно, отступником его считать было нельзя. А Чиж как раз лютее всего ненавидел номенклатуру, которая, сделав совершенно немыслимый для рядовых партийцев кульбит, чуть не в полном составе оказалась во главе либеральных реформ.
– Ренегаты, – подтвердил Резановские подозрения Чиж. – Ну, ты скажи, как же можно за таких голосовать?
Резанов с Чижом согласился на все сто процентов и даже заверил, не покривив душой, что никогда за номенклатуру не голосовал и голосовать не будет. Собственно, Резанов за все годы демократических реформ так ни разу и не удосужился добрести до избирательного участка, но признаваться в своей пассивности он не стал. Чиж подобного поведения не одобрил бы, поскольку после честности превыше других качеств ставил политическую активность. Сам он буквально бурлил энергией, занимая своей небольшой плотно сбитой фигурой больше пространства, чем превосходящий его и ростом и весом Резанов.
- Сорок имен скорби - Джайлс Блант - Детектив
- Ордынский волк. Самаркандский лев - Дмитрий Валентинович Агалаков - Историческая проза
- Первая энциклопедия Дикого Запада – от A до Z - Юрий Стукалин - Военная история
- Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского - Александр Летуновский - Биографии и Мемуары
- «Я хотел служить народу...»: Проза. Пьесы. Письма. Образ писателя - Михаил Афанасьевич Булгаков - Биографии и Мемуары / Драматургия / Разное / Критика / Прочее / Советская классическая проза